Около двух часов в итоге мне понадобилось, чтобы вычислить наркокурьера и при этом не попасться местным копам на глаза. Но у меня создалось такое ощущение, что они сами, в смысле копы, старались особо никому не отсвечивать. Мол мы слепые, глухие, работайте спокойно. И ребятня работала. Почему ребятня? Так в основном малолетки этим тут промышляли. У нас так же было. Ну, а что? Удобные работники. Их ведь даже если с поличным возьмут, то тут же и отпустят, погрозив для порядка пальцем, в лучшем случае. А те похохочут и в ответ, что ни будь неприличное покажут. Несовершеннолетние, что с них взять?

Вот одному такому подростку, мальчику к слову и села на хвост. Он куда-то целенаправленно ломился. Предположила, что собирается сделать закладку. Потому что сначала, долго наблюдала за ним. К нему подходили явные торчки, но ничего в руки им он не давал. Тем не менее, клиенты, пообщавшись с дилером, весело, чуть не вприпрыжку куда-то сваливали. Понятное дело по указанным координатам — схема знакомая. Такого за руку не прихватишь. У него вообще скорее всего с собой ничего нет. Но тайник с основным товаром, обязан быть и в таком месте, где никто не увидит. Ни вездесущие камеры, ни праздно шатающиеся люди. Как раз то, что мне нужно.

— Привет малыш. — Взяла утырка за шиворот, когда он в дебрях технического этажа распределял партию доз для будущих закладок.

— А? Что? Ты кто? — Верещит.

— Тише, тише малыш. Не ссы. Я не коп.

Вот же вертлявый. Перехватила руку с чем-то острым. Болезный ойкнул и железка звякнула об пол.

— Да не дрыгайся ты! — Бью ему легонько в лоб открытой ладонью.

Тьфу ты! Снова перестаралась. У парнишки аж глаза в кучу собрались и, он брякнулся без чувств. Но, это даже хорошо. Пока он пребывал в объятиях «морфея», утащила подальше в дебри хитросплетений технического этажа и прикрутила захваченными с собой обрезками проводов, к какой-то вертикальной трубе. Как говорится, за неимением специальных, более подходящих средств, использую что есть под рукой. В этом смысле, мусор от бывшего жилого модуля, прямо кладезем всякого полезного оказался. Ноги кстати тоже заодно зафиксировала и даже для нагнетания большей жути, всю одежду срезала. Закончив, присела рядом.

Пусть теперь сам в себя придёт и не спеша осознает, что шутки кончились. Ему в любом случае уже не жить. Мне свидетели не нужны. Скажете жестокая? Детей убиваю? Однако он так и так не жилец. В этом бизнесе долго не живут — это первое. Второе — не ребёнок он уже. Если даже совершеннолетним ещё не стал официально, то этот момент не за горами. Такого уже не перевоспитаешь. И третье — он сука страшная, сам мразота последняя, не смотря на возраст. Да и что на него смотреть? Парнишка достаточно взрослый, чтобы понимать чем занимается. К тому же, во время наблюдения, лично видела, как к нему совсем почти дети подходили. Поверьте, такому плевать, кого травить. Так что нет. Ни грамма жалости. Он сам выбрал свою судьбу. Да и убью я его быстро. Он даже боли не почувствует.

— Очнулся? — Спросила, когда парень вволю успел надёргаться, после того как снова пришёл в себя.

Сидела позади него и он, качественно прикрученный к столбу, видеть этого не мог. После моего вопроса, бедняга резко замер. Я обошла и выступила как бы из темноты. Да тут, по большому счёту, везде была темнота. Технический этаж же. Постоянное хорошее освещение тут без надобности. Люди не ходят, а разнообразное оборудование и во мраке прекрасно работает. Впрочем, попасть на технические этажи, за здорово живёшь не выйдет. Нет, ясен пень что, ежели очень надо, лазейку найти всегда можно.

Этот вот гаврик, к примеру, имел ключ специальный и вошёл как «белый» человек. То есть через двери. Я же, как и всегда в таких случаях, воспользовалась вентиляционными воздуховодами. Умник молодец. Имея подробную схему станции, быстро разработал маршрут. Найти ремонтный вход в трубу, особенно когда точно знаешь, что он есть, труда не составило. Так же и вышла, только уже на техническом этаже. Но вот что я заметила. Скоро, не в ближайшее время конечно, но тем не менее настанет тот момент, когда альтернативные пути, для меня могут стать недоступны. Не даром старые джинсы на жопе еле сошлись. Эдак ещё немного и кормА перестанет пролезать туда, где раньше чувствовала себя прекрасно. Неожиданно, блин.

