Если Ларрэт выберет Тэту, я не думаю, что она не справится. Она хитрая, расчетливая, хорошо читает людей и манипулирует ими, а к тому же не глупая, хотя умеет таковой казаться. Быть может, ей не хватает опыта, а разум затуманен жаждой собственной выгоды, но своим стойких характером она хорошо дополнит мягкий нрав королевы.

Если я потеряю должность, я вряд ли останусь во Дворце. Да, я прожил здесь почти всю жизнь и, оказавшись за стенами, с трудом освоюсь к новому, но я не хочу оказаться во власти своих завистников и терпеть от них унижения. Снова. А если королева выберет меня? Буду ли я рад остаться на прежнем месте? Не лучше ли сбежать от всего этого? Кто знает, возможно, где-то в этом мире я еще почувствую себя наполненным и счастливым. Возможно, где-нибудь я найду свой желанный покой.

Как тут мрачно. Ни окон, ни воздуха – я будто брошен в темницу в ожидании казни. Комната вроде бы немаленькая, со всеми удобствами, но в такой темноте она кажется крохотной. Стены давят. Все-таки удивительно, что мне удалось провести здесь целых шесть лет и не тронуться умом.

Я подливаю масла в лампаду, чтобы не оказаться в кромешной тьме, и сажусь на край кровати. Уснуть вряд ли получится. Перед глазами одна и та же картина: король в предсмертных муках проклинает мир за то, что у него отнимают власть. Потерять ее для него больнее, чем попрощаться с жизнью. В детстве, будучи в тени старшего брата, он мечтал о троне и пошел на сделку со своей совестью, чтобы заполучить его. За шесть лет он не успел насытиться.

Нет, он был не из тех королей, которые лежат на подушках и питаются народными восторгами и собственным величием. Он старался сохранить мир и порядок, распределить скудные ресурсы планеты по справедливости и никого не оставить без хлеба, хотя порою бывал жестоким, если находил этому оправдание. Дэмьен был не самым честным человеком, но неплохим правителем. Он всю жизнь пытался доказать миру и прежде всего себе, что достоин короны. Дэмьен страстно желал наследника не потому, что семья входила в его систему ценностей. Он хотел, чтобы после него правили прямые потомки, он гневался, что не властен над этим.

Дэмьен сделал многое, и жить простым людям стало немного проще, но он подверг династию большой опасности. Если и Ларрэт не сможет продолжить род, нас ждут страшные времена мятежей и борьбы за корону. Мир развалится на части, и не факт, что наша крохотная цивилизация выживет после очередной катастрофы – мы и так стоим на обломках.

***

По ощущениям прошел не один час, а я все еще не сплю. Смотрю на часы и понимаю, что забыл их перевернуть, и время остановилось. Встану, пожалуй, пройдусь до ближайшего окна и узнаю, встало ли солнце. Я выхожу в коридор и поднимаюсь на первый этаж – просторный, полупустой зал с высокими узкими окнами. Снаружи все еще темно. Делать нечего, поднимусь на балкон, полюбуюсь напоследок видом. Кто знает, может, это моя последняя ночь в замке, и другой возможности не будет.

От второй подряд бессонной ночи немеют ноги, и я кое-как пробираюсь по винтовой лестнице до последнего этажа замка. Оказавшись на вершине, я делаю пару шагов навстречу свежему воздуху, крепко обнимаю пальцами парапет балкона и вдыхаю как можно глубже. Ночная прохлада приятно бодрит, ветер уносит из головы тревожные мысли и облегчает душу, полную терзаний от неопределенности.

Я стою в полной тишине, смотрю вдаль, как вдруг чувствую на себе чей-то пристальный взгляд, оглядываюсь и натыкаюсь на пару напуганных глаз. Я узнаю в них Ларрэт, сестру покойного короля. Она стоит у ограждения и, видимо, была здесь и до моего прихода.

– Госпожа, прошу прощения, я Вас не заметил, – говорю с поклоном. Она кивает и переводит взгляд на звезды, чтобы скрыть слезы. – Зря Вы без сопровождения да у всех на виду. Это небезопасно. В такую-то ночь.

– Я хотела побыть одна, – говорит она тихо. – Еле ускользнула, – еще тише.

– Я бы Вас оставил, но…

– Нет, останься.

Минуту где-то мы стоим молча. Она смотрит в небо, я – на нее, украдкой.

