Глаза не привыкшие к полумраку, после яркого полуденного солнца тут же начинают слезиться. Мне не дают и секунды прийти в чувство, тут же дергают в сторону и несколько стрел впиваются в стену. Они от вибрации немного подергиваются и гудят от негодования, что не смогли собрать свою кровавую жатву. Воображение тут же рисует как они могли жадно вгрызться в мое тело. Женщины на улице истошно орут и бросаются в стороны. Я вижу шлейф их одежд который проносится в проеме открытой двери.

Для меня все выглядит слишком сюрреалистично. Как будто не взаправду, и все это глупая театральная постановка. Мой взгляд цепляется за вибрирующие древки стрел в косяке двери. Вокруг что-то занудно гудит над ухом, отчего я пытаюсь отмахнуться как от надоедливой мухи. Сильная встряска и взгляд кое как фокусируется на помятом знакомом лице.

Ждан.

На нем живого места нет, все лицо в ссадинах и над глазом багровеет фингал. Не веря своим глазам дотрагиваюсь до него.

– Поторопитесь, – в проеме окна показывается вихрастая голова другого мужчины, который отдаленно был мне знаком. Как будто мы где-то уже встречались. – Потом успеете намиловаться.

Меня подталкивают к окну, где уже протянута рука с ярко выступающими венами. Тонкие пальцы цепко впиваются в запястье и тянут снова на улицу, где яркое солнце нещадно слепит глаза. Кудрявый мужчина виновато извиняется чуть прижав меня к стене. Он аккуратно выглядывает за угол и морщится на то как Ждан неловко переваливается сквозь оконную раму задевая какую-то утварь, стоявшую на подоконнике. Она со звоном падает на пол и слышно как осколки катятся по полу.

Я сильнее сжимаю ладонь кудрявого мужчины, как будто пытаюсь поверить в то что он и Ждан настоящие.

Но в помещение уже солдаты принца Арслана, они рыскают словно гончие псы переворачивая мебель. Слышны недовольные крики жильцов дома, которые не выбежали при нашем проникновении. Им в ответ летит брань смешанная со звоном посуды. От суматохи творящейся в доме я вздрагиваю и сильнее прижимаюсь к руке своего спасителя.

– Не самая лучшая идея задерживаться здесь, – вихрастый улыбается и присев на корточки прошмыгивает под открытым окном. Его рука выскальзывает из моей хватки оставляя после себя слабую дрожь тревожности.

Ждан недовольно морщится и прижимает правую руку к животу. Я замечаю что она не аккуратно перевязана и на повязке уже проступило несколько капель темного цвета крови. Он вымученно кривится и кивает идти следом за нашим проводником.

Подоконник натужно скрипит от веса, на голову посыпалась труха.

Мы оказываемся замечены. Глаза преследователя только успевают удивленно распахнуться, как ему в горло по самую рукоять входит кинжал. Кровь, горячая и липкая брызгает во все стороны окропив меня и солдата. Мужчина даже не успевает вскрикнуть как его тело обмякнув повисает на раме окна. Только слабый ветер лениво играет с его болтающимися руками.

Никаких сигналов не требуется для того чтобы тут же кинуться бегом. Мы расталкиваем в разные стороны прохожих, вздымая в воздух полы их длинных одеяний невольно пачкая светлую ткань чужой кровью. Чтобы тут же скрыться под грозные возгласы за углом обшарпанного здания. Стоит только прислониться и штукатурка грязными желтыми комьями отпечатывается на моих красных одеждах.

В ближайшем переулке нас нетерпеливо приплясывая ждет вихрастый мужчина. Он недовольно цокает языком при виде крови на моем лице и одежде Ждана, и тут же ничего не говоря стаскивает с сушильных веревок одежду.

– Нам некогда играть в переодевания, – Ждан куском ткани вытирает лицо и кинжал. Кровь длинными полосками размазывается по его коже, как будто он хотел изобразить боевой раскрас.

– О, – многозначительно выдыхает наш проводник, – тогда смею предположить все патрули, столь чудесного города, будут нашими.

– Парень, – солдат злобно рычит.

– Мелот, – ничуть не испугавшись представляется кудрявый мужчина.

Ждан удивленно смаргивает и убирает кинжал в ножны. Я отхожу чуть вглубь улочки, так чтобы оставаться прикрытой спинами мужчин, начинаю снимать с себя порванную красную каис, и этими ошметками вытираю с лица и шеи чужую кровь.

