«Сивка-Бурка»: «И тогда у Бурки, бля быть, появился кто-то, / Занял место Сивкино за столом»[393];
«Каждому хочется малость погреться…»: «А в водоемах, вот бля, / Ихтиозавры шалят» /1; 489/, «Но в их тщедушном тельце, бля, / Огромный интеллект»[394];
«Письмо из Москвы в деревню»: «Потому ты темнота, блядь, некультурная»[395]; «Пародия на плохой детектив»: «И везде от слова “бани” оставалась буква “б” <…> И уж вспомнить неприлично, чем казался КГБ» (черновик /1; 516/);
«Невидимка»: «Обидно, бля, досадно мне — ну ладно!»[396];
«Про плотника Иосифа, про непорочное зачатие»: «Ох, — говорю, — я встречу того духа, / Ох, я, бля, отвеч… отмечу его в ухо! <.. > Вот родится он, бля, знаю — / Не пожалует Христос!»[397] [398] [399] [400] [401] [402] [403] [404] [405] [406] [407] [408] [409] [410] [411] [412];
«Песенка про метателя молота»: «Эх, блядь, что мне мой соперник — Джонс ли, Крамер ли!»172;
«Поездка в город»: «Да что ж мне, бля, пустым возвращаться назад?!»1?3;
«Семейные дела в древнем Риме»: «И под древней под колонною / Он исторг из уст проклятия: / “Эх, — говорит, — блядь, с почтенною Матрёною^4 / Разойдусь я скоро, братия!”»175;
«Разведка боем»: «Ой, бля… Еще этот тип / Из второго батальона!»76;
«Марафон»: «Так нет — я всё бегу, бегу, бля, бегу, бегу, топчу / По гаревой дорожке»77, «Он, бля, — видал! — обошел меня на круг»78;
«Милицейский протокол»: «Ему же в Химки, бля, а мне аж вон в Медведки»79;
«Мои похорона»: «В гроб воткнули кое-как, / А самый сильный вурдалак / Всё втискивал, бля, всовывал / И плотно утрамбовывал, / Сопел с натуги, сплевывал / И желтый клык высовывал»18°;
«Песня автозавистника»: «А он мине — не друг, бля, и не родственник»18!
«Мишка Шифман»: «А тут, бля, кого ни попадя / Пускают в Израиль»182;
«Честь шахматной короны»: «Я кричал: “Вы что там — обалдели? / Что ж вы, бля, уронили шахматный престиж?!”»83, «Блядь, даже были по хоккею трениров-ки»84, «Эх, бля, сменить бы пешки на рюмашки — / Так живо б прояснилось на дос-ке!»85, «Ну еще б ему меня не опасаться, бля, / Когда я лежа жму сто пятьдесят!»186;
«Смотрины»: «Невеста, вон, вся, бля, рыдает наверху»[413];
«Инструкция перед поездкой за рубеж»: «Популярно объясняю для невежд (Объявляю всё, что знаю, для невежд): / “Я, бля, к болгарам уезжаю в Будапешт!”»[414](год спустя лирический герой выскажет подобное же намерение в черновиках «Зарисовки о Париже»: «Я распишу про всё, я разложу по нотам, / Чтоб было ясно и идиотам, / Что прыгать нечего, что мы нужны в Париже, / Как в бане лыжи и пассатижи» /5; 338/; в первом случае герой объясняет «для невежд» и едет в Будапешт, а во втором — он объясняет «идиотам» и находится в Париже; об этих же «невеждах» и «идиотах» пойдет речь в песне «Мне судьба — до последней черты, до креста…»: «Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, / Повторю даже в образе злого шута»);
«Баллада о детстве»: «Он дом сломал, а нам сказал: / “У вас носы не вытерты. / А я за что, бля, воевал?” — / И разные эпитеты»[415].
Встречается это слово и в шуточном наброске из письма Высоцкого к И. Коха-новскому (Москва — Магадан, 20.12.1965): «И приехал в Анадырь / Кохановский богатырь. / Повезло Анадырю — / Я, бля, точно говорю!», — с последующим комментарием: «Извини за бездарность» /6; 357/.
Вообще на частных концертах Высоцкий мог спеть многие вещи так, как почти никогда не позволял себе на официальных выступлениях. По воспоминаниям корреспондента газеты «Макеевский рабочий» Николая Хапланова, таким был и домашний концерт в Донецке в марте 1973-го: «Владимир Семенович Высоцкий в это позднее время пел с удовольствием, и надо сказать, что пел не только известные нам вещи, но и вовсе нам незнакомые песни, причем многие песни он исполнял в довольно свободной форме и с употреблением родной ненормативной лексики»[416].
Аналогичный квартирник состоялся в конце 60-х годов в Новосибирске: «Сразу предупреждаю, что песенка, которую пел Высоцкий в компании моих друзей, рассказывает про Адама и Еву, и содержит много ненормативной лексики. Так что лицам до 18 лет, ортодоксальным христианам и разного рода пуристам читать ее очень не рекомендуется.
Дело было у нас в Новосибирске где-то в 68 — 70 году, точнее не помню. Захожу я к своему другу Сережке Щеглову, а он мне говорит, что вчера у Саши Табатчи-кова (мой бывший одноклассник, наш общий друг, жил с матерью на первом этаже около авиационного техникума, где она что-то преподавала) в их компании был Высоцкий. Что он прилетел тайно в Новосибирск к какой-то своей знакомой, и об этом никому говорить не надо. Что они сидели, выпивали, там еще было 1–2 человека нашего круга, и Высоцкий немного пел, под гитару.
Тут Сережа включил магнитофон (тогда были такие здоровые катушечные магнитофоны). Там было вроде бы немного, несколько песен, максимум с десяток. Что помню: где-то в начале записи Высоцкий запел песню одного из бардов — не помню фамилию, то ли Кукин, то ли Клячкин — “Маленький гном”: “…Мой маленький гном, / Поправь колпачок… <…>…кулачок”, - потом ругнулся — не пошла в настроение — и запел что-то совершенно нецензурное. Про Робинзона, или еще какого-то мужика, потерпевшего кораблекрушение. Она не пошла в масть мне — я ее не запомнил.
А дальше, среди известных его песен, была “Песенка про Адама и Еву”. Поскольку слушали мы эту запись много раз, я ее запомнил. Мелодию здесь я не воспроизведу, а интонация на первых строках строфы восходящая, а на последней — резко нисходящая, и как бы незаконченная.
Как-то раз со скуки
Взял Писанье в руки, Там какой-то п… плёт Про Адама речь ведёт, Но не пишет, всё как было..»[417] [418].
Возможно, данный концерт состоялся 22 августа 1968 года, поскольку дневниковая запись Валерия Золотухина за этот день гласит: «Потерялся Высоцкий, удрал в Новосибирск». И на следующий день: «Вчера прилетел из Новосибирска Высоцкий с подарками от художников и бутылкой армянского коньяка»1921. Имеется в виду концерт на квартире художника Николая Грицюка, о чем свидетельствует сохранившийся автограф посвящения Высоцкого «Грицюку Н.», датируемый 22 августа: «Мне — не-стрелю и акыну — / Многим в пику, в назиданье / Подарили Вы картину / Без числа и без названья. / Что на ней? Христос ли, бес ли? / Или мысли из-под спуду? / Но она достойна песни. / Я надеюсь, песни будут».
