— Дашь мне подержать ее? — Зоя с неподдельным интересом разглядывала Марусю и уже даже было протянула к ней руки.

Ага сейчас! Я покрепче прижала дочь к себе.

— Она спит, Зоя, — хмуро буркнула я, не желая расставаться с малышкой ни на секунду.

Я и сама не успела насладиться новым статусом, а тут понимаете ли налетели со всех сторон... Своих себе родите и держите сколько влезет!

В итоге дочь я доверила лишь одному человеку и этим человеком стал папа. Уж кто-кто, а он точно знал как обращаться с детьми и знал это явно получше нашего. Папа никогда не был из тех отцов, которые только обеспечивают своих детей и изредка поучают. Нет. Он всегда искренне интересовался нами. Играл, заботился, проводил с нами всё своё свободное время. С самого раннего детства. Поэтому папе Машеньку я готова была доверить... Под моим присмотром... Под моим очень пристальным вниманием...

— Ну что, внучка? Добро пожаловать в семью, — покачивая Марусю, с улыбкой произнёс папа, внимательно разглядывая мою дочь, — Если честно, даже не представлял себе дедом. Так быстро и неожиданно. Но одно могу сказать вам точно. Она станет самой драгоценной девочкой в нашем доме. У неё будет всё. Дед сделает для нее все что угодно. И розового пони купит, и частный садик оплатит.

— Спасибо, конечно, Леонид Александрович, но у Маши есть еще и родители, — заметил Глеб, так же как и я не отводя глаз от дочери.

— А я и не претендую. Да, Машенька? — папа улыбнулся малышке, которая от такого количества голосов снова проснулась, но вела себя на удивление спокойно, — Растите, воспитывайте, а я баловать буду.

Папа отошёл к детской кроватке, которую от изобилия гостей пришлось отодвинуть к окну, и положил в неё Марусю. Тут же сёстры облепили мою малышку.

А я снова почувствовала себя не своей тарелке. Она была слишком далеко от меня! Нас разделяла практически целая палата! За спинами сестёр я не могла увидеть свою дочь! Это пугало, напрягало и злило!

Кажется, то же состояние было и у Глеба. Словно неосознанно поцеловав меня, муж отошёл поближе к дочери. Он рядом с ней и мне как будто бы стало спокойнее.

А моё внимание привлёк Максим, который подошел ближе ко мне.

— Вам не нужно уходить, Лиз.

Я перевела любопытный взгляд с мужа на его лучшего друга, ожидая объяснения этой странной фразы. К чему это он вообще?

— Паскаль говорил, что ты хочешь уехать, — словно прочитав мои мысли, пояснил Максим, — Начать самостоятельную жизнь. Подальше от всех нас. Но, Лиз, нигде не будет для неё безопаснее, чем с семьёй.

— Я знаю, — легко согласилась я, и кивнув, улыбнулась парню, — И мы не уедем. Мы останемся дома, и Машенька будет расти в кругу семьи. В конце концов её папа и его лучший друг профессиональные телохранители. И ты прав, такую безопасность ей не сможет обеспечить никто и нигде.

Максим лишь засмеялся на мои слова. Но уже через минуту вновь вернулся в привычное для него состояние серьёзности.

— Там, около роддома сегодня тёрся твой бывший, — тихо сказал муж моей сестры, глядя в сторону нашей семьи, похоже не желая чтобы нас услышали, — Я Паскалю еще ничего не говорил. Парни спровадили его, но, Лиз, с этим нужно что-то решать. Глебаса, итак, бомбит от всей этой ситуации, а если ещё этот придурок будет ошиваться рядом... Боюсь, Паскаль сорвется.

— А что я могу сделать? — на Диму мне было абсолютно плевать, но вот реакция мужа меня действительно волновала, — Я уже миллион раз говорила Дмитрию, что между нами ничего не может быть! Прогоняла. Пытаясь объяснить, но все бестолку!

— Тогда позволь нам самим объяснить ему эту истину. Более доходчиво, так сказать.

— Это как? — предложение мне не особо понравилось, но вариантов было не так много.

Отсутствие в нашей жизни Дмитрия, было единственным о чем меня попросил Глеб. Если не считать пунктика о том, что я не сбегаю.

— Лиза, от тебя требуется только подтвердить, что этот человек остался в прошлом. Со всем остальным мы разберемся сами. Так как умеем.

— Я уже говорила Глебу, что Дима меня не интересует совершенно, — безразлично пожала я плечами, хотя тот тон и тот посыл, с которым говорил Смерч, меня порядком напугал, — А ещё я полностью и безоговорочно доверяю своему мужу. Если Глеб считает, что так или иначе будет лучше для нас, значит пусть так и будет. Я ясно усвоила одну вещь... Чтобы я была счастлива, мне достаточно просто довериться Глебу. Так как раньше... Просто идти за ним и верить во все, что он делает и говорит.

— Он никогда не желал тебе плохого, — подтвердил мои слова Максим.

— Я знаю. Знаю что он любит меня и даже мою дочь он тоже любит, — я говорила и понимала, что действительно вижу и верю в это.

— Не говори так, — покачал головой зять, но я не совсем поняла о чем он, но Максим пояснил, — Она не твоя, Лиз. Она ваша. Не напоминай ему, и рано или поздно, он и сам окончательно забудет. Если ещё не забыл.

— А что ты думаешь по этому поводу? Ты его лучший друг и знаешь его как никто. Твое мнение для него важно.

— Я говорил Паскалю, могу повторить и тебе. Если бы в такой ситуации были мы с Кирой, то я поступил бы точно так же как Глебас. Эта малышка, Лиз, наша. И вся семья её уже любит. Вы будете совершенно обычной семьёй, просто нужно чтобы чужие не лезли в нее.

— Значит сделайте так, чтобы не лезли, — усмехнулась я, сама удивившись той легкости, с которой это сказала, хотя методы Смерча и Паскаля я знала достаточно хорошо.

— Значит сделаем, Лиз...

"Ради своего сердца, которое теперь стучало только благодаря им..."

©Глеб Паскаль

— И что ты думаешь? — я тыльной стороной ладони с размаху ударил тело, висящее вниз головой на ветке дерева около нас с Максом, так что оно закачалось.

А я сам вновь переключил все свое внимание на лучшего друга, продолжая наш диалог.

— А что тут думать? То, что Россов не успокоиться это факт, — Макс крутанул тело на веревке, устраивая нашему временному пленнику космические перегрузки, — А то, что у него нет теперь ни поддержки семьи, ни бабок, ни людей тоже имеет место быть. Лично я надеюсь, что сейчас куда большее внимание Россова будет направлено на разборки внутри семьи, а не на нас.

Пацан на дереве замычал, извиваясь словно уж на сковороде. Говорить ему было тяжело с заклеенным ртом, но в глазах можно было прочесть многое. Ненависть, возмущение и даже угрозу. Схватив его за футболку, я притяну говнюка ближе, склонившись к его лицу.

— Ну что ты мычишь? А? Я же тебя предупреждал... Говорил тебе, что сверну шею, если ты еще раз подойдешь к моей Лизе и нашей дочери. Но ты же не послушал...