Раздел земли в Африке произошел не по правилам военного постоя, как это случилось в Галлии у вестготов. Вандалы делили землю как завоеватели, не считаясь с прежними владельцами и изгоняя их. По свидетельству Малха, вандалы делили добычу поровну и даже Гейзерих не мог нарушить такой обычай в 475 г., когда его власть была в зените[127].
Согласно указу 422 г. в императорских владениях Проконсульской Африки, составлявших около пятой части всей земельной площади, облагались налогами 9 002 центурии и 141 югер. Не облагались 5 700 центурий и 145,5 югер. Всего владений императора — 14 703 центурий и 85,5 югер или 745.834 га[128].
Если учесть, что часть воинов находилась в областях, отошедших Гейзериху и его приближенным, где они получили наделы, то можно полагать, что в Проконсульской Африке земля была разделена между 10 тыс. воинов. Вероятно, именно их с семьями имел в виду Прокопий Кесарийский, определяя общую численность в 50 тыс. Тогда как Виктор Витенский, определяя ее в 80 тыс., имел в виду всех, переправившихся в Африку. Напомним замечание того и другого, что это численность всех пришельцев, включая детей, стариков, рабов, слуг, и только несведущие принимают ее за численность воинов. Даже при разделе только императорских владений каждый воин получил 74 га, а поскольку делили все участки, то около 370 га. Следовательно, получившие наделы воины не пополнили слой мелких крестьян-земледельцев, а стали крупными земельными собственниками, эксплуатирующими труд рабов и колонов, т. е. сменили эксплуататорскую верхушку.
Есть основание полагать, что вандальское завоевание привело к уменьшению количества мелких крестьянских хозяйств. Известно, что множество местных жителей бежало в горы и пещеры, в пограничные области к мавро-берберам, спасаясь от вандальского порабощения и террора, и жило среди этих племен свободными, как это отмечало византийское законодательство после ликвидации королевства вандалов и аланов. Следовательно, часть наделов и хозяйств осталась без рабов и колонов, их обрабатывавших, и количество необрабатываемой земли выросло, чем объясняется упадок сельского хозяйства в стране и страшный голод, описанный Виктором Витенским, унесший в могилу множество тружеников. Все это вело к превращению значительной части страны в пустыню.
Поскольку вандалы после перехода Рейна (31 декабря 406 г.) не занимались сельским хозяйством (и это в течение жизни целого поколения!), они утратили остатки прежней общинной организации сельскохозяйственного производства задолго до раздела наделов в 442–443 гг., а значит, не могли способствовать распространению общинного строя в Африке и оказывать положительное влияние на изменение общественных отношений. Они нарушили ход экономического развития и уничтожили массу производительных сил.
Вследствие этого королевство вандалов и аланов имело крайне узкую общественно-экономическую базу, и если оно просуществовало до 534 г., то это объясняется той обстановкой, которая сложилась тогда в Северной Африке и во всем Средиземноморье.
Следует отметить, что оправдались надежды идеологов католической церкви на вандалов как на душителей движения агонистиков, донатистов, пелагиан, манихеев. Завоеватели нанесли им непоправимый урон. После вандальского нашествия о движении агонистиков в источниках никаких сведений нет. Общины манихеев и донатистов упоминаются среди тех, кто подвергался вандальским преследованиям. Донатистские общины, соперничавшие между собой и делившиеся на различные секты, будучи загнанными в подполье, окончательно раздробились и лишь жалкие их остатки продолжали существовать до завоевания страны византийцами.
Однако такому же разгрому подверглись и католические общины. Следовательно, идеологи католической церкви, обосновывая привлечение вандалов для подавления агонистиков, донатистов, манихеев, вырыли могилу и для католических общин.
Во время завоевания страны вандалы, как, это отметил Кводвультдеус, широко практиковали демагогию и обещали народу обеспеченную жизнь. Но, как отметил Виктор Витенский, «это обещание не было выполнено»[129]. Проиграли и две группировки знати, рассчитывавшие на вандальскую помощь и, быть может, на такой же ход событий, как в Юго-Западной Галлии, где в 419 г. образовалось Тулузское королевство вестготов и королевская власть стала диктатурой вестготских и галло-римских крупных землевладельцев. Она спасала их от социальной опасности, подавляя движение багаудов, и помогала закрепощать и эксплуатировать колонов. Являясь частью римской государственной машины, она одновременно стала зародышем местного государства, взявшего на себя функции подавления сопротивления эксплуатации и закрепощению, преодоления первобытнообщинных традиций и народной свободы самих вестготов и защиты подвластной территории извне. Равеннскому двору казалось, что он разместил в Юго-Западной Галлии надежную военную силу для своей администрации. А галлоримская знать здесь получила то, чего она добивалась, — местную государственную машину — и избавилась от угрозы ликвидации ее войсками имперского правительства, как это произошло в 388, 394, 411–414 гг., когда она сама создавала ее под вывеской империи. Быть может, опыт галло-римской знати давал надежду африкано-римской знати создать с помощью вандалов свое региональное государство, поскольку и здесь попытки создания такого государства под вывеской империи потерпели поражение во времена Фирма и Гильдона.
В Северной Африке вышло по-другому. Вандальская знать мало считалась с интересами африкано-римской знати. Правда, Гейзерих привлек на свою сторону много знатных африкано-римлян и прежних чиновников. Виктор Витенский приводит их имена и сообщает, что они занимали различные должности при вандальском короле, в армии и провинциальном управлении[130]. Проспер Тирон называет Аркадия, Проба, Евтихия, Паулина, служивших вандалам[131]. Из «Жития Фульгенция» известно, что многие знатные остались в своих имениях и сохранили их за собой[132].
Гейзерих был вынужден использовать некоторых представителей местной знати в органах управления, поскольку своих грамотных людей и опытных администраторов у него не было.
Вандальское завоевание привело лишь к смене господ, а старая система эксплуатации сохранилась.
Благодаря захватническим войнам, которые вели вандалы, королевская власть у них стала постоянным учреждением и реальной силой. Она присвоила себе земельные богатства Бизацены, Абаританы, Гетулии и части Нумидии. Ее владения росли за счет массовых конфискаций земель «бунтовщиков». Так, в 442 г. некоторые знатные (оптиматы) составили заговор против Еейзериха. После страшных пыток все они были распяты на крестах и погибли. Затем многие знатные вандалы стали жертвой подозрительности Гейзериха, вследствие чего «погибло больше людей, чем если бы вандалы потерпели поражение на войне»[133].
Однако наибольший урон понесла африкано-римская знать. В Проконсульской Африке все ее владения были отобраны, а она изгнана или перебита.
Пострадали также муниципальная знать и горожане. Защищаясь от завоевателей, жители многих городов оказали им отчаянное сопротивление. Не имея возможности взять такие города штурмом, вандалы подвергали их изнурительной осаде[134]. Большинство городов опустело или обезлюдело[135]. Епископы и знатные миряне были изгнаны из церквей и жилищ[136]. Насколько тяжело сказалось вандальское завоевание на положении городов, свидетельствует декрет Валентиннана III от 444 г. Из него следует, что города стали безлюдными, городские землевладельцы исчезли. Все их богатства забрали вандалы.
