Директор и его заместительница неуверенно переглянулись, а Полуянова, вскочив со столика, с таким же неуверенным видом посмотрела на Егора.

— Вообще-то… — начала девушка, но Михаил жестом заставил ее замолчать.

— Кошки могут навести на человека сны с определенным сюжетом, — сказал он, повысив голос, словно хотел, чтобы его непременно услышали все присутствующие, включая столпившихся в углах и за стеллажами. — Но когда человек проснется, он будет понимать, что это сон, пусть даже и очень реалистичный. По-другому, к сожалению… или к счастью, не бывает. Иначе, вы же понимаете, этим очень многие могли бы пользоваться в своих целях.

— Кхм! — в очередной раз укоризненно посмотрела на него Варвара Тимофеевна. — Миша, здесь все свои, и сейчас не время скрывать важные сведения друг от друга, — она посмотрела на Грушева, а потом обвела глазами остальных собравшихся, насколько их было видно с ее места. — Да, коты-баюны могут внушить ложную память, если одного человека усыпят сразу несколько и если они будут внушать ему один и тот же сон.

Теперь уже не меньше десятка собравшихся громко загалдели, в изумлении комментируя услышанное — но, по сравнению с втиснувшейся в библиотеку толпой, их было немного, и у Егора мелькнула мысль, что большинство работников приюта и так знали об этом, хотя афишировать эту информацию явно не было принято даже среди своих. Вероятно, сведения об этом действительно имелись в какой-то из книг, и большинство местных сотрудников ее в свое время читали.

— Если так, то что нам мешает встретить комиссию хлебом-солью, уложить их спать и запустить к каждому из них в комнату десяток баюнов? — спросил Грушев, тоже окидывая присутствующих взглядом и ища у них поддержки. — Возможно такое?

— Теоретически… — по-прежнему неуверенно пробормотал Михаил Александр.

Тимофеевна цокнула языком.

— Ты знаешь это не только теоретически, — сказала она, но на этот раз не стала развивать тему и рассказывать какие-нибудь подробности.

Директор же и вовсе стушевался, опустив глаза и как будто бы сделавшись меньше. У них с пожилой дамой, без сомнения, были еще какие-то свои тайны, но раскрывать их они, похоже, не собирались.

— Так значит, все-таки можно задурить комиссии голову? — выкрикнул кто-то из-за стеллажей. — А почему ирландцы этого не сделали?

— Видимо, потому, что там комиссия сразу перешла в нападение, — ответила Тая. — А вообще — спросим об этом Шона, когда ему станет лучше.

— Как он, кстати? — спросил еще чей-то голос, и заместитель директора мрачно вздохнула:

— Пока спит, с ним три баюна — завтра будет ясно, выкарабкается или нет.

Шепот, пробежавший по библиотеке на этот раз, был тревожным — не так часто местные жители сталкивались со случаями, когда кошки не могли кого-то вылечить. Но Лидия не дала присутствующим долго обсуждать это.

— Послушайте, мы ведь еще не решили, пускать ли нам вообще сюда комиссию, — сказала она, выходя из-за директорского кресла. — Кто нам мешает просто проигнорировать все их письма, если они будут писать, и никого за ними не присылать, если они все равно припрутся в Туруханск?

— Но Шон же сказал — в Красноярске есть человек, который знает дорогу к нам! — подскочила на месте Таисия.

— Да они явно ему в этом соврали! — взмахнула рукой Лидия. — Иначе мы бы тоже знали этого человека. Но к нам никто чужой никогда не приезжал — так ведь? — она окинула комнату вопросительным взглядом и видя, что с этим никто не спорит, продолжила еще более уверенно: — Значит, все это блеф. Максимум, что может быть — это что кто-то узнал, где находится выезд из Туруханска в наш город. Но это вовсе не значит, что он может доехать до нас и не запутаться в лесу.

— Простите, но это очень даже может означать, что тот человек уже почти доезжал до нашего города, — снова подал голос Егор. — Что он только чуть-чуть не доехал до КПП, но всю остальную дорогу запомнил. Поверьте дальнобойщику со стажем — это не так сложно, как вам кажется. А если не верите мне, спросите любого из моих коллег.