– Почему он не подпускал к себе? Почему он не захотел попрощаться со мной?

– Он не хотел Вас расстраивать, – говорю. – Он не хотел, чтобы Вы застали его… в таком состоянии.

– А тебе позволил. – Это могло прозвучать с ревностью, но в голосе госпожи только боль и отчаяние. – Расскажи, о чем он говорил перед смертью. – Последнее слово она выдавливает с трудом.

– Обо всем.

– А последнее слово? Что он сказал?

– Боюсь, я не смогу при Вас так выражаться, чтоб в точности. Но… Он проклинал судьбу за… несправедливость, за то, что его жизнь оказалась слишком короткой.

Госпожа всхлипывает и закрывает лицо руками. В огромном плаще с большим капюшоном она такая маленькая, беззащитная – не такая, как обычно. Я никогда не видел ее растрепанной: ее платье всегда аккуратно выглажено, волосы собраны в низкий пучок, а сегодня они распущены и торчат из-под капюшона неуклюжими прядями. Ее лицо опухло от слез – это заметно даже в темноте.

Мне жаль Ларрэт. На ее плечи упала слишком тяжелая ноша. Не знаю, в силах ли я помочь ей. И уйти я не могу, не оставлять же ее на балконе в такую смутную ночь. Неловко, но приходится молча наблюдать в сторонке.

– И что теперь будет? – Ее голос едва слышен. – Я не справлюсь, не смогу. – Отрицательно качает головой. – Ну какая из меня королева? Я не готова. И я теперь совсем одна. Тебе, наверное… – она делает паузу, делает шаг навстречу и встает совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. – Тебе ведь знакомо, каково потерять всех, кого любишь?

– Да.

Она на пару секунд отрывает взгляд от звезд и смотрит на меня.

– Мы столько лет живем бок о бок, – говорит, – а я о тебе так мало знаю.

Дэмьен не запрещал нам общаться, но я знал, что ему это не понравится, и на всякий случай держался от госпожи подальше.

– Наверняка Вы много слышали обо мне, – отвечаю.

– Человека не узнаешь, пока он сам о себе не расскажет.

– По-моему, наоборот. Самого себя понять, а тем более объяснить другим, довольно-таки трудно. Со стороны виднее, что человек из себя представляет.

– Расскажи что-нибудь о себе, пожалуйста.

Самый странный вопрос на свете. Что значит рассказать о себе? Перечислить факты из биографии, выделить какие-то важные моменты, рассказать о своих интересах, о взглядах на мир? Я не знаю, что отвечать. Я сбит с толку хотя бы потому, что мне впервые задают такой вопрос не в деловом ключе.

– Расскажи о своей сестре, – помогает она. Ее глаза, успевшие к этому моменту высохнуть, горят искренним, но не жадным интересом.

– Ее звали Мерт. – Это все, что я могу выговорить. Неужели мне больше нечего рассказать о самом близком человеке? – Мы родились в один день, – продолжаю спустя время. – Она выглядела точно так же, как я, прямо копия. А так мы были совсем разные. Мерт хотела вернуться домой, к родителям, я – нет.

– Почему?

– Я знал, что нас нигде не ждут, а она верила в лучшее. Адресов и имен мы бы все равно не узнали, так что… Один раз мы, правда, попытались сбежать. Нам было по восемь лет.

Легко же я ей открылся. Я вроде как не собирался говорить на столь личные темы. Жизнь научила меня быть сдержанным в чувствах. Зачем их обнажать? Недругов они забавляют, а друзей – заставляют жалеть. Ни то, ни другое мне не нужно.

– И чем все кончилось? – робко спрашивает госпожа.

– Прислужникам за такое нарушение полагается по двадцать ударов плетью. – Мой голос, к счастью, ровный, не навязывается на жалость, а тело, напротив, напряжено до предела. Я снова чувствую ненависть, но теперь могу ее укротить.

– Двадцать?.. Извини, я не должна была спрашивать. Это все так ужасно… Двадцать ударов! Она ведь…

– В этот день Мерт и умерла, если Вы это хотели спросить.

В глазах Ларрэт вновь мелькают слезы.

– Этот мир слишком несправедлив, – шепчет.

– Я потом узнал, что они приходили забирать ее тело, но не застал их. Или они не захотели меня навестить, или я был в таком состоянии, что не заметил. Вообще, я плохо помню, что было после.