На новости, что я увольняюсь и переезжаю к ним, на первое время мама реагирует спокойно, сухо отметив лишь, что отец будет рад. Обычная мамина реакция, но я ждала, наверно, что она проявит больше участия и радости от этой новости.

Зато на работе меня поджидают неожиданные новости. Кадровичка Леночка, пробегая мимо моего рабочего стола, шепнула, что босс не подписал моего заявления и лучше бы мне решить этот вопрос самой. Вот так надейся на других людей. Стоит винить только себя, что сразу не решила вопрос с увольнением.

Секретарша Лизочка мимо не пробегала, а целенаправленно шла ко мне прямой наводкой. "Сам" вызывает. Ну что ж, этот понедельник не стал исключением в традиции последних дней — каждое утро у босса на ковре.

Немного медитирую у двери в кабинет Дмитрия Владимировича. Медленно выдыхаю. Что бы ни случилось, сейчас мне нужно быть сдержанной, несмотря на то, что это все труднее сделать, в последнее время.

— Проходите Мариночка, присаживайтесь. Сейчас Лизочка чаю принесет или вы предпочитаете кофе? — сразу же предлагает, как только я захожу.

— Кофе, — коротко отвечаю.

С опаской принимаю предложенное место в кресле у стола. Босс, сидевший до этого, резко встает и начинает расхаживать по кабинету. Его поведение вызывает немало удивления. Виданное ли дело, чтобы босс вставал со своего "королевского места", обычно его не вытащишь. Следить за движением маятника и то приятнее, чем за мельтешащим боссом, вызывающим неприятное напряжение. К тому же смотреть приходится снизу вверх, что создает дополнительный дискомфорт.

— Мариночка вы все же решили от нас уйти? — задает вопрос спустя минуту, как будто не сам порвал мое заявление на той неделе.

— Да, я нашла другое место, которое меня больше устраивает. — невозмутимо поясняю.

От моих слов босс, как будто переключается. В одно движение приближается и заключает в капкан. Опираясь о стол одной рукой и на подлокотник кресла, в котором я сижу — другой, запирая меня в неловком положении.

Он наклонился и теперь его лицо очень близко от моего. Отчетливо радужка его льдисто-голубых глаз. Он смотрит, как удав не мигая.

Я стараюсь еще дальше отклониться назад, но уже некуда. Дальше только сползать под стул, что не очень удобно.

— В чем же проблема Мариночка? Что вас не устраивает у нас? Если дело в зарплате, я неоднократно предлагал вам ее повысить.

— Я не согласна на условия ее повышения. Считаю их неприемлемыми, — смотрю в его холодные глаза, от которых меня передергивает.

— Ну что вы, Мариночка, попробуйте вам точно понравится, — улыбается он.

— Ну что вы, Мариночка, попробуйте. Вам точно понравится, — улыбается он.

Что ему нужно от меня? Хотя это уже очевидно. Но почему именно я? Целый офис желающих и боготворящих босса, а он прицепился именно ко мне.

Я не успеваю ответить, он делает неожиданный, резкий выпад, которого я подсознательно опасалась. Одно движение вперед, нацеленное на мои губы. Я успеваю только отвернуться. Он мажет своими мерзкими губами по моей щеке, волосам, но даже этого достаточно, чтобы я начала его отталкивать и вырываться.

Встретив сопротивление, он ничуть не смущается. Лишь немного отстраняется, давая мне отдышаться. Но я продолжаю толкать его в грудь, чтобы не сближать дистанцию.

— Ну что ты какая нелюдимая? Тебе же лучше будет, если согласишься. Давай по-хорошему, а? — переходит на ты, словно сейчас он со мной пил на брудершафт, а не хотел насильно поцеловать.

Какой же мерзкий тип, еще прикрывается благими намерениями. Меня мгновенно пробирает неприязненный, липкий озноб, холодные мурашки пробегают по позвоночнику. Мозг напротив, как всегда в напряженных ситуациях, начинает соображать активнее.

— По-хорошему говорите… По-хорошему бы сделать омлет из ваших яиц — я хищно прищуриваюсь, примеряясь к обозначенному месту, рассчитывая расстояние, дотянусь ли в случае если угрозу придется претворять в жизнь. Внешне я стараюсь держать лицо, но внутри меня уже начинает потряхивать. Я долго не выдержу такого противостояния и в голову не приходит больше ни одной мысли, как вывернуться из этой ситуации.

