Не знаю, сколько тысяч вдохов я вот так просто стоял и смотрел, после того как вся работа по огороду была сделана. Но однажды очертания поднимающегося собирателя начали становиться всё чётче и чётче. Сперва я думал, что моё воображение начало работать намного лучше. Но с каждым новым днём понимал, что действительно начинаю видеть собирателей, а не их размытые очертания. И воображение здесь совершенно ни при чём.
Вскоре я уже мог по собственному желанию делать зрение сильнее. Это оказалось не сложнее, чем поднять руку или сделать шаг. Но если долго так делал, то появлялась сильная слабость. А один раз я и вовсе потерял сознание. С того момента определил для себя, что вот так смотреть, без последствий, я могу лишь четыре вдоха. Уже после этого начинает накатывать слабость.
Затем я попробовал то же самое провернуть и со слухом. Вставал на самой границы слышимости падающего в озеро водопада и отходил максимально далеко. Туда, где уже ничего не слышал. Замирал в этом месте и старался услышать грохот падающей воды.
Снова у меня ничего не получалось. Вокруг было множество звуков: копошащиеся рядом насекомые, кричащие высоко в небе птицы, обычные звуки поселения и редкие голоса зверей, что подходили вплотную к защитным формациям. И среди этих звуков не было необходимого мне. Но я не сдавался. Раз за разом отходил на достаточное расстояние и пытался услышать водопад. Делал это каждую свободную минуту, что выпадали крайне редко.
Когда же, наконец, смог различить грохот воды, уже не сомневался, что и слух у меня особенный. Оставалось только развивать эти способности, что я и делал каждый день.
Дейя постоянно находилась рядом со мной и никогда не понимала, что я делаю. Но объяснить ей я не мог. Не мог допустить, чтобы эта тайна стала не только моей. Ни Дейя, ни старики ничего не знали об этих способностях. Их я мог скрыть ото всех. А вот способность сопротивляться ядам спрятать уже не получилось.
Помимо работы на огороде и тренировок своих новых способностей, я каждый день, хоть на десять вдохов, подбегал к подножию Клыка и смотрел наверх, пытаясь разглядеть как можно больше подробностей. Величественная гора манила меня. Я хотел забраться на неё.
И вот один раз я подошёл слишком близко. Понятия не имею, где был старейшина Йорго, и почему он не остановил меня, но случилось то, что случилось.
Пант слишком переусердствовал с уничтожением испорченного семени, и его обращение пережгло побег скальника. Отличный, молодой побег, который уже вошёл в свою полную силу. Его иглы были полны яда и сулили смерть любому неосторожному собирателю.
Так вот, я подошёл слишком близко к горе, и этот побег упал прямо на меня, вонзив свои иглы глубоко в тело. Тут же был высвобожден яд, и я впервые познакомился с этими ощущениями. Должно быть, мой крик слышали все в поселении.
Тут же появился старейшина Йорго. Он подхватил меня на руки и помчался к сестре, костеря при этом всех: меня, собирателя, что оказался настолько неумел, и себя за то, что проглядел, как я подошёл.
По идее я должен был умереть на месте, но этого не произошло. А всего через пару тысяч вдохов уже смог встать и сделать десяток шагов до двери в доме Шарли.
Вот тогда и выяснилось, что моё тело способно бороться с ядом скальника и без посторонней помощи. Хотя с ней процесс шёл намного быстрее.
Именно после этого случая старейшина Йорго предложил мне попробовать себя в качестве собирателя. Хотя мне ещё и не исполнилось восемь полных циклов. Я тут же вцепился в это предложение руками и ногами.
С того дня я практически больше ничем не занимался, кроме подъёма на Клык. Всё равно охотники не взяли меня к себе. Я не смог пройти отборочное испытание. Был избит Ларсом. Парнем, на тот момент старше меня на три цикла. Он являлся младшим среди учеников охотников и уже умел отлично драться.
Мне необходимо было побить его, чтобы занять место младшего ученика. Но наша схватка закончилась довольно быстро. Я даже не смог толком задеть Ларса. А вот его кулаки настигали меня раз за разом. А я вставал и вставал, не собираясь сдаваться. На тот момент я ещё не знал, что моё тело способно сопротивляться не только ядам, но и любым повреждениям. Да и оно гораздо крепче, чем у других людей.