Мелот через плечо подает мне другую одежду кремового цвета, с вышитыми синими нитками узорами на манжетах рукавов. Она великовата в плечах и болтается как на пугале. Но мне уже все равно, главное что она дает иллюзию защищенности. Дрожащие пальцы не слушаются и я кое как справляюсь с завязками. Мне на голову тут же падает покрывало.

– Согласно традициям емоний, женщины не могут ходить с непокрытой головой.

– Она слабо похожа на одну из них, – Мелот улыбается краешками губ, – не говоря о нас с тобой.

– У тебя есть предложения получше?

– Уйти с улиц, – парень пожимает плечами и подхватывает с земли наплечную сумку. – Ваши друзья и без того сбивают ноги в вашем поиске.

– Первый, попавшийся на пути патруль, нами живо заинтересуется.

Они оба с удивлением смотрят на меня и заставляют смутиться. Я чувствую как щеки охватывает жар от пристального внимания мужчин.

– Я не думаю, – нервно дергаю завязки рубашки, – что люди здесь частые гости.

– Давайте хотя бы уйдем подальше.

– Лучше найти храм, – Ждан аккуратно складывает тряпки и прячет их за ящиками, – там нас не будут искать и если что твои нам помогут.

Последнее относилось ко мне. Как будто я обладаю неким влиянием среди прислужниц Эслафон. Только вот уже не было красных одежд, да и браслета с черной чеканкой как знака приверженицы храма, тоже не было. Он остался у того вора, что снял его в тот день когда я была на базаре с Феттан.

Нам приходится очень много выжидать в узких и темных проулках, где пахнет испражнениями, болезнью и еще бог знает чем. В таких местах попадаются сомнительные личности, которые очень резво интересуются нашей троицей и тогда вперед выходит Мелот, популярно, на местном жаргоне, объясняя границы. Недовольное ворчание и они каждый раз оставаясь в зоне видимости продолжают сверлить злыми глазами. Ждут ошибки или оплошности, даже самой небольшой,чтобы напасть.

Ждану становится хуже. Он уже не выглядит таким бодрым. Его лицо посерело от потерянной крови и долгих перебежек. К своей ране он не подпускает, отмахиваясь и говоря что это ерунда. На что Мелот только пожимает плечами поправляя наплечную сумку. Я с тревогой то и дело поглядываю на воина, в душе тихо надеясь что нам не придется тащить его на своих плечах.

Через несколько часов безуспешных пряток мы так и не смогли найти храм. Одни узкие улочки, перетекали в другие. В иных были развешаны вещи для сушки под палящим солнцем, в других все заставлено коробками и бочками, и узкие покосившееся двери были настеж открыты, откуда из глубины темных помещений за нами следили пары внимательных глаз слегка поблескивающих во мраке. В этих местах мы особо долго не задерживались, быстрыми перебежками уносясь дальше в хитросплетения улочек этого странного города, сталкиваясь с частыми прохожими. Порой мне казалось, что мы ходим по кругу.

На небольшой площади, где в центре стоит пересохший фонтан лениво и не торопясь прогуливаются местные жители. Они подставляют свои загорелые лица закатному солнцу и тихо ведут свои пространные беседы. Их длинные прямые, фигурные, витиеватые рога ловят отблески света, пуская на ближайшие дома блеклых зайчиков. Один из таких падает мне на лицо, заставляет прищуриться и подставить к глазам руку, чтобы окинуть внимательным взглядом прохожих.

Солнце клонится к закату, окрашивая в различные оттенки красного, бордового и розового желтые кирпичи стен низких зданий. Тени играют на фресках украшающих стены, придавая им более живой вид. Создается впечатление будто они двигаются рассказывая свои маленькие истории.

Отвернувшись от созерцания местных жителей, я прислоняюсь спиной к колонне, чувствуя прохладу наступающего вечера и занимаюсь внимательным изучением мелкой мозаики. Из маленьких камушков, даже скорее из каменной пыли размером с бисер умелец сделал во всю стену панно. В центре стоит девушка с длинными черными волосами, которые как паутина расходятся в разные стороны, а за ее головой подобно нимбу сверкает синее солнце. От ее босых ног отходят, как корни, тонкие нити лиан. Разные диковинные звери и птицы просто стоят и смотрят на нее. Как будто она их божество.