В королевстве вандалов и аланов были строжайшим образом запрещены смешанные браки, что препятствовало слиянию победителей и побежденных. У мавро-берберов таких запрещений не было. Их соплеменники давно уже жили вперемешку с романизованными жителями. Если короли вандалов носили титул «король вандалов и аланов», то современник Тразамунда (496–523), предводитель мавро-берберов Масуна, установивший свое господство в районе городов Алтавы, Кастра и Сафар, провозгласил себя «рексом римлян и мавров»[150]. Предводитель мавро-берберов, завоевавших область Ореса, после переворота Одоакра в Италии (476 г.) провозгласил себя императором и носил этот титул сорок лет. В относящейся к нему надписи сказано, что он не нарушил клятвы верности, данной и римлянам, и маврам[151].
Мавро-берберы были еще на той ступени социально-экономического развития, когда процессы социальной дифференциации находились в начальной стадии. Поэтому африкано-римляне, оказавшиеся на подчиненной им территории, сохранили те владельческие права, которыми они пользовались.
Развитие владельческих прав колонов, достигнутое в результате их упорного сопротивления крупным землевладельцам, — характерная черта аграрных порядков Поздней Римской империи. В Северной Африке уже II в. статуты Траяна и законы Адриана закрепляли за колонами право пользования и передачи по наследству земельных участков. Закон Феодосия I, изданный в 383 г., запрещал выселять старинных колонов и сажать на их место рабов и других колонов[152]. Движение циркумцеллионов-агонистиков в конце IV — начале V в. заставило крупных землевладельцев считаться с колонами. Мавро-берберские предводители считались с правами колонов, и колоны пользовались у них относительной свободой.
Свидетельством такого положения является рескрипт Юстиниана от 552 г., где читаем о «колонах, которые во времена вандалов бежали из поместий и жили среди свободных»[153]. Нет оснований полагать, что эти колоны бежали к вандалам, как это пишет 3. В. Удальцова, ссылаясь на политику Тотилы в Италии в период византийского наступления[154]. В Проконсульской Африке вандалы, изгнав всех земледельцев, стали обрабатывать наделы руками рабов и колонов, поставленных в положение рабов. В провинциях, доставшихся Гейзериху и его родственникам, тоже были изгнаны прежние владельцы, и только «ту землю, которая показалась ему (Гейзериху) не очень хорошей, он оставил прежним владельцам, назначив вносить с нее в пользу государства такие налоги, что получившим свои собственные земли ничего не оставалось»[155]. А раз ничего не оставалось, то был единственный выход — бегство к мавро-берберам, что усиливало их. Фактически в руках мавроберберских предводителей оказались Мавретания Тингитанская, Мавретания Ситифенская, Мавретания Цезарейская (за исключением ее столицы), Южная Нумидия, Южная Бизацена и Триполитания. В руках вандалов в начале VI в. оставалась Проконсульская Африка и узкая прибрежная полоса Мавретании Цезарейской, Мавретании Ситифенской, Нумидии и Бизацены[156].
Были случаи, когда во время наступления мавро-берберов вандалы смягчали свой террористический режим. Так, Хунерих дал согласие назначить католического епископа Карфагена и в угоду католическим епископам усилил преследование манихеев[157]. Но эти уступки носили временный характер и отбирались, как только немного улучшалось внешнеполитическое положение королевства. Тот же Хунерих приказал всем чиновникам перейти в арианство и выслал в Сицилию и Сардинию непослушных. Он поставил у дверей католических церквей Карфагена палачей, которые скальпировали всех, кто в вандальской одежде переступал их порог. А такую одежду носили не только вандалы, которые, будучи арианами, таких церквей не посещали, но и королевские чиновники, набранные из местных жителей, африкано-римлян. Многие скальпированные слепли или умирали, а оставшихся в живых, особенно женщин, вандалы водили по городу для устрашения непослушных[158]. В Типасе, где жители протестовали против назначения им арианского епископа, по приказу короля были собраны жители со всей Мавретанской провинции на форум, где им вырезали языки и отрезали правые руки[159].
Гунтамунд (484–496) во время наступления мавро-берберов с целью ослабить напряжение в Карфагене разрешил епископу Евгению возвратиться из ссылки, чтобы отправлять католическую службу. С его согласия ученый Фелициан «открыл школу, возвратил Карфагену литературу и объединил на своих лекциях варваров и римлян»[160]. Он даже покровительствовал латиноязычным поэтам, требуя от них прославления вандальского господства. До нас дошла латинская антология, в которой собраны произведения придворных поэтов короля. Но все эти произведения пронизаны печатью мертвящего вандальского господства. Они затушевывают тяжелую действительность и бедствие африкано-римлян[161]. Малейшее проявление оппозиции или прославление довандальского времени жестоко каралось. Поэт Драконций вместе с семьей был брошен в тюремные застенки, откуда писал униженные просьбы королю и обещал за свое освобождение воспеть кровавые деяния вандалов[162].
Король Тразамунд (496–523) по той же причине освободил из ссылки епископа Фульгенция и поручил ему выработать пункты примирения между католическими и арианскими епископами. Фульгенций в 515 г. написал трактат «Против ариан»[163] и памятную записку королю, в которой настаивал на переходе ариан в католицизм. Но это означало возвратить католической церкви захваченные у нее базилики, церковную утварь, землю, богатства, что задевало материальные интересы арианских епископов, и они добились прекращения переговоров и новой ссылки Фульгенция в Сардинию. Не имея поддержки у местных жителей, Тразамунд решил искать ее у остготов в Италии. Он женился на сестре Теодориха I Амалафриде и выпросил у него 6 тыс. воинов в качестве подкрепления, «чтобы держаться против местного населения»[164]. Король Хильдерих пошел на союз с Византией и разрешил католическую службу.
Так вандальские короли лавировали, но продолжали насилие над своими африканскими подданными, что усиливало внутренние противоречия, а поскольку они сделались также морскими разбойниками, то это обострило их внешнеполитические противоречия. Таким положением воспользовалась Византия.
Когда Гелимер сверг Хильдериха, византийское правительство получило повод вмешаться во внутреннюю борьбу. Такому вмешательству, по свидетельству Захария Ритора, содействовали «несколько магнатов из Африки, покинувших страну из-за ссоры с королем и находившихся в Константинополе. Они вошли в контакт с императором, дали ему полную информацию о своей стране и подстрекали его к войне, утверждая, что их страна не помышляет о войне с ромеями, поскольку она занята войной с маврами»[165].
9 июня 534 г. из Константинополя в Африку отправилась экспедиция во главе с Велизарием в составе 92 военных и 500 транспортных кораблей с 20 тыс. моряков, 2 тыс. пехотинцев, 5 тыс. конников, с вспомогательными отрядами герулов — 400 чел. и гуннов — 600 чел.[166]
