– Срочно в укрытие! – истерически завопил Иккинг.

Мятежных драконов было столько, что они казались массой грозовых облаков или тучей саранчи. Тысячи, и тысячи, и тысячи.

Они летели таким плотным строем, что бритвокрылы то и дело случайно отсекали головы соседям, и чешуйчатые головы сыпались в ущелье, не переставая вопить и изрыгать пламя, молнии или отравленные стрелы.

Иккинг доверил Смертеню выбирать дорогу, а сам лег на живот лицом против движения, словно кормовой стрелок, и стал выпускать в преследователей стрелу за стрелой. А ведь ему еще приходилось целиться с умом, чтобы не попасть случайно в Рыбьенога верхом на Ветрогоне или Сморкалу с Камикадзой на Урагане.

Условия для полета были исключительно сложные: ползучий туман, лавирование, извилистое ущелье, острые скальные образования, внезапно вырастающие из тумана. Это было все равно что преодолевать пороги, только в воздухе.

К счастью, Ветрогон, Смертень и Ураган были одними из самых быстрых верховых драконов в мире – только серебряный призрак летает быстрее, – поэтому они неслись впереди вопящего, плюющегося, завывающего ужаса Драконьего восстания. Иккинг старался не слушать более низкую и мрачную угрозу, громадную крылатую тень Ярогнева, чей разъяренный вопль гремел громче АлаЯрости. Ярогнев неумолимо надвигался, словно громадная сова, пикирующая в ночи на крохотных мышей, на мгновение неосторожно покинувших норку.

– Я ПОРВУ МИР НА КЛОЧКИ В ПОГОНЕ ЗА НИМ! Я УБЬЮ ЕГО САМ!

Ветрогон и Смертень преодолели крутой поворот ущелья, и Иккинг с чудовищным облегчением увидел проступивший перед ними из тумана гигантский острый утес.

Высоко на остроконечной вершине, откуда открывался захватывающий вид на весь окружающий ландшафт, рискованно, едва не падая, балансировало дерево. А под спутанными корнями этого дерева помещался подземный тайный лагерь. Такой тайный, так хорошо спрятанный, что едва ли с полдюжины живых существ в мире знало о его существовании.

Элвин Вероломный отдал бы свой лучший крюк, чтобы узнать, где находится это укрытие. Ярогнев тоже, ведь его драконы охотились за ним на земле и в небе, день и ночь.

Некогда подземелье служило убежищем матери Рыбьенога, Фурии. Она устроила его давным-давно, когда маленькой девочкой росла в Душегубских горах. Иккингу с друзьями его показал Смертень, который раньше был драконом Фурии, и беглецы прятались там в ожидании встречи с другими Воинами Драконьей Печати в Канун Солнцеворота.

Иккинг никогда еще так не радовался виду убежища.

Он натянул поводья и принудил Смертеня внезапно резко остановиться в воздухе.

– Веди остальных в подземный дом, а я отвлеку Мятежных драконов! – прокричал Иккинг Рыбьеногу, проносящемуся мимо на спине Ветрогона.

Одному богу Тору известно, много ли расслышал Рыбьеног на такой скорости.

Ураган пронесся следом за Ветрогоном обезумевшим потоком ужаса. Иккинг взял себя в руки, приготовил шесть стрел и дрожащими пальцами наложил одну на тетиву. У него имелось преимущество – невидимость Смертеня, так что Мятежные драконы даже не поняли бы, откуда летят эти стрелы.

Главное – правильно выбрать время.

Вот показались первые преследователи, и Иккинг выпустил одну, вторую, третью, четвертую, пятую, шестую стрелы.

С потрясенным воплем первый дракон, бритвокрыл, кувырком полетел назад, врезавшись в стаю за спиной, а затем рухнул в ущелье. На короткое время воцарилось замешательство. Но этого хватило. К тому времени, когда стая выстроилась снова и сосредоточилась, добыча исчезла.

Ветрогон, Ураган и их всадники нырнули в подземный дом, а Мятежные драконы в бессильном бешенстве исходили пеной – видеть Иккинга, зависшего всего в двадцати футах от них верхом на Смертене, они не могли, трехглавый дракон встал на дыбы, заслоняя всадника. Бритвокрылы пометались, облаивая друг друга, и полетели прочь вниз по ущелью, куда, как они полагали, улизнула жертва.

Иккинг снова начал дышать.

И тут случилось это.

В воздухе, прямо перед Иккингом и Смертенем, висели два красных глаза.

Узкие щелочки со слегка подрагивающими зрачками.

Иккинг моргнул, не в силах быстро понять, что происходит. Уж больно странное и жуткое было зрелище.

Удирая от Драконьего восстания, он позабыл, что люди – Элвин Вероломный и его маменька, ведьма Экселлинор, – тоже ищут его. А на ведьму работают вампиры-ищейки, охотятся и шпионят для нее.

Иккинг никогда прежде не видел вампиров-ищеек, но знал, что они хамелеоны, способные делаться невидимыми почти целиком – кроме горящих глаз.

Вокруг зависших в воздухе красных глаз медленно проступил остальной вампир-ищейка. Мерзкое создание имело голову летучей мыши-вампира и тело громадной мартышки, и вопило оно мартышке под стать.

Мгновение кошмарная тварь маячила у Иккинга перед глазами, а потом его левую руку пронзила острая боль. Он так растерялся, что лишь озадаченно посмотрел на собственную конечность, словно она принадлежала кому-то другому. И увидел, что вампир-ищейка вцепился ему в руку острыми челюстями.

Тварь не успела еще толком сомкнуть челюсти, как Смертень повернул ближнюю голову, отодрал вампира-ищейку от Иккинга и швырнул кровососа в воздух, словно собака, сорвавшая крысу у себя со спины.

Вопящее чудовище мгновенно сделалось невидимым, только красные глаза метнулись вниз по ущелью.

Прежде чем Иккинг успел шевельнуться или подумать, пламя Ярогнева показалось над лесом.

– Я ЕГО НАСТИГНУ-У-У-У!

Горизонтальная стена огня пронеслась по ночному небу. Раскаленная добела, она просто срезала вершину горы за подземным убежищем. Тонны и тонны камня и земли полетели в ущелье внизу.

Три пасти Смертеня одновременно завопили, а пламя лилось и лилось на их головы. Несколькими быстрыми взмахами крыльев трехголовый дракон добрался до скрытого плющом входа в подземный дом.

Они едва успели.

– В него попали… в него попали… – доносились до Иккинга причитания дрожащего Рыбьенога.

Тот помогал другу слезть со спины Смертеня, но Иккингу казалось, будто слова доносятся откуда-то из далекого далека. Он был на грани обморока.

Снаружи Ярогнев, полный мстительных надежд, добрался наконец до места, где мальчишку видели в последний раз. Но добыча исчезла, и громадный дракон снова потерпел неудачу.

Ярогнев взорвался гневом, и вокруг словно наступил конец света. Пламя Драконьего восстания утюжило сожженный и разрушенный ландшафт внизу, а дрожащие Беззубик, Буримуха и Мухрюндель распластались по стенам убежища вокруг входа.

– Он нас тут не найдет, – дребезжал Одинклык, пытаясь подбодрить не только остальных, но и себя. – Он нас не найдет… Он охотился за нами и раньше, и он не найдет нас сейчас…