Глинский вернулся через день. Я даже не хочу представлять, как именно были доставлены к нему на встречу наши будущие аналитики, но он переговорил со всеми четырьмя. Думаю, вертолёт ещё не успел приземлиться в Стóлице, когда сотрудники Загорина уже начали проверку благонадёжности.

– Наши рыбаки заслужили свой отпуск. Люди действительно толковые, без тёмных мест и с пониманием степени ответственности. Помещения для них уже выделены, сейчас они под руководством Панина составляют примерный штат отдела и список аппаратуры. Я им ещё несколько злостных компьютерщиков подобрал, думаю, в течение пары недель мы должны получить первые результаты. Сотрудников нужно будет много, потому что объём обработанной информации должен быть гигантским – от биржевых сводок до прыща на заднице у кого-нибудь из наших олигархов. О! Кстати! Есть у меня на примете один кадр, который сейчас сидит за кое-какие махинации, так вот он – блестящий биржевой аналитик, несмотря на отсутствие рынка акций в Славии. То есть реальный практик в нашем вопросе. Организуем-ка мы ему помилование. Уверен, я смогу его убедить, что два года на воле на моих условиях лучше, чем они же, но в тюрьме с возможностью продления.

– Да хоть шаманов нанимайте с ясновидящими, главное, чтобы мы были готовы к последствиям всякой фигни.

– Не, Максим Евгеньевич, ясновидящие тут не помогут. Иосиф, он ведь не только сон фараону растолковал, он ещё и пути решения предложил, вот и нам нужно будет не только следствия из причин вывести, но и придумать, как с этими семью коровами бороться1. Я тоже заслужил бокал коньяку. А что Гольдман? Давайте у него для Вас разрешение на пару капель выспросим. Не разрешит мне, я на него Васю натравлю. Дайте-ка мне Ваш брелочек, – и Егорыч нажал на кнопку вызова дежурной медсестры.

Когда эта милая женщина вбежала в столовую, глава Администрации потребовал пригласить врача для секретного разговора государственной важности. Лазарь Аронович пришёл минут через пять и в столовой сразу стало как-то тесно.

– Вызывали?

– А это будет зависеть от того, как пойдёт разговор, доктор. Пока пригласили, – у меня почему-то сразу всплыла в памяти брошюра «Допрос пленных в полевых условиях», – можно ли нашему общему президенту несколько глоточков коньяку?

– Конечно можно. Тем более, что предмет дискуссии можно рассматривать, как лекарство. Хотите, прям щас рецепт выпишу? Tinctura querci in uvae alcoholi2 сорокапроцентная. Перорально, мелкими глотками под беседу в хорошей компании.

– А что ж Вы раньше-то молчали? – обескураженно проговорил Егорыч, явно приготовившийся к долгой вдумчивой беседе.

– А никто и не спрашивал.

– А Вы с нами бахнете, доктор?

– А разве можно отказать президенту, тем более в таком вопросе?

Глинский расставил бокалы.

Под конец отведённой для рыбалки недели, за ужином в присутствии снова прилетевшего Егорыча, Моисеев рассказал, что ему доложили о заинтересованности одного из саудовских принцев в инвестициях в Славию.

– Дело в том, Максим Евгеньевич, что Ваше отношение к славским мусульманам не осталось незамеченным в исламском мире. В частности, широко обсуждались те самые колодцы. И при выборе страны, в экономику которой можно вкладывать средства, эти колодцы таки сыграли свою роль, хотя вряд ли кто-нибудь тогда об этом думал. Но есть люди, которых они натолкнули на мысль, что с Вами можно будет найти общий язык, поскольку Вам близки их ценности. Я не слишком запутанно излагаю? В общем, люди заработали на нефти и хотят куда-то вложить полученные деньги. У нас тут есть надежда на стабильность и какие-то перспективы развития, поэтому этот принц хотел бы с Вами пообщаться. Как Ви понимаете, я таки не лучший собеседник для представителя арабского мира. Но, раз пошла такая пьянка, мы можем посоветовать ему подкатить к Вам именно через муфтия.

– А с моей стороны не будет нарушением какого-нибудь этикета, если я с ним встречусь, будучи больным?

– Думаю, наоборот. Мы сделаем эту встречу неофициальной, но, если удастся о чём-нибудь договориться, организуем при необходимости утечку информации. А Ваша готовность к общению даже на фоне недомогания должна быть расценена, как проявление уважения к представителю королевской семьи.

– А куда он хочет инвестировать? Что мы можем ему предложить?

– Ну, во-первых, хочет он, поэтому пусть сам предлагает, а во-вторых, у нас есть дешёвый газ. Может быть, пусть удобрения производит?

– А Россия не скажет, что мы охренели?

– А мы предложим ему поговорить с роднёй и построить у нас нефтеперегонный завод. А вот чью нефть он будет перегонять – свою или российскую, будет зависеть от того, скажет или нет. И здесь дело будет не в том, что несколько танкеров в год будут куплены не в России, им оно, как слону дробина, а в том, что в дне пути от их портов кто-то будет покупать нефть у арабов.

– Егорыч, а можно сначала пригласить сюда Иванова? Как-нибудь тоже неофициально, втихаря, но без спецэффектов.

– Да, думаю, можно. Насколько я понимаю, Михаилу Яковлевичу рыбалка понравилась, и он хочет побыть здесь подольше. Видите, как нужно стимулировать у людей мозговую деятельность? Дмитрий Иванович, как там парламент без Вас? Ещё пару дней продержится? А то получится, что мы друга Вашего здесь оставим, а Вас – обратно, в круг семьи и в трудовые будни.

Званцев ответил, что постарается найти в себе силы ещё на два дня и добавил:

– Предлагаю присвоить этому месту рабочее название «Вдали от жён».

– Ну да, это вы все вдали, – начал было я, но был сразу же прерван любимой супругой.

– Господин президент хочет в даль?

– Не-не-не, уже никто никуда не идёт.

– Конечно, я тут вся в трудах, вся семья на мои хрупкие плечи, а он, видите ли хочет в даль. И это на третьем году супружеской жизни! А что будет на четвёртом? Да-да, господа, я вас спрашиваю, вы же уже по двадцать-тридцать лет женаты.

– Я столько не проживу, любимая.

– Я тебе не проживу! – и она чмокнула меня в лысину.

После нашей последней встречи с Ивановым во взаимоотношениях с Россией произошли положительные с дипломатической точки зрения изменения. Мы вернулись на уровень, предполагающий назначение послов. Иванов остался в Славии, но теперь уже на должности советника. С учётом того, что штат посольства Российской Федерации был небольшим, он стал вторым по положению должностным лицом после посла. Мы иногда здоровались на всяких протокольных мероприятиях, но близко уже не общались.

Вертолёт с дипломатом на борту прибыл к обеду следующего дня.

– Господин президент, рад видеть Вас в добром здравии. Ваши врачи отказались от нашей помощи, но я искренне рад, что она не понадобилась.

– А Вы представляете, как я рад, что всё обошлось малой кровью в объёме не больше пары литров? Извините, что мы не в установленном порядке.