И решительно направилась в покои ее величества, миновав определенно потрясенную леди Сейридан.

Во внутренних покоях императрицы сидела лишь сама находящаяся на внушительном сроке императрица, все прочие, включая бледную, растерянную и поникшую принцессу Аделин стояли. Быстрого осмотра помещения хватило, чтобы заметить, что растрепанной прическа ее высочества стала после того, как с принцессы сорвали диадему, видимо под тем же предлогом, под коим намеревались оборвать и жемчуг. И сделали это определенно весьма болезненно — в бледно-голубых цвета воды зимой глазах застыли слезы, лицо покраснело, губы стали бледными до синевы.

Дворец всегда был жестоким местом, но даже я не ожидала подобной жестокости от императрицы.

При моем появлении во внутренних покоях уже воцарилась мертвая тишина все присутствующие слышали мои слова, обращенные к горничным, как, впрочем, и приказ, что я отдала главной фрейлине. И теперь на меня взирали с недоумением и нескрываемым потрясением.

— Ваше императорское величество, — я присела в глубоком реверансе. — Ваше высочество, — намного более скромный реверанс.

И выпрямившись, я представилась: — Леди Асьен Риддан, к вашим услугам.

Императрица, огладив живот, медленно произнесла: — К моим услугам? Как любезно с вашей стороны. Однако, вы не осведомились о том, требуются ли мне ваши услуги. Что ж, личному секретарю наследного принца позволяется многое, мне известно об этом, и потому я великодушно прощаю ваше рвение. Но боюсь, леди Риддан, ваши услуги мне не нужны. Возвращайтесь к своим обязанностям!

Невольно улыбнувшись, я искренне порадовалась тому, что мое лицо скрывает маска. Удивительным образом эта маска давала мне свободу, и мне все меньше хотелось расставаться с ней.

Что же касается текущей ситуации, следовало внести ясность с самого начала.

— Ваше величество, вероятно в силу столь юных лет для матери принцессы, достигшей брачного возраста, — да, я не удержалась, — допустила некоторую неточность в рассуждениях по поводу статуса ее высочества после свадебного торжества. Ваше величество, должна напомнить вам — императорская семья занимает верховное положение в нашем государстве. Поэтому, не принцессы входят в семью своих супругов, а их супруги становятся частью императорского рода. Меня искренне удивляет, что вы сумели позабыть об этом.

Полноватая брюнетка с мутно-карими глазами отчетливо скрипнула зубами. Звук получился столь явственным и отчетливым, что оказался слышен во всем просторном помещении.

Но в целом это были основы, императрица обязана была знать традиции и правила императорской семьи.

Так же, Остерия не учла еще одного фактора.

— Что же касается вашего заявления, цитирую: «Теперь я ее мать!», должна напомнить вам, что ваш брак, равно как и ваше положение, станет законным лишь после рождения сына и церемонии коронации. Неужели я что-то пропустила, и вы уже счастливая мать принца и коронованная императрица Великой Небесной Аларкад?

Императрица с громким щелчком сложила свой веер и швырнула его на пол. Она побагровела от ярости, и определенно собиралась выплеснуть свой гнев на меня. Но менее всего я желала все это выслушивать, и пресекла дальнейшее еще одним основополагающим правилом династии Эвердан.

— Ваше величество, дитя, что вы носите под сердцем, принадлежит императорскому роду, и ответственность за его здоровье целиком и полностью лежит на вас. Надеюсь, вы это понимаете. Но в любом случае, я выявила уже два пробела в вашем образовании. Несомненно, вы в положении, но это не освобождает вас от необходимости следовать традициям. Я доложу его величеству о вашем невежестве.

И повысив голос: — Леди Сейридан, распорядитесь проводить ее величество в ее покои и вызовите дворцового лекаря, я бы хотела получить полный отчет о состоянии здоровья дитя ее величества.

Императрица взвилась, невзирая на тяжесть своего бремени, и звенящим от ярости голосом возопила: — Да как ты смеешь?!

