– Но Иккинг же сын Стоика Обширного, – возразил Рыбьеног.

– Да кому какое дело, – еще шире ухмыльнулся Сморкала, больно пнув Рыбьенога по голени, а Иккинга толкнув так, что тот распростерся на земле. – Иккинг тощий, хилый и НИКЧЕМНЫЙ. Он даже под страхом смерти не сможет нормально играть в бейбол, дракон у него размером с лягушку, и мы не можем идти за тем, у кого такой друг, как ты.

Признаться, Рыбьеног и правда испытывал некоторые сложности по викингской части. Он страдал астмой, рахитом и почти ничего не видел без очков. У него часто случались лихорадка, экзема, обморожения и бронхиты.

Разумеется, были у него и сильные стороны: Рыбьеног неплохо складывал стихи и обладал прекрасным чувством юмора, правда несколько ядовитым. Беда в том, что такие таланты Хулиганы не ценят.

Сморкала вытащил меч.

– С моим Спиногрызом, – злорадно произнес он, сделав несколько выпадов на воображаемых противников, – я стану первым Будущим Воином, который получит звание Громагистра. Поверьте, так и будет. А для вас двоих, – промурлыкал он, – возможно, специально придумают новые боевые пояса. Как насчет желтых? Или дерзких розовых? В самый раз для парочки трусов и их жалких ножичков.

– Гы-гы-гы, – заржал Песьедух.

– ХА-ХА-ХА-ХА! – расхохотались Будущие Воины из других, более суровых племен – Гостедавов, Шандарахайков и Душегубов.

Они собрались вокруг, почуяв веселье.

– Кто эти жалкие хилятики, Сморкала? – ухмыльнулся Коварняк из Гостедавов, громила с буйной порослью в ушах. – Уж точно не Хулиганы?

– Но прикидываются, – глумливо сообщил Сморкала.

Глаза у него сделались маленькими и злыми, как у акулы.

Он бросился на рюкзак Иккинга, и Спиногрыз замелькал – вжик, вжик, вжик.

– Ай-ай-ай… – заворковал Сморкала, поднимая изрезанный гамак Иккинга. – У меня рука соскочила… Похоже, я проделал крохотную дырочку в твоем гамаке. Как же ты теперь поднимешься по Трудному Пути на Сердитую гору? Какая жалость, придется тебе не спать всю ночь.

– Ну и жулик же ты, Сморкала! – горячо воскликнул Рыбьеног. – Ты просто боишься, что если Иккинг доберется до школы, то победит тебя!

Это по-настоящему разозлило Сморкалу.

Единственным предметом в Программе Начальной Пиратской Подготовки, к которому Иккинг проявил настоящий талант, был бой на мечах. Им со Сморкалой давно не приходилось мериться силой, однако уверенность Сморкалы в легкой победе в последнее время была не так уж и тверда, и это бесило его неимоверно.

– Ой-ой-ой! – заорал Сморкала, набрасываясь и на Рыбьеногов гамак и распуская его на ленточки.

Затем они с Песьедухом обрушились на прочее потрепанное снаряжение друзей, разбрасывая его по всей округе и попутно от души пиная Иккинга и Рыбьенога. Ухмыляющийся Коварняк помогал им, а Песьедух держал Иккинга, пока Сморкала вытаскивал из ножен его меч. Сморкала поднял клинок, показывая всем. Юные воины дружно заржали как безумные, поскольку меч Иккинга, Дерзновенный, смотрелся не очень внушительно.

– Что это, о Вождь Иккинг? Твой могучий клинок? Вот этот кинжальчик? Ой, какой я неловкий, кажется, я его погнул! – улыбнулся Сморкала, треснул мечом по камню и зашвырнул его как можно дальше. – Ай-ай-ай, как же ты теперь станешь Золотым Громагистром?

Хулиганы, Гостедавы, Шандарахайки и Душегубы чуть не падали от хохота.

– Ни плакайти, майиши, – просюсюкал Сморкала детским голоском, прежде чем убраться прочь вместе с Тугодумом. – Лучше вам придумать отмазку и остаться здесь со стариками и детьми… ВПЕРЕД, ВСЕ ЗА МНОЙ! – заорал он остальным. – Пока, НЕУДАЧНИКИ!

