— естественно, тебя».
Здесь происходит конкретизация важнейшего для творчества Высоцкого мотива тюрьмы: «лирический герой на нарах», — который встречается довольно часто: «Но пока я в зоне на нарах сплю, / Я постараюсь все позабыть» /1; 33/, «Голая Правда на струганых нарах лежала» (АР-8-162), «Ты на нарах сидел / Без забот и без дел, / Ты всегда улыбался и пел» /1; 209/, «15 лет я просидел на нарах, / По кодексу — это крайний срок, рубеж» (АР-9-44), «Еще мы пьем за спевку, смычку, спайку / С друзьями с давних пор — с таганских нар» /4; 255/. Данный мотив присутствует также в «Том, кто раньше с нею был» и в «Том, который не стрелял», причем вновь используется одинаковая лексика, подчеркивающая единство авторской личности: «В тюрьме есть тоже лазарет — I Я там валялся, я там валялся» = «Полгода провалялся по всем госпиталям» (АР-3-128).
Любопытно, что в первоначальной редакции «Лекции» строка «Сижу на нарах я, в Наро-Фоминске я» имела вариант: «На пересылке я, в Наро-Фоминске я»1'99.
Однако возникает вопрос: как герой мог оказаться на пересылке, если он осужден на 15 суток, да еще и га мелкое хулиганство? В пересылочном пункте (при этапировании в лагерь) он мог оказаться лишь в результате совершения каких-то серьезных преступлений (вспомним песню «Ошибка вышла», 1976: «Покой приемный — этот зал
- / Я спутал с пересылкой» /5; 400А).
Думается, что «Наро-Фоминск» здесь был употреблен, во-первых, ради красивой игры слов: «Сижу на нарах я, в Наро-Фоминске я», — а во-вторых, с целью увести место действия подальше от Москвы, чтобы не возникло ассоциаций с родившимся там автором. Причем «Наро-Фоминск» упоминается и в некоторых авторских комментариях, например: «Значит, “Лекция о международном положении, прочитанная пострадавшим на пятнадцать суток за мелкое хулиганство своим однокамерникам в Наро-Фоминске”»[1393].
Но всё это говорилось для советских зрителей, а в еще большей степени — для чиновников и кагэбэшников, сидевших на концертах. Выступая же за границей, Высоцкий рассказал о том, куда на самом деле посадили его героя: «А вот песня “Впечатления от лекции о международном положении, которая была прочитана в Бутырской тюрьме посаженным туда на пятнадцать суток за хулиганство”. Вот он рассказывает примерно так»[1394]!
В «Лекции» герой обращается к любимой женщине, которая отсутствует в момент произнесения им монолога, так как он находится в тюрьме: «Когда б ты знала, жизнь мою губя…». Отсюда можно сделать вывод: женщина вновь явилась причиной заключения героя в тюрьму, как и во многих других произведениях: «Ты ж сама по дури продала меня!» («Банька по-черному»), «Только помни — не дай бог тебе со мной / Снова встретиться на пути!» («Бодайбо»), «Он за растрату сел, а я — за Ксению» («Зэка Васильев и Петров зэка») и др.
Вместе с тем лирический герой нередко готов простить женщину — например, во «Втором Большом Каретном», в «Том, кто раньше с нею был» и в «Песенке плагиатора»: «И пускай иногда недовольна жена, / Но бог с ней, но бог с ней!». «Ее, конечно, я простил», «Но бог с ней, с музой, я ее простил»[1395], - так же как в песнях «Бодайбо» и «Красное, зеленое», где из-за своей женщины герой попадает в тюрьму: «Ты не жди меня — ладно, бог с тобой!»[1396], «А бог с тобой, с проклятою, с твоею верной клятвою / О том, что будешь ждать меня ты долгие года». Да и в песне «Про речку Вачу и попутчицу Валю», несмотря на то, что эта Валя оставила героя без денег, он великодушен: «Разве ж это незадача… / Бог с ней, это я кучу» /5; 496/. Поэтому в стихотворении «У меня долги перед друзьями…» было сказано: «Бог с ними совсем, кто рвется к бою / Просто из-за женщин и долгов».
