– Думаю мы успеем начать до вашего отъезда. Пока вы будете на Кубе моя контора подготовит все как надо. Трех недель нам вполне достаточно.

– Значит, как только я возвращусь – мне нужно будет планировать время на суд?

– Пожалуй. Но пусть вас это не беспокоит, Кристина Андреевна, – улыбнулся адвокат, – помните: правда будет на вашей стороне. Если все подготовить как следует, то у «Яркого Созвездия» не будет ни одного шанса на победу. Я уверен, что нам удастся решить этот вопрос за одно судебное заседание!

– Я же говорю, – вновь сказал Клиффорд Лоу, – это очень хороший ллойер!

Вечер этого дня Веерская и Максименко провели в милом уютном ресторанчике на юго-западе Москвы, пробуя на вкус дорогие блюда и специально пиво, сваренное тут же за стенкой. Они обсуждали план дальнейший действий, нюансы, просто мило беседовали и знакомились ближе, чем по рамкам приличия полагается знакомиться адвокату и его клиентке. Оказалось, что он не женат, живет в элитной новостройке, имеет свою адвокатскую фирму и за последние годы сильно поднялся в финансовом плане, отстаивая правоту обиженных звезд. У него мало свободного времени, по-этому ни о жене, ни о детях речи не шло, он считал, что пока он на гребне волны, нужно ловить момент, шлифовать квалификацию, поднимать свой престиж и рубить бабки. Как-нибудь позже, когда он достигнет действительно высокого положения в мире шоу-бизнеса и когда он будет получать крупные деньги за любое сказанное в судах слово, а любая его подпись в документах будет стоить месячную зарплату рядового офисного служащего, вот тогда можно будет думать о снижении темпа и обзаведением семейным статусом. А пока еще рано.

Ближе к полуночи они вызвали такси (немного поддатый Максименко не сел за руль своего автомобиля) и примчались в поселок «Бояринское-1». Проводив актрису до двери ее дома, адвокат вежливо откланялся, поцеловал ей ручку, сел в такси и, дружески помахав, уехал. Очарованная Кристина постояла немного на воздухе, приводя мысли в порядок. Ей определенно повезло с адвокатом, Лоу – молодец.

Пенза

Его Маргарита пришла домой когда стрелки часов показывали приближение десяти часов утра. Петр Шмюльц в это время раздраженно пил бутылку пива и пялился в телевизор. Показывали политическое ток-шоу, шестеро взрослых мужчин в костюмах одинакового покроя доказывали каждый свою правоту по поводу западной внешней политике и каждый из них был, как это ни парадоксально, прав. Шмюльц смотрел на них нилитыми кровью глазами. Обычно в это время он отсыпался после ночной смены или был у любовницы, но сейчас он был перевозбужден. Он и телевизор-то смотрел только лишь потому, что хотел как-то отвлечься.

– Ты почему не отвечаешь?!! – налетел он на жену, когда она, придя домой, стала разуваться. – Я тебе все утро названиваю!

– Петенька, я отключила мелодию у телефона и не слышала…

– Где ты была?

– На работе, – Маргарита как-то отчужденно разулась, повесила свою сумочку на ручку двери и пошла на кухню. На своего супруга она даже не смотрела. – Сегодня у нас гулял Елизаров с компанией. Он гулял всю ночь до утра. У него был юбилей.

– Кто это?

– Ну директор один… Неужели не знаешь? Бандюган с большим кошельком.

– Всю ночь гулял? Вы же работаете только до двенадцати ночи!

– Петь, за отдельную плату мы работаем как пожелает клиент, – Маргарита села за кухонный стол и налила себе крепкий чай. Кофе она не пила никогда. – Елизаров хорошо заплатил нашему управляющему. И нам.

Шмюльц сел напротив, но чаю себе наливать не стал. Он внимательно смотрел как его супруга размешивает две с половиной ложечки сахара в чае. Она не поднимала на него глаза.

– Я все понимаю, – сказал он ей, выкидывая пустую пивную бутылку в мусорное ведро. – У вас бывают такие клиенты. Но ведь ты могла бы позвонить мне и предупредить!

– Я звонила…

– У меня нет твоих звонков, Рит.

– Петь, понимаешь, Елизаров приказал нам не отвлекаться на разговоры по телефону. Мы еле-еле успевали приносить им блюда. Я всю ночь на ногах, устала страшно…

– Ты знаешь, что сегодня вычудила наша дочь?

