* * *

Однако было это много лет назад, подумалось ей. С тех пор она всегда заманивала монстров в ловушку и заточала их в тюрьму, каковой являлась ее детская книга. Вот только ее единственный зловещий призрак все еще обитал где-то там. Он пропал без вести в этом бодрствующем мире.

Подходя к заведению Гуннара, она подметила, что ночь была не такой уж и одинокой, как обычно бывало в это время. На этот раз обитателей было поболее. Мимо прошла сотрудница полиции, а за ней появились две шаркающие тени: одна мохнатая и небольшая, другая напоминала сороконожку с перьями. Сотрудница явно их не видела, но Мара — видела. Пока она шла, ей встречались они чаще и чаще. Вот под навесом, что-то похожее на бесформенного плюшевого мишку, было плотно обернуто вокруг спящего бездомного пацана. На заправочной станции, позади мужчины стоял тролль… оба смотрели телевизор. Группа крошечных гномов, стояла кольцом вокруг пьяной девушки, что шла из ночного клуба, ее тошнило в переулке между зданиями.

Мара задумалась: «Они что, всегда здесь были? Прятались в тени, за спинами своих спящих? И что, все это время, когда она ходила по своим делам, она никогда их не замечала и никогда не задавалась такими вопросами?»

Она зашла в заведение, села за стойку бара, Гуннар сразу налил ей, не дожидаясь от нее заказа. Мара огляделась вокруг, на одиноких и молчаливых пьянчуг, лица которых были скрыты в тени. Теперь она их видела. Похоже все это время ей было известно об этом. Они прильнули к свету свечей и стало видно их лица, словно из ночных кошмаров, желтые глаза, сияющие в отблесках света. Сосланные сюда.

Мара выпила и Гуннар налил еще. И теперь она посмотрела на него: лицо цвета расплавленного воска, глаза, словно белая плесень. И тут она вспомнила, как Гуннар несколько ночей назад говорил: «У меня никогда не бывает ночных кошмаров».  

«И что ж тут удивляться-то? Так ты всегда был таким!»

— Скверная ночь? — как обычно спросил он.

— Разве ночи не всегда такие? — ответила Мара. Они наблюдали за ней, монстры, злые существа, наблюдали алчно и взахлеб. Заблудшие и потерянные выродки. — Мне нужно идти.

5.

Она мчалась навстречу восходу солнца. Рассвет озарил мощенные улицы и отразился от каналов. Он стер ночные кошмары, начисто их уничтожив, как мел с классной доски. Когда она, поднявшись по лестнице, открыла дверь квартиры, то увидела на полу письма, подняла, рассмотрела: официальное уведомление, требование платежа, неоплаченный счет, не оставлять без внимания!  

Мара рухнула на кровать, но заснуть не получалось.

Истекшее уведомление, сообщалось в последнем конверте. Она порвала его. Затем попробовала дозвониться в банк. Задумалась: «А что она могла им сказать?»

Наконец трубку взяла женщина, вероятно та, с кем она общалась в последний раз.

— Нехорошо, что вы игнорируете наши уведомления, — произнесла в трубку сотрудница банка.

— Мне просто необходимо немного времени, — заверила Мара, — и я оплачу счета.

— Точно оплатите? — в голосе женщины проскользнула воинственная тональность.

— Наверно нет, — призналась Мара.

— Вы должны записаться на прием и обсудить вашу сложившуюся ситуацию, — проинформировала служащая банка, — и договориться о возможности плана выплат.

— А вы сами не сможете решить мой вопрос?

— Нет, это все обсуждается на верху, — пояснила она.

Мара слышала, как щелкают клавиши на клавиатуре. Наконец женщина назвала время.

— А почему так поздно?

— Так в вашей анкете указано, что вы работаете по ночам.

— А, ну да, так и есть, — подтвердила Мара, — но…

Банки открыты только в рабочее время, разве не так? Спорить было бесполезно. Она поблагодарила и положила трубку. Утро прошло в сборе документов. Квитанции, счета, регистрационные журналы — все, что удалось обнаружить. Родители, после смерти, оставили ей небольшую сумму денег, но денег хватило ненадолго.

Спала она урывками, во сне постоянно вздрагивала. Ночью встала, сварила кофе, потом снова провалилась в темноту.

Неоновая вывеска «Северный банк», сияла над городом. Мара шла и видела, как тени оживают маленькими кошмарами, сгущаясь в темных проходах и под скамейками на автобусных остановках, в кольце темноты за уличным фонарем, в дверных проемах закрытых магазинов. Она шла, а призрачные существа смотрели ей вслед, и ничего не говорили.

Подошла к банку. Фасад был темным, но стрелка светилась белым и указывала ей на боковой вход и ряд лифтов, гудящих и мрачных, как ночные холодильники. Зашла в лифт, нажала кнопку этажа, створки закрылись. Ощутила себя погребенной внутри кабины, освещенной ярким светом. От музыки с трубящими тональностями, волосы на руках встали дыбом. Стояла, кусая губы и полость рта, пока не заболели зубы.

Лифт засвистел. Открываясь, заскользили створки. Мара вышла в неосвещенный длинный коридор.

* * *

Ей так хотелось открыть глаза, но глаза были открыты. Коридор тянулся перед ней в темноту, она задрожала. И вдруг свет над головой зажегся, яркий флуоресцентный свет, который разом стер все тени. Она сделал шаг, и впереди зажегся еще один огонек. Мара пошла по коридору, он удлинялся, уходя в темноту. Но огни четко следовали за ее шагами. Она ничего не слышала, вообще ничего.

«Просыпайся, Мара», — говорила она себе, — просыпайся!»

Однако она не спала. Дверь. Она увидела ее издалека, и вот дверь просто оказалась перед ней. Обычная дверь, ведущая в обычный офис. Она постучала.

— Входите.

На пороге Мара помедлила, затем повернула ручку и вошла.

* * *   

— Ну здравствуй, Мара!

Ее призрачный монстр сидел за большим дубовым столом. За ним, далеко внизу, сияли огни большого города. Призрак изменился, с тех пор, как она его видела в последний раз. Он был облачен в костюм банкира, солидный галстук. Однако под костюмом по-прежнему угадывалась тюленья гладкость. Его лицо замерцало, и он любезным тоном произнес:

— А ты отлично выглядишь.

— Ого, теперь ты умеешь говорить.

— Ну, у меня было время научиться, — ответил призрак, — научиться здесь, будучи запертым в мире взрослых.

Мара уловила в его тоне отвращение и тоску.

— Когда-то я тебя так боялась, — произнесла она.

— Это хорошо, ты и должна была бояться!

И тут он резко вырос и превратился в сгусток тени, что растянулась и исказила его черты. Он злился.

— Я был твоим детским кошмаром, — заверещал он, — но ты не оставила меня в покое, теперь вот смотри на меня! Он завизжал, это было похоже на ужасный скрежет. — Смотри, смотри на меня!

И она посмотрела. Призрачный ублюдок был всем, что ее страшило. Неплатежами арендной платы. Долгами и письмами из банка. По сути всеми теми ужасными обстоятельствами, с которыми приходится сталкиваться только взрослым. Все то, с чем она никогда не могла справиться — справиться с ужасными взрослыми обстоятельствами.

— Ты — мой ночной кошмар, — прошипела Мара.

— Да, да! Я всегда им был.

Она медленно подошла к нему, встала перед дубовым столом и произнесла:

— Ну извини, если что.