Виета открыла указанную дверь и зашла в кромешную темноту. Дверь позади нее сразу захлопнулась, не давая шанса вернуться назад. Виета протянула руки вперед, и ее пальцы тут же наткнулись на препятствие. Исследовав его руками, она поняла, что это стена. Шершавая поверхность напоминала войлок. Ладонями Виета аккуратно исследовала все стены и вскоре сделала вывод, что находится в замкнутом помещении площадью примерно два квадратных метра. Ужасное воспоминание всплыло в ее сознании: пятилетняя девочка зажата между искореженной крышей машины и ее днищем. Тогда Виета провела в таком состоянии полчаса, до прибытия помощи. От нахлынувших воспоминаний стало трудно дышать, хотя в начале она отметила, что в комнате полно свежего воздуха. Виета нащупала ручку двери, повернула ее и толкнула дверь. Тщетно. Стала бить по ней, беспомощно крича: «Спасите!» Через минуту сверху раздался электронный голос:

– Испытание только началось. Уверены ли Вы, что хотите выйти? Если да, то мы откроем дверь, и Вы спокойно уйдете домой, оставшись на прежней должности. Если нет, мы начнем.

Виета вытерла пот со лба и сделала глубокий вдох. Как там постоянно твердила бабушка? Сдаться можно всегда, так почему бы не сделать этого позже?

Она села в углу, прислонила голову к стене и ответила:

– Начинайте.

Электронный голос с потолка задал вопрос:

«Пациент №1. Мужчина 37 лет. Медбрат. Живет с мамой. Никаких жизненных целей не имеет.

Пациент №2. Ребенок 7 лет. По всем вероятностям и линиям судьбы станет великим изобретателем.

Оба пациента находятся в реальности «Катастрофа». Имеется возможность спасти только одного из них. Выбор за вами. На принятие решения вам дается десять минут».

«Ребенка. Конечно же, надо спасать ребенка. О каком выборе тут вообще может идти речь?» – Виета уже хотела сказать это вслух, как вдруг по ее ногам, обутым в легкие летние босоножки, кто-то побежал. Противные мерзкие ножки насекомых устремились вверх, она подскочила, затрясла ногами и завизжала.

Голос с потолка сообщил: «До принятия решения осталось девять минут».

«Торопят», − подумала Виета. Снова пришлось прибегнуть к дыхательным упражнениям. Виета сделала глубокий вдох, затем выдох, сняла футболку и стала отгонять наглецов, покусившихся на ее ноги. В голове гудела последняя фраза Апельсина: «Никаких вопросов. Только решения». Мозг зашевелился. «Не зря в изначальных данных присутствует третье лицо – мама. Это сейчас у него жизненных целей нет, а если беда? Мама, например, заболеет (тьфу-тьфу, не дай Бог)», − продолжала размышлять Виета.

«До принятия решения осталось восемь минут».

«И что он сделает тогда? На врача выучится? А почему бы и нет. Или лекарство какое придумает».

– До принятия решения осталось семь минут.

«Хм… изобретатель. Что ребенок изобретет-то? Может, ядерную бомбу?» В этот момент она почувствовала движение маленьких ножек на бедре. Взвизгнула и закричала:

– Прекратите уже! Спасаю медбрата.

– Аргументируйте свой ответ.

– Я считаю, что медбрат в будущем спасет сотни жизней, а ребенок отберет сотни жизней.

– Испытание закончено, – сообщил электронный голос с потолка.

Со стороны двери раздался короткий электрический звук. Виета открыла дверь и вышла. Софос Аркадьевич довольно улыбнулся, поздравил с успешным прохождением собеседования, крепко пожал руку и отправил ее к секретарю для оформления бумаг.

