— Твой план хорош, но он может не сработать. Что если комиссия наймет в Красноярске две машины? В одной за руль сядет кто-нибудь из них, а в другой — этот шофер, и эта другая машина остановится, не доезжая до нашего города. Кто им помешает так сделать?

Егору эта мысль тоже уже приходила в голову, но как выкрутиться из такой ситуации, он не знал. Тут вся надежда была на то, что человек, который провел за рулем много часов и, наконец, доехал до места, где можно будет нормально отдохнуть, поесть, принять душ и отоспаться, вряд ли устоит перед таким соблазном и останется в машине еще хотя бы на сутки. Все дальнобойщики, которых он знал, включая самого Грушева, не стали бы так делать ради каких-то иностранцев, пусть даже те и пообещали им хорошие деньги за поездку. Но все-таки шанс на то, что этот шофер решит затаиться, оставался.

— Он в любом случае остановится не слишком далеко от въезда в город, — ответил Грушев Таисии, когда они уже входили в столовую. — А значит, его смогут найти кошки. Большие лесные, вроде Жорополка — они ведь смогут его только выследить, не показываясь ему, чтобы он не уехал?

— Смогут, — кивнула девушка. — Но этот вариант мы хотим оставить на самый крайний случай. Не хотелось бы, чтобы в Европе вообще узнали, что у нас есть большие дикие баюны, да еще и прирученные.

— А что страшного случится, если они узнают? Больших-то котиков вы не «эксплуатируете», тут вас не в чем обвинить!

Тая, направившаяся было к входу на кухню, расположенному за буфетной стойкой, остановилась и с мрачным видом развела руками:

— Так ведь у них все непредсказуемо. Сегодня они кричат, что защищают животных от «эксплуататоров», а завтра все повернется на сто восемьдесят градусов, и они решат, что дикие баюны опасны для людей и их надо уничтожить!

Глава XXI

Солнечные лучи освещали заросшее ледяными узорами оконное стекло, превращая его в чудесную картину, переливающуюся серебром и золотом. Время от времени Егор отрывался от лежащей перед ним толстой кипы бумаги, поднимал глаза на окно и тоскливо вздыхал. Водитель знал, что если присмотреться, сквозь узоры можно будет разглядеть гуляющих возле пансионата людей и кошек, к которым сам он никак не мог присоединиться — ни в этот день, ни, скорее всего, всю ближайшую неделю.

Чуть раньше, когда он выглядывал в окно, на площадке перед главным входом играли в снежки Шон и маленький Дмитрий, а вокруг них бегало не меньше десятка разномастных котов. Но сейчас эта компания, скорее всего, уже ушла внутрь здания — на улице стоял слишком сильный мороз, и болтаться там долго было невозможно. При этом можно было не сомневаться, что их место на заснеженном газоне заняли другие желающие подышать свежим воздухом: в последние дни, когда темнеть стало не так рано, большинство жителей кошачьего городка старались провести хоть немного времени на улице, пока солнце не село. Грушев очень хорошо понимал это, но сам выбраться из пансионата пока не мог.

Отчетности на его новой работе оказалось раза в два больше, чем на предыдущих, хотя занимался он вроде бы тем же самым: развозил всевозможные грузы. Причем теперь он делал это в пределах одного города, так что, казалось бы, бумажная составляющая этой работы должна была, наоборот, быть попроще. Но руководство секретного города и расположенного в нем секретного же питомника считало иначе.

После первого месяца жизни в городе кошек Егор чуть не умер от тоски, составляя все необходимые отчеты. Только что наступил Новый год, приближалось Рождество, и в пансионате — как и во всем городе — царила праздничная атмосфера, и только несчастному шоферу приходилось сидеть за ноутбуком, заполняя бесчисленные таблицы и бланки. Ладно, не совсем бесчисленные — за три дня он все сделал и смог присоединиться к отмечающим праздники сотрудникам питомника. Но эти три дня молодой человек потом еще долго вспоминал с содроганием!

