© Монах Варнава (Санин), текст, 2023

© Сибирская Благозвонница, макет, 2023

О силе крещенской воды теперь знают или, по крайней мере, слышали все. Не случайно вот уже лет десять-пятнадцать, в сильнейшие морозы или под ледяным дождем [1], часами выстаиваются перед храмами, колодцами, прорубями после Великого чина освящения крещенской воды огромные очереди.

Стоят академики и рабочие. Бабушки с палочками. И интеллигентные дамы. Мамы с колясками, правда, эти – недолго: как правило, им советуют пройти за крещенской водой без очереди. Подпрыгивающие, чтобы согреться, дети. Иноверцы, среди которых особенно много мусульман: видать, всерьез помогла – и не раз – им или их родственникам крещенская вода!

Стоят и неверующие люди. Точнее, называющие так себя по самообману. Ибо во что-то человек верит всегда. Пусть не в то, во что действительно нужно верить, а так – в приметы, народные гадания, гороскопы… Даже атеисты верят – хотя бы в то, что, по их словам, нет Бога!

Сегодня уже всем известно, что крещенская вода обладает особой силой и свойствами, не определяемыми самыми точными методами современной науки. Она может годами и даже десятилетиями не портясь стоять в банке. От нее получают исцеление от многих, в том числе и от, казалось, неподвластных медицине недугов.

После окропления ею квартиры сразу же замечаешь, что воздух в комнатах становится какой-то другой, наступает мир в душе и приходит трудно передаваемое словами состояние защищенности, радости и покоя. Это то, что можно ощутить, пусть в виде отголосков, физически.

Что же тогда происходит невидимо? Вот тут наверняка нет в человеческом языке слов, чтобы передать это! Святые говорят, что в такие моменты черные силы бегут прочь, не выдерживая силы крещенской воды, имеющей особую Божию благодать защиты от них. Поэтому, сознательно или неосознанно, и верят люди в могучую силу крещенской воды. А вот о том, что она может защищать не только их, но и саму себя, знают немногие.

Человек тридцать-сорок, непосредственные свидетели самого настоящего чуда, происшедшего крещенским утром 1999 года на Балтийском вокзале Санкт-Петербурга, и те, кому они потом рассказали о нем. В том числе и мне.

…В то утро спешившая с большой пластиковой бутылью, наполненной до самой крышки крещенской водой, женщина неожиданно поскользнулась… И – бутыль, вылетев из ее рук, покатилась, покатилась… и упала прямо на рельсы. Перед неумолимо накатывавшим на нее поездом.

«Ох-х!», похожее на общий стон, только и вырвалось у всех, кто стоял рядом.

Собственно, в том, что это произошло, не было ничего удивительного и тем более таинственного. Перрон был на редкость скользким. Да и темные силы уж очень, возможно, хотели помешать женщине донести крещенскую воду до дома…

Удивительное, а точнее, чудесное заключалось в том, что на глазах у десятков людей тяжелая бутыль – сама, без всякой посторонней помощи – стала медленно-медленно подниматься в воздух. И – словно невидимой рукой была бережно поставлена на край перрона. Точнее, не на самый край, чтобы вдруг не упасть вновь, а прямо перед опешившей при виде всего этого женщиной. И застывшими – каждый в той позе, в какой застала его эта картина, – пассажирами.

…В вагоне, куда сели все как один свидетели этого необычайного происшествия, было многолюдно. Удивленные пустотой в остальных вагонах, люди на следующих остановках неосознанно, думая, что в других то ли не топлено, то ли какой другой непорядок, несмотря на начинавшуюся тесноту, тоже подсаживались туда. И, слыша вокруг одно и то же: «Нет, вы видели? Видели?!» – просили рассказать, в чем дело.

Выслушивали, как правило, сразу несколько перебивавших друг друга голосов. Качали от удивления головами. И осматривали бутыль со всех сторон. Баллон как баллон, но надо же – «Ах! Ах!! Ах!!!» Ведь это же чудо!