Кстати, на целом ряде фонограмм исполнения «.Лекции» упоминается имя женщины, из-за которой герой попал в тюрьму: «Когда б ты знала, Зина, жизнь мою губя…». Такое же имя носит жена героя в «Диалоге у телевизора» («Где деньги, Зин?»), в песне «После чемпионата мира по футболу — разговор с женой» («“Что ж, Пеле как Пеле”, - / Объясняю Зине я») и его возлюбленная в начальном варианте «Несостояв-шегося романа» («И узнал, что она называется Зинкой» /2; 436/)[1397]4
Поэтому на многих концертах Высоцкий объявлял «Лекцию» как продолжение «Диалога у телевизора»: «Вот человек после этой вот песни “Ой, Вань, смотри какие клоуны…”, они посидели у телевизора, он дождался программы “Время”, посмотрел ее и пошел в магазин. И после этого магазина попал он на пятнадцать суток. И вот он там сидит и рассказывает, что он слышал в последней программе “Время” всем остальным, которые уже давно там находились»[1398].
Вспомним еще раз «.Диалог у телевизора»: «Ну, и меня, конечно, Зин, / Все время тянет в магазин, / А там — друзья… Ведь я же, Зин, / Не пью один!» (точно так же пошел за выпивкой «парень Ваня» в черновиках «Сказочной истории» — сначала друзья командировали его в магазин: «И трезвейшего снабдили, / Чтоб чего-то приволок», — а потом он начал поиски спиртного: «Парень Ваня для начала / Чуть пошастал у вокзала»; АР-14-152).
Тем интереснее, что однажды Высоцкий исполнил «Лекцию» после «Милицейского протокола», предварив ее таким комментарием: «Ну, все-таки, несмотря на его просьбы, его оставили на пятнадцать суток. Пришел он в камеру и прочитал там лекцию о международном положении тем, которые раньше его были посажены»[1399] [1400] [1401] [1402] [1403] (интересен и другой комментарий перед исполнением «Милицейского протокола»: «Песня эта сделана <от лица> людей, получивших по пятнадцать суток»1207).
А на трех концертах Высоцкий объявил «Лекцию» как продолжение «Путешествия в прошлое». Например: «Ну вот, все-таки наказали его, и попал он на пятнадцать суток за мелкое хулиганство, этот самый персонаж. Но так как он был последним, кто посмотрел программу “Время”, то все на него набросились, стали спрашивать: “Как там дела? Как там в мире?”1208 И он рассказал, что он помнил и как он помнил»1209. Приведем еще реплику Высоцкого после исполнения «Путешествия в прошлое» на концерте в московской библиотеке № 60 (29.11.1979): «Ну, должен вам сказать, что не миновала его чаша сия1210, и следующая песня называется “Лекция о международном положении, прочитанная осужденным на 15 суток за мелкое хулиганство своим товарищам по камере”».
Таким образом, герой «Путешествия в прошлое», «Милицейского протокола» и «Лекции о международном» положении — это один и тот же персонаж, который в первом случае, напившись, «выбил окна и дверь и балкон уронил»; во втором — «разошелся, то есть расходился»; а в третьем — также «под градусом» — нахулиганил (вспомним заодно черновик песни «Я был слесарь шестого разряда»: «По пьянке устроишь дебош» /1; 409/). А раз в «Путешествии» действует лирический герой Высоцкого, то это же относится к «Лекции», «Милицейскому протоколу» и даже — как ни трудно в это поверить — к «Диалогу у телевизора». Причем во всех этих песнях герой выведен с явной иронией, что легко может сбить с толку. Но в свете сказанного становится ясно, что герой выведен с салюиронией, поскольку является авторской маской (к тому же он часто носит имя Ваня, столь любимое Высоцким).
