Таксист кивнул.

Их такси прибавило скорости. “Келпи” свернула во дворы — видящие и усатый таксист следом.

Руслана на заднем сидении сначала потряхивало, а потом начало мотать во все стороны.

“Хорошо, что пристёгнут, а то бы треснулся о крышу!”

Он покосился на таксиста: тот сидел, как приклеенный, сосредоточенно уставившись на дорогу впереди.

Следом за “келпи” их машина вылетела через тротуар на дорогу. Сбоку мелькнули фары — усатый таксист чудом вывернул руль, уходя от столкновения. Вслед им донёсся пронзительный автомобильный гудок.

Где “келпи”?! Ушла?!

Усатый таксист, не снижая скорости, помчался по трассе. А, вон она, “лошадка”! “Келпи” выключила фары и казалась мчащимся сгустком темноты.

Она вдруг повернула налево, но усатый таксист почему-то не поехал следом. Кивнул сам себе и прибавил газу.

— Хочет на Пушкина проскочить? — уточнил Бьёрн.

Водитель кивнул.

Фонари неслись навстречу, сливаясь в ленты света. Руслан, вцепившись в ремень безопасности, вглядывался в дорогу и мысленно радовался, что машин здесь почти нет.

Наконец их такси свернуло налево. Машину ощутимо подбросило на бордюре, и Руслан прикусил язык.

“Лошадка” высунулась было из-за торца трёхэтажного дома, но, заметив, что проезд преграждает такси, дала задний ход. Такси видящих понеслось следом.

Эту часть города Руслан совсем не знал. Дворы, переулки, улицы мелькали, как на ускоренном видео. Фонари, деревья, редкие фигуры прохожих. Мусорные баки, кусты, заборы.

“Келпи” снесла ограждение возле стройки, но внутрь не поехала. Понеслась в объезд стройки и, протаранив ворота, метнулась на территорию какого-то автосервиса. Заброшенного, насколько Руслан заметил.

Их машина замерло у покорёженных ворот: правая створка рухнула, левая повисла на одной петле.

— Другого выезда нет? — поинтересовался наставник.

Таксист помотал головой.

— Тогда “лошадке” возвращаться придётся. Она попытается нас спугнуть и умчаться на реку.

Усатый таксист усмехнулся: мол, ну-ну, пусть попробует!

— Ладно, ученик, слушай внимательно. Если удастся заставить “лошадку” встать, надо открыть дверцу и выпустить человека. Монстр будет очень против. Пугать будет. Я его припечатаю, пока “спецы” не подъедут, но мне пара минут нужна. Так что твоя задача — удержать “келпи”. Понял?

Руслан кивнул.

В недрах территории автосервиса, среди ржавых остовов машин, мелькнули фары. “Келпи” поняла, что другого выхода отсюда нет, и неслась обратно.

Усатый таксист крепче сжал руль и слегка наклонился вперёд.

“Келпи”, набирая скорость, виляла между груд металлического хлама. Быстрее. Ещё быстрее. Ближе.

Между воротами и “келпи” оставалось метров сто, когда монстр вывел свою машину на прямую. Ржавое такси с бьющимся внутри человеком летело на такси видящих.

Секунды до столкновения.

А если “келпи” не свернёт? Зачем существу жалеть старую машину и человека внутри?

Перед мысленным взором Руслана пронеслись кадры с места автоаварии из какого-то фильма. Покорёженный металл и кровь.

“Келпи” приближалась, будто не касаясь земли. Как призрак.

До столкновения пять секунд. Не больше.

Четыре. Руслан перестал дышать.

Три.

Две.

С визгом шин “лошадка” подалась в сторону в последнюю секунду. И замерла метрах в десяти от их такси, словно монстру надо было перевести дух.

— Выходим! Живо! — рявкнул Бьёрн.

Руслан отстегнул ремень и открыл дверцу. Надо же, руки слушаются плохо. Да и ноги тоже. Но не время заострять на этом внимание.

Он побежал к мёртвой машине, стараясь не слишком припадать на затёкшую от напряжения ногу.

Мужчина внутри фальшивого такси лежал на заднем сиденьи не шевелясь. То ли потерял сознание, то ли “келпи” его оглушила. Впрочем, неважно.

Руслан протянул руку к дверце.

Бьёрн предупредил:

— “Лошадка” будет брыкаться. Пугать будет. Прям жутко. Но если возьмёшься за дверцу — отпускать нельзя. Готов?

Вместо ответа Руслан ухватился за ручку и потянул на себя.