– Знаю.

– Она приводила домой какого-то чурку! Она переспала с ним, Рит! Ты представляешь!

– Знаю, она звонила…

– Значит, на ее звонки ты отвечаешь, а на мои нет!

– Петь, не кричи, у меня болит голова. Я устала.

– Позавтракай.

– Я на работе поела.

– Ладно, – Петр Шмюльц, с силой хлопнул ладонью по столу, от чего на нем подпрыгнуло и звякнуло все что на нем стояло, резко встал и пошел в комнату. – Рит, мне очень не нравиться твоя работа! Тебе надо искать другую!

– Зато я получила за смену тройной оклад. Хочешь, мы купим тебе новые туфли на зиму? Ведь тебе надо.

– Надо, – не мог не согласиться Шмюльц. – Поешь и иди спать. А я пока на рынок съезжу, не буду тебе мешать. Когда из школы придет Алена, позвони мне, я вернусь. Мне очень нужно еще с ней поговорить!

– Нет, Петь, у меня нет времени, – Маргарита поставила опустевшую чашку. – Мне сейчас опять на работу.

Шмюльц уже в дверях повернулся и посмотрел на нее, как на дурочку.

– Опять? Ты же только пришла?

– У меня же рабочий день с одиннадцати.

– Как? Ты же всю ночь работала. Разве твой босс не дал тебе на сегодня выходной?

– Дал, – как-то неуверенно ответила Маргарита. – Но я решила выйти. Знаешь, я все-таки не так сильно устала. Сейчас душ приму и пойду.

– Я забыл, как фамилия твоего шефа.

– Алкенов.

– Даю тебе месяц, что бы ты нашла новую работу! – с этими словами Шмюльц накинул ветровку и обулся. – Месяц! Или я приду к тебе в твой «Эверест» и сломаю этому Алкенову все ребра, если он еще раз оставит тебя на всю ночь! И этому гаденышу Елизарову тоже! Тебе ясно?

– Не слишком ли ты смелый, Петь? Ты хоть знаешь кто такой Гриша Елизар?

– Да будь он хоть чертом с горы, мне пох… Короче говоря, ищи новую работу! Я поговорю со своими корешами, может у кого будут для тебя какие-то варианты. Давай поговорим с Аркашкой Переходовым, у него в магазинах требуются продавцы, уж тебя-то он возьмет.

– Только он платит в десять раз меньше, Петь.

– Тут ты права. Но все равно работу меняй! Понятно тебе, Рит?

Не дождавшись ответа, он вышел на улицу и направился в ближайшим магазин за второй бутылкой пива. Ему нужно было срочно успокоить нервы.

Вечером он вернулся домой пьяным. Нет, не совсем уж в невменяемом состоянии, но в таком о котором говорят – «сильно выпивши». Он сидел в одной забегаловке со знакомыми и пил пиво, а потом накатил белого столового вина из картонной коробки. Шмюльц пошел домой, только тогда, когда его сознание конкретно поплыло, а в бумажнике осталось совсем чуть-чуть. Если бы его встретил полицейский патруль, его бы препроводили в отделение и хорошенько бы оштрафовали за нахождение в центре города в нетрезвом состоянии. Но его не встретили и он благополучно дошел до своей квартиры без происшествий. Только один раз запутался в собственных ногах и шлепнулся на стайку воробьев. Ну и еще немного испачкал брюки и туфли в отборном пензенском черноземе, смоченным весенним влажным воздухом.

Он зашел в прихожую, провел рукой по усам (на месте ли?), кое-как разулся, нетвердо держась одной рукой за стену, прошел на кухню, заглянул в холодильник и, удостоверившись, что там полно всякой еды, захлопнул дверцу.

– Ален! – позвал он неприятным голосом.

– Че? – отозвалась она из своей комнаты.

– Иди сюда!

– Сам иди сюда!

– Я не могу идти! – Шмюльца занесло и он предпочел обмякнуть на табуретку, чем упасть на пол. – Я устал! У меня давление!

Появилась Алена.

– Давление у тебя? Ну-ну… Чего хотел?

– Ты это… Ты того!

– Чего того?

– Ты как с отцом разговариваешь?!! – Шмюльц попытался погрозить ей указательным пальцем, но его непослушный перст только описал в воздухе разнообразные зигзаги и вернулся на колено. – Ты это самое…