Лидия сердито сверкнула глазами, когда он заговорил, да и остальные, включая тех, кто только что сопровождал его слова одобрительным шепотом, теперь посматривали на него недовольно. Все-таки он оставался новичком и, по мнению старожилов кошачьего города, выступал сегодня слишком часто.

Но это беспокоило Грушева меньше всего. Он знал, что теперь стал здесь своим — а значит, имел право высказываться столько, сколько считал нужным. Пусть даже поначалу это кому-то не нравится — постепенно им придется к этому привыкнуть.

— Я считаю, что нам обязательно надо впустить сюда комиссию, когда она решит к нам заявиться, — сказал он вежливо, но максимально твердо. — Мы ответим им, чтобы они приезжали, но в последний момент, когда они уже будут в Красноярске, напишем, что нам некого прислать за ними в Туруханск. Тогда им придется брать в качестве проводника того шофера, о котором они говорили Шону — и мы узнаем, кто это.

— А что, это мысль! — громко зашептал что-то за стеллажами, и настороженные взгляды, обращенные к Егору, снова сменились уважительными.

«То-то же!» — усмехнулся про себя молодой человек и посмотрел на директора, давая ему понять, что сейчас для него самый подходящий момент, чтобы сказать последнее слово в дискуссии.

Михаил бросил быстрый взгляд на Варвару Тимофеевну, дождался от нее едва заметного кивка и громко кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Пожалуй, это действительно будет самый правильный выход. Комиссию надо принять вместе с этим неизвестным шофером. А когда они будут здесь — дать «поработать» с ними нашим кошкам. Есть у кого-нибудь возражения?

В библиотеке снова поднялся галдеж. Отдельных слов было не разобрать, но общий тон не оставлял сомнений — возражений ни у кого не нашлось. Директор приюта встал, давая всем понять, что решение принято и собрание окончено, и шагнул к креслу Тимофеевны, протягивая ей руку. Старушка тоже поднялась, опираясь на нее, а следом за ними и остальные присутствующие потянулись к выходу. На Егора многие посматривали с любопытством, а кое-кто и с явным одобрением, хотя среди всех этих приятных взглядов он заметил и парочку недовольных.

Дождавшись, когда толпа более-менее рассосется, Грушев тоже вышел в коридор вместе с Таисией и уже хотел спросить ее, что она собирается делать дальше, как вдруг девушка взяла его за руку и потянула в сторону от своих идущих к лестнице коллег, к окну в конце коридора.

— Егор, пропуск на выезд все еще у тебя? — быстро зашептала она, бросая нервные взгляды на дверь библиотеки. — Беги в гараж, скажи, что тебе надо встретить в Туруханске еще кого-то из Ирландии — и уезжай! Сейчас самый подходящий момент, все на ушах стоят, никто даже не заметит, что ты исчез.

Молодой человек уставился на нее во все глаза, машинально вцепившись одной рукой в подоконник. Второй раз за такое короткое время ему представилась возможность сбежать из закрытого города. Первой он не воспользовался, но теперь мог все-таки сделать это, причем вторая попытка была еще и более легкой. Полуянова сама отпускала его, ему не нужно было ее обманывать. Правда, при этом она сама обманывала всех остальных местных жителей…

— Если кто-нибудь будет что-нибудь спрашивать — скажи, что сам ничего не знаешь, — продолжала, тем временем, быстро инструктировать его Таисия. — Ни кого встречаешь, ни зачем… Или лучше не так: скажи, что это еще кто-то из коллег Шона, кто узнал что-то важное о комиссии и тоже оттуда сбежал. Но подробностей ты все равно не знаешь — иначе тебя начнут расспрашивать и что-то заподозрят.

— А как же ты? У тебя будут неприятности из-за этого, — неуверенно возразил Егор, но девушка в ответ лишь пренебрежительно отмахнулась:

— Сейчас — не будет. Ты же видишь, что у нас творится! Я скажу, что со всеми этими волнениями забыла забрать у тебя пропуск и ты под шумок этим воспользовался. Меня даже ругать толком не станут — всем не до этого.

— Но почему… ты хочешь, чтобы я уехал?