4.

Был теплый декабрьский день, когда телефон Сезонова отчаянно и требовательно, почти умоляюще завибрировал. В ту минуту подполковник находился с визитом на Большой Лубянке и, извинившись перед сослуживцем, который несколько лет проработал с Сезоновым бок о бок и недавно перешел в ФСБ, отошел в сторону, увидев, что звонит Власов. Капитан обычно не набирал Сезонова, всегда писал сообщения. Что сейчас? Он ведь, как помнится, должен быть в академии.

- Да, Юр, – ответил Сезонов и тут же отметил дыхание запыхавшегося капитана, нечеткость связи, будто при быстром беге.

- ВалерИгорич, преследую преступника! – выдохнул Власов. – Отпеленгуйте меня по мобильнику, нужна подмога – кого-то с оружием, можно травмат, или полицию там вызовите!

- Какая подмога? Какой преступник? Капитан Власов! – в голос Сезонова проникла тревога. Он невольно взглянул на спецназовца, которого заинтриговал разговор. Тому не понравилось выражение лица подполковника. Сезонов хотел было что-то спросить, но трубку бросили. Подполковник тут же шагнул к спецу:

- Коль, это мой подчиненный, какое-то срочное дело, нужны твои парни, один или два. Он за кем-то гонится.

- Пойдем, – не задавая лишних вопросов, спецназовец тронул Сезонова за плечо, и офицеры спешно направились на нижний этаж соседнего крыла.

- Он что говорил, твой капитан? – силовик обернулся на подполковника.

- Ничего толком не сказал. За каким-то преступником бежит, только зачем... Я ему верю: просто бы так он не позвонил, не ринулся бы куда попало, – произнес Сезонов. – Еще просит найти его.

- Подключимся к сетям передачи, труда не составит, – кивнул спецназовец.

Когда он ушел в кабинет отдела, попросив Сезонова подождать в коридоре, подполковник набрал контакт Власова. Тот ему не отвечал, хотя гудки шли.

«Юрий, да что же у тебя там такое...», подумал Сезонов, отключая вызов и поднимая голову на вышедшего спеца с двумя оперативниками.

- Вот, свободные ребята, тебе в распоряжение для поиска капитана, – силовик кивнул на бойцов и обратился к ним: – Так, значит сейчас – в боевую экипировку, как на выезд, и через минуту во внутреннем дворе. Выполнять.

- Есть. Так точно.

Два молодых спецназовца быстрым шагом удалились в сторону лестницы, скрывшись за поворотом.

- Думаешь, в беду попал твой? – офицер Лубянки двинулся дальше по коридору.

- Чувствую, да. Просто на него это не похоже, – произнес Сезонов.

- Минуту еще подожди, – спецназовец зашел в новый кабинет и вышел из него спустя минуту с электронным планшетом в руках.

- Пойдем на выход. Говори служебный номер твоего капитана.

Сезонов продиктовал, силовик напечатал его в поле на экране планшета и протянул подполковнику:

- Смотри, если его карта подключена к сети – выскочит окно подтверждения, на него нажмешь, увидишь капитана. Надо, чтобы у него телефон всё время был включен и чтобы в зоне покрытия для отслеживания был. Иначе не найдется.

- Большой радиус? – Сезонов принял планшет.

- От нас прочерти до Коломенского, вот тебе и покрытие.

Через полминуты подполковник выскочил на стоянку служебных автомобилей и микроавтобусов и нашел взглядом двух снаряженных спецназовцев только потому, что оба подняли ладони, привлекая внимание, стоя у серебристого кроссовера. Один сел за руль, второй – на заднее сидение, рядом с водителем пристегнулся Сезонов, устанавливая планшет на приборную панель.

- Он в зоне видимости, за ним, – подполковник указал на темный перемещающийся на карте Москвы квадратик, недоумевая, что Власов делает за проспектом, перемещаясь ближе к зоне долгостроя, совершенно в ином направлении от академии, где должен был сейчас находиться.

- Что известно? – спросил спецназовец с заднего сидения.

- До капитана не дозвониться. Он кого-то преследует, кто представляет некую опасность, раз необходимо вооружиться. Назвал человека преступником, но не уточнил ничего, – сказал подполковник, понимая, что прозвучало очень зыбко и ненадежно.

