Что еще можно проверить? Не стал ли он сильнее ощущать запахи? Егор принюхался и понял, что не чувствует вообще ничего. Было холодно, на земле лежал толстый слой утоптанного снега, а вокруг возвышались замерзшие деревья — до конца весны, когда все начнет таять, эти места вряд ли будут чем-нибудь пахнуть. С точки зрения человека, конечно — кошки наверняка учуют что-нибудь и здесь. Но Грушеву это, похоже, все-таки не грозило.

Он пошел быстрее, раздраженно пиная ногами попадавшиеся на пути комки смерзшегося снега. Причина его неудач была не в Таисии, причина крылась в нем самом. Даже когда никто не мешал ему сосредоточиться, он все равно не был ни на что способен. Да и есть ли у него на самом деле эта потенциальная способность превращаться? Тайка наверняка ошиблась, приняла желаемое за действительное, а на самом деле он вовсе не такой, как она, а самый обычный человек.

«И что в этом плохого? — внезапно пришел ему в голову вопрос, над которым он еще ни разу не задумывался. — Большинство людей — самые обычные, только у немногих есть разные таланты. Кто-то музыку сочиняет, кто-то с высшей математикой на «ты», а большинство ничего такого не может, но разве большинство при этом хуже? У Таисии есть свой талант, у тебя его нет, но если бы она, скажем, сочиняла музыку, ты бы рядом с ней уж наверное не комплексовал бы?»

Грушев выдохнул изо рта белый клуб пара и остановился. Злость из-за невозможности превратиться в кота, внезапно куда-то прошла — ему стало ясно, что он прекрасно обойдется и без этого. Раньше же обходился! И если Тая разочаруется в нем и станет относиться к нему хуже… А не важно, что было бы в этом случае — потому что на самом деле она никогда так не подумает! Егор еще раз вздохнул, на этот раз с огромным облегчением, и развернулся, собираясь идти назад. Сейчас он скажет Таисии, что она переоценила его способности, и они вернутся в город, где их ждет много других общих дел. Через день Новый год, а у них еще столько всего не готово…

Посмотрев назад, шофер невольно присвистнул: оказалось, что он успел уйти довольно далеко и что с тех пор, как он решил побыть один, солнце окончательно скрылось за лесом. Над дорогой сгустился темно-синий сумрак, в котором Егору с трудом удавалось различить очертания своего грузовика. Таи он рядом с машиной не видел — должно быть, ей стало холодно, и она села в кабину.

К слову сказать, сам Грушев тоже изрядно замерз: теперь, когда молодой человек перестал концентрироваться на других ощущениях и сердиться на весь свет, ему вдруг стало ясно, что он уже давно трясется от холода. Он ускорил шаг, торопясь добраться до машины и тоже погреться — и внезапно стоящую вокруг тишину взорвал перепуганный женский крик. Такой высокий и пронзительный, что Егор даже не сразу узнал голос своей подруги. Так громко она лишь один раз кричала, будучи кошкой, когда защищала его от «наемников» своего брата — но сейчас визг был человеческим, сейчас с ней явно случилось что-то гораздо более страшное…

Егор помчался к ней со всех ног — не замечая, что именно теперь мир вокруг него начал быстро меняться. Что и темно-зеленые ветки елей, выглядывающие из-под снега, и темно-синее небо стали черными, а желтая кабина грузовика, к которому он спешил — серой. Что сумерки сделались не такими густыми, что воздух над дорогой наполнился незнакомыми Егору запахами, что где-то слева, в лесу, слышались шорохи прячущихся под снегом мышей и хлопанье крыльев птиц…

Единственным, что показалось Грушеву странным, пока он бежал, было то, что он как будто бы стал ниже ростом. Намного ниже, понял он, когда был уже у самой машины и обнаружил, что она словно бы в несколько раз увеличилась в размерах.

— У тебя получилось!!! — из-за кузова навстречу Егору выскочила живая и невредимая Таисия с сияющими от радости глазами. — Ты смог, смог!

Она наклонилась к своему другу и… схватила его на руки, подняв на неожиданно большую высоту. Грушев в панике взглянул на резко уходящую вниз землю, а потом попытался посмотреть на собственные руки — и увидел две пушистые серо-полосатые кошачьи лапы с белоснежными «носочками».

