- Ты думаешь, что я тебя бы оставил? – Перебил его Бенгт с пылающими от возмущения глазами.

- Солдат, ты бы ослушался приказа? – Вопросом на вопрос ответил ему Гилберт и строго посмотрел на мальчишку. Тот виновато опустил глаза. – За время нашей непродолжительной беседы, я успел оценить оружие немцев и сделал вывод, что самым серьезным противником будет этот чернобородый. Так и оказалось. А дальше мы сделали все правильно. И ты – молодец. Отличная работа. Один удар и одним противником стало сразу меньше. – Он кивнул в сторону Отто. Бенгт зарделся от похвалы.

- А почему мы не перебили их всех? – Мальчишка задал последний, мучавший его вопрос.

- Ты же хочешь стать рыцарем? Разве рыцари добивают беззащитных раненых?

- По-моему это относится к честным поединкам! Если враг поступает бесчестно, то следует ли соблюдать правила? Они - не рыцари. Немцы – злобные, бешеные собаки. А что делают с бешеными собаками? Их убивают, пока они не покусали людей.

- То есть, ты предлагаешь стать такими же, как они? Бешеными псами, не знающими ни пощады, ни милосердия? А чем же тогда мы будем отличаться от них?

- Они поправятся теперь и будут мстить! – Мальчишка не сдавался.

- Не думаю. – Откликнулся Гилберт, хотя насчет чернобородого Хорста он и сам был не уверен. Такие не останавливаются. – Слух о нашей схватке неминуемо дойдет до короля. Хоть он и не одобряет стычек между своими солдатами, но не в нашем случае – пятеро против двоих. Немцы явно напали на нас и даром им это не прошло. Мы защищались! Еще не известно, что решит король Густав.. Кстати, ты обратил внимание на особую форму меча у этого чернобородого?

- Да! – Кивнул Бенгт. – Никогда таких не видел.

- Страшное оружие… - Покачал головой Гилберт. – Парни рассказывали, что наемников с таким оружием даже не берут в плен. Убивают на месте.

- Почему?

- Этот меч – фламберг чрезвычайно опасен. Рана, нанесенная им почти всегда смертельна, а изготовить такой меч стоит весьма дорого. Значит, владелей не поскупился ради того, чтобы только убивать, а не просто побеждать противника. Таким, как он, пощады не дают.

- Но ты же пощадил его!

- Да, но при всем этом, он – не враг, ибо мы служим одному королю. Если бы мы встретились в сражении, то я бы не стал его щадить. А если б мы с тобой перебили их всех, то, во-первых, нас могли обвинить в предумышленном убийстве солдат короля, а во-вторых, что бы послужило лучшим доказательством твоей отваги, как не наша победа и ее живые свидетели? – Гилберт тем временем снял с себя наплечники, панцирь, прикрывающий грудь, стянул верхнюю одежду и осмотрел порез на плече. Царапина была довольно глубокая и кровоточила. – Прогуляйся-ка, Бенгт, еще раз к лошадям. В моей сумке должна быть склянка с настойкой из овса и можжевельника и чистые тряпки. Надо все-таки перевязать плечо. С немецким мечом лучше не шутить.

Мальчик тут же бросился исполнять просьбу. Вернувшись, спросил с опаской:

- Думаешь, он мог быть отравлен?

- Нет. – Усмехнулся Гилберт. – До этого дело не дошло. А вот, как часто хозяин меча чистит клинок, после того, как пускает в ход – неизвестно. Нет опаснее, чем получить ранение, даже пустяковую царапину вроде моей, от грязного оружия. В засохшей крови есть трупный яд, от которого не спасет никакое снадобье. Поэтому я обеззаражу плечо этим настоем, что наши парни изготавливают для таких случаев. А ты меня перевяжешь.

Гилберт обильно полил ранение принесенной жидкостью, чуть поморщился от боли, оторвал кусок от свернутой в узкий рулон материи, что принес Бенгт, намочил его и приложил к плечу.

- Перевязывай! Заодно поучишься, как это делают. Наматывай крепко, чуть наискось, это остановит кровь, но рука должна двигаться. Вот так! Правильно! Конец засунь под нижний слой, чтобы не размоталась повязка. Отлично. Молодец. Теперь помоги одеть все обратно.

Покончив с врачеванием и приведя себя в порядок, Гилберт поднялся на ноги.

- Пора возвращаться. Ты сразу домой, а я в замок, отведу коней, заодно и ту, что досталась в трофеи от этого… - Кивнул на труп ландскнехта. - Матери ни слова. Ты обещал!