Одни поверили в него сразу. Другие, убеждаясь в правде по неподдельному выражению лиц рассказывавших о чуде людей, каким-то одинаково просветленным глазам и их взволнованному тону, – чуть позже. А потом все как один просили женщину, даже не замечавшую на радостях, что в конце концов ей так и не удастся ничего довезти до дома, дать выпить хоть капельку воды из чудесной бутыли.

Называя ее так совершенно зря. Ведь чудесной-то была не эта бутыль. А самая обыкновенная – впрочем, разве можно и без этого чуда называть ее обыкновенной? – крещенская вода!

Выкопал Сергей Семенович возле своей баньки глубокую яму.

Зачем копал – и сам забыл. Когда копал, видно, нужна была для чего-то. А потом надобность в том отпала, и он поначалу каждый раз озадаченно почесывал в затылке, замечая зияющую в земле яму. Затем просто стал обходить ее по привычке. А со временем и вовсе забыл о ней.

Вспомнил только тогда, когда, напарившись всласть однажды, решил обежать вокруг баньки. На первом или последнем морозце. Дело-то было поздней осенью или ранней весной – это я как-то забыл уточнить.

Дом Сергея Семеновича – на самом краю села, даже слегка на отшибе, банька и вовсе в глубине двора – беги нагишом в свое удовольствие, никто не увидит! Он и побежал. И не то чтобы упал, а плавно, глядя почему-то при этом вверх, на ухмыляющуюся луну, сполз в злополучную яму.

Охнул. Вскочил на ноги. Бросился было наверх. Да куда там! Яма-то – в глубину до самых кончиков пальцев. Края – осклизлые, другого слова не придумаешь.

Подпрыгнул он раз. Подскочил – повыше – другой. Затем, поразмыслив, изо всех сил, с короткого, в полшага, разбегу – больше в яме откуда возьмешь? – изловчился, набежал на стенку, одновременно подпрыгивая… и, хрипя от невероятного усилия, зацепился пальцами за спасительную поверхность. Да только мгновение продержался. И теперь уже не сполз – упал вниз.

Понял Сергей Семенович, что положение нешуточное. Так ведь и замерзнуть недолго. Стал он звать на помощь. И «помогите!» кричал, и звал по именам ближайших соседей. А когда, в отчаянии, дошел до звуков, напоминающих волчий вой, на который стали отзываться одни собаки, то понял, что и этим тоже ему себя не спасти. Банька ведь у него так стояла, что не только ничего не видать, но и не слыхать было…

И тут губы Сергея Семеновича молитвенно зашевелились…

Нельзя сказать, что он был верующим человеком. Скорее, даже наоборот. Все его познания в вере ограничивались тем, что он где-то, когда-то и что-то слышал о Николае Чудотворце. Да, точно, как ясно припомнил он теперь, этот святой спас жизнь одному из его знакомых во время страшной аварии. Во что без тени сомнения верил тот, как считал тогда Сергей Семенович, спасенный чудак.

Ясно вспомнив сейчас об этом, он резонно посчитал, что сам попал в аварию, которая через час-другой грозила перерасти для него в катастрофу, и стал звать деревенеющими губами:

– Святой Николай! Если ты и правда есть… и если ты действительно Чудотворец, яви и на мне свое чудо! Помоги! А то я ведь так и замерзну…

Едва успел он докончить, как вдруг слышит приближающиеся шаги.

– Иваныч! Макаровна! Андрюха! – пытаясь угадать, кто это, обрадованно принялся кричать бедолага.

Неужели услышали?! Но нет – это были совсем не соседи. Над ямой склонилось незнакомое, серебристо освещенное светом луны лицо седобородого мужчины почтенных лет.

– Ты что это тут делаешь? – строго спросил он.

– Да вот… – только и смог пролепетать Сергей Семенович. – З-з-замерзаю…

– Ну это ты зря! Всю жизнь собираешься, что ли, в яме сидеть? Давай-ка я лучше тебе помогу!

С этими словами незнакомец протянул вниз суковатый посох, сделанный словно специально так, чтобы Сергею Семеновичу удобнее было ухватываться за него, продвигаясь всё выше и выше.