Мы так и замерли в этих позах, он — пристально изучая мое лицо и гипнотизируя взглядом своих льдистых глаз, я — стараясь не отвести взор и не показать свою слабость.

Тройной короткий стук в дверь спасает меня от посягательств босса. Дмитрий Владимирович выпрямляется, как раз в тот момент, когда дверь распахивается и в кабинет вплывает Лизочка с небольшим подносом, заставленным двумя чашками ароматно пахнущего кофе.

Я ловлю этот момент, чтобы вылететь из кресла, на подрагивающих ногах быстрее преодолеть расстояние до двери.

— Я пошла работать, — зачем-то оправдываюсь, скорее для Лизочки, чем для босса.

— Это вы зря Мариночка, — несется мне вслед ехидный голос босса.

Божечки, я не знаю, как решить эту ситуацию. К кому пойти и куда обратиться, чтобы прекратить домогательства босса, перешедшую из пассивной формы в активную агрессию. И как теперь уволится с этой работы? Может вообще собраться сейчас и больше не приходить сюда. Черт с ней, с трудовой, уволят по статье, мне уже не важно. Лишь бы больше не видеть рожу мерзкого босса.

С этими мыслями я стараюсь быстрее проскочить до своего рабочего стола. Забрать сумку и уйти? Когда меня ловит пара мужских рук.

— Марина, я окликаю тебя, ты не слышишь! Откуда ты такая заплаканная?! — слышу встревоженный голос над головой.

Я не сразу понимаю кто это, инстинктивно пытаясь вывернуться, но хватка крепка. Эти руки меня не отпускают. Они держат надежно.

Сначала я узнаю запах. Он родной, такой домашний, мой. Затем голос, он немного искажен беспокойством, но прослеживаются знакомые интонации.

— Ты опять преследуешь меня?

Я поднимаю глаза, смотрю в родное лицо Радима. Он опять словно в каменной маске и тон его становится малоэмоционаленым:

— Я по работе здесь. Ты почему заплаканная? — повторяет он свой вопрос. — Кому надо морду начистить?

Да точно мы же работаем на одну сеть магазинов, он в структуре управления, а я мелкий клерк в офисе. И мой босс хоть в косвенном, но подчинении у моего мужа.

Я смахиваю капельки слез с уголков глаз. Предатели все-таки выступили.

Сказать, не сказать? Решаю не скрывать и говорю о проблемах с увольнением, умалчиваю только о приставаниях босса. А то и вправду ему приспичит действительно начистить морду. А я не хочу, чтобы у Радима были из-за этого проблемы с законом.

Радим внимательно меня выслушает и отправляет на свое рабочее место, а сам как ураган несется прямиком к кабинету босса. Кажется, умалчивание не сработало.

В который раз вспоминаю нашу последнюю ночь, как только я увидел Марину, выходящую из лифта в легком, струящемся платье с ее новой стрижкой, открывающей тонкую шею, делающей ее образ более хрупким, изящным. Обалденную, такую неземную, словно богиню, спустившуюся к смертным. Я не мог представить, что можно больше восхищаться ею, но это так.

Всего лишь одно касание к ее гладкой коже, самыми кончиками пальцев и этого хватило. Меня коротнуло, перемкнуло и уже трудно было остановиться. Думать о чем-то другом кроме нее.

Ее сладкий вкус, нежность кожи, мягкость волос. Держал ее в объятиях, забыв обо всем, любил и боготворил ее в тот момент. Я искренне поверил, что Маришка простила меня, теперь все будет как прежде. Даже когда поутру она пряталась от меня в одеяле, я все еще верил в свою удачу!

Ошибался. Как жестоко я ошибался.

Гений, да. Так лажануть с цветами. Притащить банальные розы, по совету консультанта, а не ее любимые герберы. Я понял свою оплошность, когда она не захотела принимать букет. Все-таки у моей жены твердый характер, если что и вобьет себе в голову, ее трудно переубедить.

Поганое чувство, что я продолжаю падать в бездонную яму, не покидает в последнее время. Моя жизнь выбилась из-под контроля и никак не желает заходить в свою колею, сколько бы я ее туда ни загонял. Это непривычно. И делает мою жизнь еще более напряженной и хаотичной. Я привык все держать в своих руках, в своем подчинении, но словно какая-то потусторонняя сила мешает мне и путает все карты, создавая полную анархию.