Вот и вышло, что я полностью сосредоточился на собирательстве семян скальника и подъёме на Клык. В какой-то степени можно было назвать это возвышением. По крайней мере, я себе это так и представлял.
А затем с каждым новым циклом, когда мне всё не удавалось зажечь ни одной звезды, восхождение на Клык стало для меня целью номер один.
Хотя многие дети, такие как Лиро, совмещали сразу несколько занятий. Кто-то занимался с охотниками, кто-то с гончаром, кузнецом и так далее. Выделялись трое: Айро, Дейя и я. Единственным нашим занятием было собирательство семян скальника. Здесь мы были одними из лучших.
Правда, я начал показывать успехи лишь после того, как пропал Айро. А Дейя и того позже.
Привлекать к работам можно было всех детей, достигших пяти полных циклов. Обучаться у младших учеников охотников с семи полных циклов. А подниматься на Клык только с восьми. Словно это было самое сложное и опасное занятие, что только может быть в поселении. Хотя, если послушать старейшину Йорго, именно так и было. А все собиратели являлись важнейшими людьми для поселения. И это мнение разделяли многие.
Особенно те семьи, что пострадали от проклятья Оазиса. Чьи родные не смогли выдержать нахождения на его территории и умчались в пустыню смерти. За всё время, что существует поселение, никто так и не вернулся оттуда.
Поэтому никто не хотел остаться без эликсира Шарли и, если с одним из собирателей что-нибудь случалось, старались помочь всем поселением.
Когда я впервые сорвался с Клыка, повредил себе ногу и пробил голову, тут же организовали пригляд за стариками. Да и по дому всё делали за меня. Женщины из соседних домов устроили дежурства. И в течение среднего цикла приходили к нам после основной работы. А потом уже шли домой заниматься своими делами. Никто не собирался слушать, когда я говорил, что уже в полном порядке и сам могу со всем справиться. А было это уже на третий день после падения.
Нога лишь слегка болела, когда я долго стоял. А на голове и вовсе осталась лишь засохшая корка от раны. Я срывал её постоянно, но уже через сотню вдохов она вырастала снова.
Больше таких серьёзных ошибок я не совершал, а все повреждения, что получал, практически исчезали к тому моменту, как спускался с Клыка. В очень редких случаях приходилось идти к Шарли. Только если, проверяющий замечал следы от уколов. Тогда меня отправляли за противоядием. А так в основном я приходил к знахарке, как и все остальные в поселении, когда необходимо было пополнить запасы эликсиров. И взять лекарства, необходимые старикам.
После нашего появления в посёлке знахарка провела со стариками очень много времени, но так и не смогла им ничем помочь. Сказала, что здесь она бессильна. Её навыки слишком слабы, чтобы помочь справиться со старостью.
Ещё в тот момент мне показались очень странными эти слова. Словно кто-то мог помочь справиться со старостью?
Потом я задавал вопросы по этому поводу сразу нескольким взрослым, которых считал достаточно знающими. Но они лишь пожимали плечами и говорили, что единственный способ, прожить лишние годы — подняться в совершенствовании минимум до шестого созвездия. Среди жителей Безмятежного не было никого со столь высоким уровнем совершенствования, чтобы ответить на мой вопрос.
Прошло уже больше пяти циклов, как мы живём в поселении, но я так и не смог ничего узнать по этому поводу. Кроме того, что сила, хранящаяся в духовном ядре хозяина западной части джунглей, может позволить двум дряхлым старикам, готовым уже лечь в могилу, резко набраться сил и взять себе в ученики два десятка человек. Которые даже толком ничего не слышали о возвышении.
Даже Лиро, ничего не знал. Отец не рассказывал ему об этом, когда учил драться. Это было видно по тому, насколько тяжело парню давались слова учителей. Помимо отработки стоек, они каждый день спрашивали у нас то, о чём рассказывали накануне. А рассказывали они совершенно о разном. И о возвышении там не было ни слова.