Дождавшись, пока эхо от ее возгласа стихнет, вежливо ответила: — Как вы верно заметили — я личный секретарь наследного принца. Его императорское высочество заботится о благополучии своего рода, и, несомненно, разделяет мои тревоги по отношению к здоровью младенца, что вы вынашиваете. Имеются ли у вас еще вопросы? Даже если имеются, я выслушаю их после визита к вам императорского лекаря. Леди Сейридан!

На сей раз главная фрейлина поторопилась, и упирающуюся императрицу увели под руки ее горничные, не посмевшие ослушаться приказа леди Сейридан.

Когда все они вышли, я, молча, протянула ладонь. Леди Сейридан так же молча передала мне список старших горничных императрицы.

— Лишить жалования за этот месяц всех, кто находится в списке. И на два месяца тех, кто попытался уйти от ответственности и скрыться с места преступления до того, как вы опознали их.

— А вы разбираетесь в прислуге, леди Риддан, — склонив голову, произнесла главная фрейлина.

— Благодарю вас. Отчет лекаря должен быть предоставлен мне в течение часа, не более.

В глубоко посаженных внимательных глазах леди Сейридан промелькнуло нечто весьма любопытное, и фрейлина, понизив голос, уточнила: — Вы сказали — это должен быть императорский лекарь?

— Именно, — подтвердила я ее худшие предположения. — Именно личный лекарь его императорского величества и никто другой. Поторопитесь, у нас сегодня еще очень много дел.

Поклонившись, леди Сейридан поспешила нас покинуть.

Проводив ее взглядом, я развернулась к принцессе, и воодушевленно произнесла: — Ваше высочество, дня вашего бракосочетания вся империя с нетерпением ожидала более десяти лет. Мы должны приложить все усилия, чтобы оправдать ожидания народа. Что касается вашего платья оно великолепно!

Принцесса нервно поправила растрепанные волосы, и произнесла: — Благодарю вас, я сшила его сама.

— В жизни не видела ничего прекраснее, у вас талант, — и я не покривила душой, платье действительно было восхитительно.

Учитывая, что его дошивали и переделывали одиннадцать лет в его великолепии, не приходилось сомневаться. Однако, у самой принцессы Аделин сомнений было великое множество.

— Вы говорите, народ ожидает моей свадьбы? — тихо произнесла она. — Но это бракосочетание, это ведь позор, бросающий тень на всю династию.

— О чем вы? — у меня появилось желание продолжить беседу с ее величеством, и на сей раз не сдерживаться в выражениях. — Ваше высочество, ваша свадьба это не тень, это свет надежды. Ведь благодаря вашей истории любви, каждый в империи теперь знает, что, если человек действительно достоин, целеустремлен и искренне предан Великой Небесной Аларкад, его заслуги будут высоко оценены и честно служа на благо страны, можно стать даже мужем принцессы.

И Аделианна расправила плечи. Поистине королевская осанка воспитанная многолетними упражнениями и наставлениями, позволяла ей скрывать свое угнетенное состояние, и я заметила, насколько существенно поникшей была принцесса лишь сейчас. И ужаснулась. Что ж, теперь я поняла, почему много лет назад прекрасная и любимая всем народом принцесса шагнула в ничто, расставаясь с жизнью.

— Ваше высочество, — я подошла ближе, — мне весьма грустно видеть, что вы не осознаете всю важность и ценность предстоящего события. Династия Эвердан пришла к своему положению благодаря многочисленным войнам, в которых боролась за власть, богатство и стабильность. И вы продолжаете традицию императорского рода, выходя замуж за прославленного воина, достигшего звания генерала сражаясь не ради богатства, а ради любви. Любви к вам. Не принижайте значимости вашего бракосочетания.

И подойдя к зеркалу, я нагнулась и подняла диадему, сорванную видимо фрейлинами императрицы.

— Как замечательно, — произнесла я, разглядывая ювелирное изделие, существенно покореженное теми, кому руки оторвать, видимо следует, — случившееся станет идеальным поводом заменить сей скромный центральный изумруд на яркие бриллианты из приданного императрицы Остерии.