Едва увидев, как я появилась из мрака, в свете единственного, тусклого, дежурного фонаря освещения, наркокурьер снова забился в конвульсиях. Ну надоел уже, ей богу. Сходу лупанула ладошкой наотмашь. Пощёчина вышла оглушительная наверно. Потому что он снова обвис. Ну что ты с этим хлюпиком будешь делать? Совсем удар не держит. С такой тщедушностью, в криминальных структурах не выжить.

— Ты пойми, дурилка, я ж так всю ночь развлекаться могу. Самому ещё не надоело? — Вкрадчиво спрашиваю, когда мелкий гадёныш снова проморгался.

— Кто ты? — Упрямо шепчут вопрос, в кровь разбитые губы.

Ну ты посмотри на него, упорный блин. Всё-то ему знать хочется. И это при том, что трусит отчаянно. О страхе говорит большая лужа под ним. Знатно нужду справил.

— Ты дурак? — Спросила на всякий случай. — Какая разница кто я? Тебя сейчас не это больше всего интересовать должно.

Похоже, что всё-таки дурак. Тупо смотрит и в глазах не единой мысли. Надо облегчить ему мыслительный процесс:

— Жить хочешь?

Воооот! Это сразу понял. Кивает головёнкой так, что та вот-вот отвалится.

— Уже лучше. — Поощряю. — А теперь подумай своей бестолковкой. Какой смысл оставлять тебя в живых, если узнаешь кто я на самом деле?

Молчит.

— Свидетели, никому не нужны. Понимаешь? Потому давай поступим так, я задам тебе несколько вопросов и, если твои ответы мне понравятся — отпущу.

— Обманешь ведь.

Нееет! Точно не дурак. Прикидывается просто. Время тянет. Тресь. Даже в монотонном гуле разнообразного технического оборудования, новая пощёчина прозвучала слишком звонко, а клиент снова обвис мешком. Пока он пребывал в сильнейшем нокдауне, достала один из заточенных штырей.

— Я ведь тебя предупреждала, что могу этим долго заниматься? — Смотрю в глаза полные ужаса и лениво так ковыряюсь заточенным концом штыря под ногтями. — И мы ведь вроде уже договорились, что рот открывать будешь, только отвечая на вопросы.

Яростно трясёт головой, полностью соглашаясь с предложенным построением нашей…, хммм…, беседы.

— Молодец. А теперь скажи мне любезный, что ты знаешь о команде некой Норы? Они вроде как рэкетом промышляют в портовой зоне этого сектора. У неё там ещё Мика есть. Это такая здоровая бабища, которая очень любит кулаками размахивать.

Спустя час и два штыря медленно воткнутых в ноги, один в левое бедро, другой в правое, при этом глядя как я играю с третьим, клиент запел. Не долго в общем юлил, типа знать не знаю и вообще человек мол маленький, на побегушках работаю. Но в итоге сломался. Я даже зауважала мальца. В таком-то возрасте, да такую выдержку иметь…, ошиблась в своих умозаключениях по поводу что такие долго не живут. Вполне возможно конкретно этот, выжил бы и даже поднялся куда выше от нынешнего положения. Умненький попался и стойкий. Однако, все ломаются. Одни держатся дольше, другие нет, но так или иначе, говорить начинают абсолютно все. Исключений не бывает.

Это я на собственном опыте знаю и на счёт себя тоже иллюзий не питаю, буде окажись не паренёк, а я на его месте. Грол когда-то, методам допроса с пристрастием, целый период в моём обучении выделил. И это была совсем не теория. Чистейшей воды голая практика. Приволокут бывало какого-то хмыря, совершенно мне незнакомого, скажут, какую информацию необходимо прояснить, но при этом, право задавать вопросы, предоставляют мне. А теория шла параллельно с процессом дознания. Так что, как «правильно» спрашивать, я в курсе. Не люблю, но умею. Собственно, никто и не интересовался, моими моральными терзаниями. Сказано делай и точка.

— Ну вот. Стоило придуриваться так долго? — Бедняга трясся, в глазах лютый ужас. — Сразу бы всё рассказал так и нужды в причинении боли не возникло б. Сейчас развяжу.