И ухмыляющиеся Будущие Воины полезли следом за ним на скалу, оставив Иккинга и Рыбьенога в синяках и ссадинах печально взирать на разоренное имущество.

Сморкала вечно выставлял их на посмешище перед Хулиганами, но на сей раз вышло хуже, потому что он размазал их на глазах у сверстников из других племен. А значит, ничего хорошего в ближайшие три недели, которые им предстояло провести в фехтовальной школе «Гром и молния», друзьям не светило.

– Видишь? – уныло вздохнул Иккинг. – Взрослые начисто позабыли, каково быть тринадцатилетним и иметь дело с такими, как Сморкала.

Меч Иккинга приземлился в сугроб довольно далеко, и нашел его Беззубик (драконы отлично вынюхивают металл). Клинок действительно слегка погнулся. Иккинг попытался его выправить, но некоторая косоватость осталась.

Другие пожитки тоже пострадали. В щите образовалась большая вмятина – работа Песьедуха Тугодума. Тикалка была раздавлена и тикала еле-еле, словно запыхалась. Лук был погнут, а большая часть стрел поломана.

Если это и впрямь Королевские Сокровища, или про что там болтал Старый Сморчок, они были очень далеки от идеального состояния.

– И как мы будем спать, если у нас нет гамаков? – спросил Рыбьеног.

– Просто сделаем гамаки из одеял, – ответил Иккинг.

Пока они собрали свое испорченное добро, раскиданное Сморкалой и Песьедухом по всей округе, прочие Будущие Воины опередили их на добрых полчаса.

– Ветрогон, – обратился Иккинг к своему ездовому дракону, – тебе правда лучше пойти по Легкому Пути вместе с остальными.

Но эта идея страшно огорчила Ветрогона, и Иккинг сжалился:

– Ну ладно. Полагаю, пока ты не ПОМОГАЕШЬ нам лезть наверх, никто не скажет, что ты тут лишний.

– Балуешь ты своих драконов, ой балуешь, – заметил Рыбьеног, когда они начали карабкаться по скале.

– И мы этого за-заслуживаем, – встрял Беззубик.

Весь день они неуклонно лезли вверх. Бедный Рыбьеног старался не смотреть вниз, поскольку боялся высоты.

Когда опустилась ночь, они вбили крючья и подвесили на них коричневые одеяла-гамаки. Рыбьеног так вымотался, что уснул мгновенно. Ветрогон пристроился на узеньком карнизе чуть поодаль и тоже выключился. Скоро засопел и Беззубик, свернувшийся у Иккинга за пазухой.

Иккинг засыпал несколько дольше, покачиваясь в гамаке, словно на палубе отцовского «Синего кита».

Он все посматривал на зазубренную щель раскинувшегося под ним ущелья. Ущелье шло зигзагом, словно Тор швырнул на землю молнию, метя зачем-то в Иккинга, как если бы он был Избранным…

Наконец он заснул, но в голове продолжали вертеться слова Старого Сморчка: «В фехтовальной школе „Гром и молния“ тебя поджидает великая опасность… Миру понадобится герой, и им вполне можешь оказаться ты… И следи за своим мечом, Иккинг, ибо это меч, указующий путь… меч, указующий путь… меч, указующий путь…»

Ну вот теперь вы знаете, что Иккинг делал в четверти пути до вершины Сердитой горы и что наверху, в фехтовальной школе «Гром и молния» его поджидает некая опасность.

Если, конечно, ему вообще удастся добраться до школы.

Так где мы остановились?

Ах да, отвратительный вертокрут обвил языком руку Иккинга, когда тот болтался на остатках гамака, совершенно беззащитный, над километровой бездной.

Дракон остановился, с клыков из мерзкой разинутой пасти капала черная слюна.

Все семь его глаз смотрели на меч Иккинга, и только на меч.

Дракон на миг ослабил хватку, готовясь выдернуть руку вместе с мечом…

И Беззубик, так и недобудившийся Ветрогона, понял, что действовать придется самому.

Он подпрыгнул и изо всех сил укусил дракона прямо в кончик мерзкого языка. Вертокрут пронзительно взвизгнул от боли, язык стремительно развернулся, разбрызгивая черную слюну. Дракон выпустил руку Иккинга, а заодно и камень, за который держался, и кувырком полетел вниз со скалы.