- Ну ладно. Разберемся, – промычал водитель.

- Э! Стоять, а! По-хорошему! – кричал Власов, срываясь дыханием, все оставшиеся силы выкладывая в бег вверх по лестнице. Всё выше и выше, сноровисто и ловко, словно никогда не устававшая, взмывала на верхние этажи мужская фигура. Рано или поздно ему никуда не деться: либо у него тоже закончатся силы, либо он оступится и рухнет вниз, повредив ноги, в кровожадной мольбе, взывая к небу, думал Власов, преследуя одетый в темное стремительный силуэт.

Топот ботинок переместился: убегавший свернул с лестницы и пересекал площадку этажа. Власов выбежал с пролета за ним, захрипев и сплюнув на пол, умирая от огня, разъедавшего грудь (вот что значит долго не бегать на большие расстояния с препятствиями, филонить на тренировках),на ногах, которые уже еле несли его. Увидев мелькнувшую впереди фигуру, Власов, сильнее молотя руками воздух, придавал себе ускорение.

- Стой!

Фигура остановилась прямо у края площадки. Капитан не поверил, что убегавший его послушал, и был уверен, что тот наконец решил-таки сдаться. Но не тут-то было.

Отступив назад, фигура разбежалась, упруго отскочив, и, проделав мощный прыжок вперед, вцепилась руками в скелет строительного крана, ловко установилась на нем, словно цирковой артист, и по-обезьяньи поползла вниз, спускаясь на землю. Убегавший ни разу не оглянулся, не посмотрел он на Власова и сейчас, явно чувствуя, осознавая победу над своим преследователем.

«Чертов закладчик! Чертов паркурщик!»

Совсем обнаглели эти закладные, думал капитан, сверля злым взглядом преступника. Уже посреди дня в людном месте схрон устраивают. А этот еще и циркач какой-то: быстрый, ловкий. Спортсмен хренов... Хорошо, что хоть он, Власов, понял, с каким типом имеет дело, совершенно случайно, но так удачно зацепив взглядом движение парня. Отец в последние годы службы поставил на контроль воронежским отделам внедрять оперативников в банды распространителей и закладчиков нелегальных партий запрещенных к обороту веществ. Юрий не понаслышке знал характерное поведение преступников, и новичков, и бывалых, промышляющих в этой сфере. Заподозрив в парне в парке нечто тревожное, капитан, присмотревшись к нему, увидел оценивающий обстановку вокруг себя взгляд, уловил быстрое движение руки с небольшим пакетиком светлого порошка и приблизился к парню со спины, когда тот уходил деланно торопливо, будто спешил на важную встречу. Парень разговаривать мирно не пожелал и дал деру. Ничего не оставалось, как пуститься за ним, пожертвовав занятиями в военной академии. Надо было позвонить в полицию. Но он, капитан, почему-то набрал своего командира, словно тот в ответе за безопасность всех центральных городских районов.

«Врешь – не уйдешь», скрипнул зубами Власов, глядя на отрывающегося от погони.

Страшно: пятый этаж, кран далеко – ему точно не допрыгнуть, ближе только строительные леса, но зацепиться за них совсем не просто. А позволить нарушителю уйти он не даст. Сбегать обратно по лестнице дольше, потеряется время. Эх, была не была. Нужно во что бы то ни стало остановить преступника.

Сердце в груди бешено стучало, било в барабанные перепонки. Ноги похолодели. Но капитан наперекор страху разбежался и вытянул руки, думая в полете ухватиться за любой выступ лесов.

Он промахнулся несколько сантиметров. Руки не уцепились за шесты и соскользнули. Сердце ушло в пятки. Не хватило воздуха, чтобы закричать. Власов скользил пальцами и ладонями, обдирая их, пытаясь удержаться хоть за что-то. Ноги в свободном полете болтались в воздухе, не чувствуя под собой опоры.

Пальцы ухватились за шест, но сила тяжести на всей скорости несла тело вниз. Капитан взвыл: он растянул руку. Сейчас сорвется: мускулы, кажется, надорваны – плечу и предплечью тяжело, кисть почти не чувствуется. Ноги не удается поставить на твердую поверхность. В ушах – лишь стук собственного сердца. Вторая рука не хочет подтягивать тело. Хватка ослабла: боль нестерпимая. Из груди вырвался крик.