— Вот, погляди на себя! — с восторгом крикнула Тая, подбегая к боковому зеркалу грузовика и поднося к нему Егора.

Из зеркала на него смотрела кошачья морда. Серая и лохматая, с пышными усами, черными треугольниками ушей, из которых торчали кисти пепельно-серой шерсти, и черной же буквой «М» в середине лба. Изогнувшись, Грушев попытался осмотреть всего себя и увидел все такую же пушистую шерсть, серо-черную на боках и белую на животе. Длинный полосатый хвост свешивался вниз. Егор попробовал пошевелить им, но из этого ничего не вышло — он понятия не имел, как это делается.

Зато лапы прекрасно слушались своего хозяина, и он оттолкнулся ими от Таисии, заставив ее разжать руки, после чего спрыгнул в снег на обочине, и из его пасти вырвался негодующий вопль:

— Мьяаау!

Грушев хотел высказать подруге все, что он думает о ее методах обучения, хотел возмутиться и пригрозить, что обязательно отомстит ей, напугает ее еще сильнее, чем она только что напугала его… И внезапно ему стало ясно, что он уже сказал все это. Несколько сложных эмоциональных фраз уместились в один короткий крик.

— Фыррршшш! — Таисия тоже сменила облик и выгнула дугой свою желтую спину и темно-коричневый хвост. Звук, который она издала, тоже оказался целой речью — о том, что девушке, конечно, жаль, что она заставила его попереживать, но что у нее не было другого выхода, кроме как напугать его, потому что все «мирные» способы она уже перепробовала и что если бы она продолжила учить его в таком духе, он никогда бы ничего не научился.

Грушев тоже зашипел на нее, но уже не так злобно и обиженно, как раньше. Он попробовал, как и она, выгнуть спину, а потом привстал на задние лапы, подпрыгнул и завалился на бок, привыкая к новому незнакомому телу — маленькому и невероятно гибкому. К его немалому удивлению, слушалось его это тело очень даже не плохо, если не считать хвоста, которым Егору пока не удавалось пошевелить, как он ни старался. Но в остальном, как он вскоре убедился, ему было очень легко и приятно двигаться.

— Уррррмяаау! — торжественно объявил полосатый кот, запрокинув голову и глядя в сияющее звездами окончательно почерневшее зимнее небо. «Как же это здорово, оказывается, быть котом! Век бы в этой теплой шубе по лесу бегал, как бы еще только хвостом начать пользоваться?»

— Ми-ак, — коротко ответила ему Таисия. «Век в этой шкуре я тебе проводить не советую. Если ты пробудешь в ней больше двенадцати часов, то уже не сможешь снова стать человеком!»

Эта новость оказалась для Егора чуть ли не еще более неожиданной, чем тот факт, что он может становиться котом. Кажется, она его даже напугала — потому что мир вокруг него внезапно снова обрел скудные зимние краски, а грузовик начал стремительно уменьшаться.

— О-ох! — не удержав равновесия, Грушев плюхнулся на снег, вновь чувствуя себя большим, тяжелым и намного менее ловким человеком, а не юрким грациозным хищником. — Это было… нечто! Но Тайка! — крикнул он, внезапно снова ощутив обиду на так сильно испугавшую его подругу. — Какого черта ты меня чуть до инфаркта не довела?! Неужели нельзя было по-другому..?

Таисия тоже вернулась в свой обычный облик и протянула ему руку, помогая встать.

— Ты же сам видел — по-другому тебе не удавалось, — сказала она без особой вины в голосе. — Но ладно, на сегодня хватит. Завтра еще попробуешь, дальше будет легче.

— Обязательно попробую, — отозвался Егор, стряхивая с себя снег и наклоняясь к обочине. — Но лучше действительно завтра… Потому что сейчас… — он набрал в руки внушительную пригоршню снега и медленно выпрямился. — Сейчас у меня есть другое неотложное дело — отомстить одной коварной интриганке!!!

С этими словами он бросился на девушку и быстрым движением сунул снег ей за шиворот, под очень кстати слегка размотавшийся шарф. Тая с визгом принялась отбиваться, а потом вдруг упала на землю, потянув за собой молодого человека, и когда он, не удержав равновесия, тоже растянулся на краю дороги, схватила его за воротник и ткнула лицом в ближайший сугроб.