Был бы у него интернет, он бы делал отчеты дольше, но зато не скучал бы так сильно — можно было бы время от времени переключаться на что-нибудь интересное в сети. Но сидеть часами в интернет-кафе было слишком дорого, да и мест там в праздники часто не хватало: местные жители поздравляли с праздниками друзей и родственников из других городов и отвечали на их поздравления. Однако Грушев сделал выводы на будущее и перед тем, как засесть за январские отчеты, скачал из интернета на флешку побольше разных интересных текстов, демотиваторов и просто любопытных картинок, изучением которых можно было бы разбавить заполнение бланков.

Одним словом, во второй раз период отчетности удалось пережить с гораздо меньшими потерями, а в третий Егор и вовсе не стал откладывать все на последний момент и засел за первые таблицы за неделю до конца февраля. Свободного времени у него для этого было достаточно: генеральная уборка пансионата к тому моменту закончилась, а визит комиссии, поначалу державший всех в таком сильном напряжении, постоянно откладывался. После того, как из Лондона пришло письмо о том, что проверка переносится на конец марта, руководство пансионата решило, что можно немного расслабиться и что не стоит пропускать выставку в Токио — так что директор и его заместительница с еще несколькими сотрудниками уже неделю были там, а Таисия, оставшаяся за главную, была слишком занята и проводила с Егором совсем немного времени.

В общем, Грушев мог позволить себе спокойно заниматься отчетами, а возможностью отвлечься от этих дел молодой человек тоже заблаговременно озаботился, скачав в свой ноутбук побольше разного интересного чтива. Как оказалось, это вообще было очень вовремя, потому что вскоре после этого интернет в городе перестал работать — местные мастера обещали быстро вернуть его, но уже второй день не могли понять, в чем проблема.

Кроме текстов, Грушев скачал еще и кучу всевозможных картинок, из которых он собирался сделать Таисии открытку к 8 марта. Картинки эти были самыми разными — шоферу некогда было выбирать, но перелил на флешку все скопом: цветы, кошек, зайчиков, красивые пейзажи… Были среди этих иллюстраций и красивые девушки — все с теми же цветами или котятами в руках. И надо же было Тае зайти к нему в комнату именно в тот момент, когда на мониторе была открыта именно одна из таких фотографий. Улыбающаяся красотка в летнем коротком платьице с большим букетом — ничего, в общем-то, неприличного или двусмысленного…

— Так… — страшным голосом произнесла замершая в дверях Полуянова. — Скажи-ка мне, Егорушка, я предупреждала тебя, что никаких соперниц не потерплю? Хоть в реале, хоть в виртуале?

— Тай, это просто открытка… — начал было объяснять Грушев, но девушка уже неслась к нему с таким возмущенным видом, что он понял: надо спасаться.

Егор вскочил со стула, прыгнул в сторону — и бросился к оставшейся открытой двери в облике пушистого серо-полосатого кота. Он уже знал, что такое сцена ревности в исполнении Таисии, и совсем не горел желанием испытать это на себе еще раз. Превращение в кота было его единственным шансом спастись — или успеть убежать и спрятаться до того, как Тая сама сменит облик, или, если она все-таки его поймает, попытаться ее разжалобить. Кошек она никогда не обижала и не наказывала — значит, возможно, на Грушева, ставшего котом, у нее тоже рука не поднимется.

Через пару секунд Егору — теперь уже Хвостомыслу — стало ясно, что он пока еще не настолько хорошо знает свою возлюбленную. Полуяновой не составило труда поймать его по пути к выходу, схватить за шкирку и поднять на уровень своего возмущенного лица.

— Предупреждала я тебя или нет? — повторила она, а потом метнулась к столу и принялась тыкать Хвостомысла носом в монитор. — Предупреждала?! Предупреждала?!

— Мяа-а-а-ак!!! — завопил сибирский кот на самой высокой и громкой ноте, какую он только мог взять. «Таечка, родная, ты опять все не так поняла!!! Кто-нибудь, спасите меня от этой… не в меру ревнивой женщины!!!» — означал его крик, и он страстно надеялся, что его услышит кто-нибудь из котов или из работников питомника, находящихся в этот момент в кошачьем обличье.