- Конечно, отец!

На обратном пути Бенгт несколько раз принимался рассказывать отчиму, как его атаковал коротышка Отто, как ему удалось отбить алебарду и нанести свой собственный удар. Гилберт улыбался, несколько раз повторил, - Молодец!, - но мысленно он уже ругал себя:

- Наверно, Бенгт был прав. Я сделал глупость, что оставил в живых этого Хорста. Трое других не в счет. А этот немец действительно опасен… Не для меня, для Бенгта. Одно дело убить солдата, другое – обычного мальчишку. Подобное ландскнехтам сплошь и рядом сходит с рук.

Выручил король Густав.

- Мне доложили, Бальфор, о том, что пьяные немцы устроили потасовку с тобой и твоим учеником.

- Вот как! Они представили это все, как пьяную драку. – Подумал Гилберт, но молчал, почтительно слушая короля.

Вмешался старина Уорвик:

- Из пятерых нападавших двое серьезно ранены, а один убит, прошу заметить, милорд! И убит именно учеником!

- Почему вы не перебили их всех, Бальфор? – Король хитро прищурился.

- Потому что это ваши солдаты, милорд. Мы сделали лишь все зависящее от нас, чтобы их успокоить. Смерть одного из них, ранения других – вынужденная необходимость. Отбирать жизнь ваших солдат – наносить ущерб вам, милорд. – Гилберт почтительно склонил голову.

- Хороший ответ, капитан! – Король развел руками и задумчиво покачал головой. – Виновных я приказал наказать, но не казнить, при условии, что при первой возможности они будут искупать вину кровью. Иначе веревка им обеспечена. А твоего ученика… Как зовут? – Король чуть наклонился к Гилберту.

- Бенгт. Бенгт Бальфор, милорд.

- Лет ему?

- Пятнадцать, милорд.

- Отлично! Ты зачислишь его в свой отряд. – Гилберт переглянулся с Уорвиком. Старый капитан одобрительно подмигнул ему. – Пусть числиться не солдатом, а учеником, – продолжал Густав, - но я буду ему платить треть солдатского жалования.

- Позвольте сказать, милорд? – Опять вмешался Уорвик.

- Валяй, старина! – Король был настроен благодушно.

- Гилберт Бальфор – капитан и отвечает за охрану принца Эрика. Не сделать ли вам его рыцарем, милорд?

- Рыцарем? – Переспросил Густав, по обыкновению вцепившись в бороду. Это всегда помогало королю думать. Помолчав немного, Густав вынес свой вердикт. – Сделаю. Но не сейчас. Ты, Бальфор, рисковал жизнью ради себя, а не своего короля или Эрика. Я уверен, что если представится такой случай, ты не будешь раздумывать, и выполнишь свой долг. И я тут же сделаю тебя рыцарем. Даю слово короля!

- Милорд! – Два капитана склонили головы.

- Хитрец Густав! – Усмехнулся Уорвик, когда за ними закрылись двери королевских покоев. – Торгуется во всем, не хуже ганзейских пройдох. Я знаю, что наши парни не против твоего сына, но он должен в совершенстве овладеть нашим языком. Впрочем, общаясь с ними, это будет проще. Да! Самое главное! Лук! Он должен стрелять из лука, как настоящий англичанин. Не научишь - заставлю прогнать из нашей гвардии! Ты меня знаешь, Гилберт! – Капитан погрозил пальцем.

- Сэр! – Бальфор улыбнулся ему в ответ. – Он постарается. И я тоже!

Глава 5. Каждый выбирает свой путь и конец этого пути.

Из двух имеющихся пушек одна разорвалась сразу же. При первом выстреле. Ее осколками перебило с десяток человек. Из второй послали в крепость несколько каменных ядер, большая часть которых упала в лагуну, не долетев до стен Стегеборга. Два ядра все-таки достигли цели. Одно с ужасным грохотом оставило добрую отметину – трещину на серовато-желтой стене, другое, пролетев рядом с белым истуканом донжона, торчащего посреди каменной громады замка, обрушилось на крышу внутренних построек, и судя по крикам, которые там поднялись, нанесло значительные разрушения. Стегенборг огрызнулся в ответ серыми клубами дыма собственных пушек. Ядра со свистом перелетали через протоку и плюхались рядом с осаждавшими, кое-кого даже зацепив. Часть крестьян, сломя голову, бросилась бежать в близлежащую сосновую рощу.