В первый рабочий день Виете предстояло всего лишь прогуляться с экскурсией по огромному зданию КПР вместе с наставником. Наставника ей назначили из соседнего отдела руководителей проводников. Он встретил ее с утра, крутясь на ее рабочем кресле, поприветствовал широкой доброжелательной улыбкой, представился Толиком. «Анатолий Родионович», − прочитала Виета золотые буквы на бейджике. Наставник оказался высоким брюнетом около тридцати лет пухловатого телосложения, одетым в темно-синий костюм-тройку, белую рубашку с шелковым синим галстуком и обутым в черные туфли с острым носом. От Толика вкусно пахло, он говорил четко и по делу, широко улыбался и постоянно подмигивал. В общем, не мужчина, а сказка. Для других, но не для Виеты. После последнего любовного разочарования она решила больше не влюбляться: слишком уж это больно. А вот позволять себя любить… это можно. Во-первых, приятно, когда тебя любят. Во-вторых, если отношения не заладятся, страдать будешь не ты, а влюбленный в тебя человек.

Толик вывел Виету в бесконечно длинный коридор, рассказывая, что сейчас они находятся в своеобразном позвоночнике, к которому крепятся голова – кабинет директора − и ребра – кабинеты различных отделов. Запомнить бесконечный список отделов с первого раза не представлялось возможным. Отделы делились условно на те, которые занимаются жизнями людей, и те, которые работают с кадрами. Первые находились по левую сторону от «головы», вторые − по правую. Толик начал экскурсию для Виеты с правой стороны, заведя ее в отдел «50 на 50».

Название отдела «50 на 50» было до гениальности простым и означало, что любая жизнь в конечном итоге будет либо важной для человечества, либо нет. Сюда попадали дела людей, оказавшихся в зоне внимания КПР, и отдел этот являлся отделом просчета жизненных вероятностей. Он представлял собой маленький кабинет, в котором ютилось пятеро взрослых мужчин, был оформлен в стиле минимализма и производил весьма удручающее впечатление. В помещении было весьма тусклое освещение, которого, впрочем, хватало, чтобы разглядеть гладкие стены, густо окрашенные черным. Виета даже незаметно провела рукой по стене и не нашла на ней ни одной неровности. К тому же стены оказались довольно холодными на ощупь, а в кабинете было свежо: форточка единственного окна, обрамленного в черные шторы с вкраплениями люрекса металлического цвета, была открыта настежь. Вдоль стен стояло пять рабочих мест с серыми пластиковыми столами, металлическими стульями и компьютерами. За столами сидели очень похожие друг на друга дядьки, тучные, серьезные, в очках, все старше сорока пяти. Они гудели что-то неразборчивое, водя странными шарами, наполненными разноцветными жидкостями над кипами бумаг. Однако вошедших заметили, встали, поклонились.

«Вот так, водя волшебными шарами над документами новорожденных, узнаем судьбы людей», − прокомментировал самый старший из работников. Виета стояла с широко открытыми глазами. На лицах смотрящих на нее работников постепенно появлялись улыбки, пока наконец один сотрудников не прыснул от смеха. Этот мини-спектакль с шарами оказался розыгрышем, на деле вероятности просчитывали, конечно, на компьютерах. Сотрудники отдела любили разыгрывать вновь пришедших работников КПР. Дядьки оказались дружелюбными, а пристрастие к черным и серым цветам никак не омрачало их характеров.

Толик объяснил суть работы отдела просчета жизненных вероятностей. На плечи сотрудников отдела ложилось очень много дел. Каждый день они просчитывали более пятидесяти линий жизни новорожденных, изучали все возможные обстоятельства, которые могли поменять ход жизни нового человека в будущем, и вскоре выносили вердикт: важен или нет новый человек для человечества.

− Кхм, я извиняюсь, конечно, но в мире ежедневно рождается намного больше детей, чем пятьдесят, − перебила складный рассказ Толика Виета.

Толик подмигнул и щелкнул пальцами.

− Молодец! Сечешь! Да, детей рождается намного больше, чем пятьдесят. Но и отделение КПР не одно в этом мире.

Эта информация поразила Виету. Такое большое отделение − и не одно в этом мире. Сколько же всего она еще не знает. А наставник продолжал рассказ.

Важные для человечества люди тоже делятся на категории. Большинство из них оказываются будущими талантами в различных профессиональных сферах, и только один процент из ста рождается с талантом проводника, человека, способного перемещаться между реальностями. Дела талантливых людей передают в отдел анализа, который находится в правой половине коридора сразу за отделом «50 на 50». Дела будущих «проводников» отправляют в отдел становления таланта, находящийся по левую сторону коридора, сразу после кабинета директора.