“Келпи” задрожала, заводя мотор. Сейчас помчится, волоча за собой человека. У “келпи” скорость, тонна веса и сила. У человека только уверенность в том, что нельзя разжимать пальцы.

На Руслана вдруг обрушился поток тёмной воды. Он задохнулся на секунду, но ручку не отпустил.

Тут не может быть воды. Максимум — дождь.

Но вода не убывала. Он уже не видел ни наставника, ни даже “келпи”. Он тонул. Прыгнул с моста после расставания с Коброй. И вода заполняла лёгкие, не давая дышать.

Ты тонешь. Ты неудачник. Ты умрёшь.

Нет. Этой воды нет. Дыши, давай! Ну!

Из той воды он выплыл. И вытащил парня, захваченного топляком. Это топляк говорит, что всё плохо и другого выхода нет. Но это неправда.

Он плыл, захлёбываясь и кашляя, и тащил потерявшего сознания парня на берег. Он выбрался из той воды.

Вода исчезла, и Руслан хрипя давился холодным воздухом. Дышать так хорошо. Дышать так больно.

Воздух становился всё холоднее. Надо согреть дыханием пальцы. Но что-то зажатое в руке мешает...

Он чуть не разжал пальцы. В последнюю секунду вспомнил: ручка, дверца, “келпи”! И стиснул сведённые судорогой пальцы сильнее.

Холодный воздух вокруг сделался обжигающе морозным. В лицо ударил ветер, резанув по коже колючими снежинками.

Тело свело судорогой. Мгновенно промёрзло всё: кожа, мышцы, кости, кровь в венах. Как холодно. Невыносимо.

Ты замёрзнешь. Ты не справишься. Ты умрёшь.

Он один в ледяном плену. Что делать? За что зацепиться сознанием, когда сами мысли замерзают в покрытой инеем голове? Ледяная корка покрывает глаза — и ничего не видно, уши — и ничего не слышно, губы — и ты больше никогда никому ничего не скажешь. Ты останешься в этой метели навсегда.

Почему-то рука не двигается. Что там? А, у него на руках мальчик. Илюша, Регинин сосед. И он, Руслан, должен вынести мальчика отсюда. Шаг за шагом заставляя двигаться непослушное тело. Вперёд.

Он вынес мальчика. И Регина потом поила его чаем. Он вышел из той метели.

Снег прекратился. Пальцы, сжимающие ручку, покрылись инеем. Скоро ли там Бьёрн закончит?

Руслан огляделся, ища наставника, но вместо знакомой фигуры увидел могильную плиту. Сердце пропустило несколько ударов — и забилось, как сумасшедшее. Что это?! Что?!

Сколько бы раз ты ни выплывал и ни выбирался из метели, ты умрёшь. И твой наставник. И родители. И друзья. Девушки, которым ты дорог. Люди, которых ты спасал.

Всё напрасно.

Тебе не справиться. Все смертны. Чтобы ты ни делал, ты проиграешь.

Рядом с могильной плитой Бьёрна медленно поднимались другие плиты. Руслан старался не смотреть, но замечал имена родителей и Регины, Славика и Кобры, Тимофея Валерьяновича и Виктора Иннокентьевича, Лазарева, Ольги Викторовны, Лёни, Максима Кошкина, Антона Иваныча...

Плит становилось всё больше, и Руслан чувствовал, что сходит с ума.

Ты проиграл. Вы все смертны.

Но Бьёрн убивает змеёвку, пытающуюся съесть Юлю, и изгоняет гадючью мать из мамы Славика. Руслан выносит из метели Илюшу и вытаскивает из кафе-придорожня Маргариту. Они с наставником останавливают голема из кладбищенской земли. Видящие в университете не дают вырваться потрошителю.

И Сторож стирает дату смерти Бьёрна.

Смерть нельзя победить, но можно отсрочить. И этот мужчина в такси, захваченном “келпи”, умрёт не сегодня.

Руслан дышал как загнанная лошадь и смотрел на потёртую дверцу такси. Она открылась. Открылась.

Его хлопнули по плечу, и знакомый голос сказал:

— Ты молодец, ученик!

Он с трудом сглотнул и повернул голову. Рядом стоял живой и здоровый Бьёрн. Улыбался. А перед ним светились знаки, образуя тонкие ленты и оплетая машину.

— Теперь “келпи” дождётся “спецов”. Давай мужика вытащим.

Руслан кивнул, продолжая придерживать открытую дверцу. Бьёрн сунулся в салон.

— Живой. Без сознания, но живой. Медиков я уже вызвал.