— Бедняжка, и как ты работаешь с таким ужасом!?

— Ежедневно превозмогая себя, — пафосно заявил Лодвейн и приосанился, потом обмяк, сдвинул на край стола пустые тарелки и расплющил моську о скатерть. — Я устал.

— Есть идея, — воодушевилась добрая душа. — Я тут читала…

И принялась излагать. Лодвейн поначалу морщился, но потом взглянул на предложение по-другому. В гости к нему давно никто не хаживал, особенно симпатичные дамочки, путь даже и по дружбе. А тут еще и помочь хотят. Можно было бы к штатному психологу, но кто знает, что у этих лекарей на уме? Еще справку выдаст о профнепригодности и опять в клан на побегушки пьяниц отлавливать и по отелям мотаться? Попытка не пытка.

Лечение

Лисия позвонила и они договорились на ближайшие выходные. Она сказала, что все принесет с собой, и Дан не стал уточнять, что именно, чтоб вдруг резко не передумать или не лишать себя удовольствия поржать. Его вот прямо уже на поржать и пробивало, заранее. Возможно, нервы, а возможно, вспоминалась Холинская свадьба с переодеваниями. Они тогда отлично повеселились. И на их с Эфарелем свадьбе, и на имянаречении Найниэ, и когда Холины десять лет брака гуляли, а Мика беременная психанула и устроила огненное представление прямо в банкетном зале.

Вот он такой позитивный три дня на работу ходил, всем улыбался и начотдела его за этот позитив к тому самому психологу чуть не отправил, изловив в коридоре за рукав.

— То тебе, Лодвейн, темные ритуалы мерещатся, то гули не-мертвые, то лыбишься как укуренный, пора бы побеседовать.

Выходных, как первого свидания, ждал и, когда Лисия позвонила, что вот-вот будет, вдруг разнервничался до того, что клыки полезли. Что за напасть?

Напасть… напасть… напасть…

Посознание подзуживало устранить возможную угрозу. Ведь явится сейчас и пугать начнет!

Вкусссная…

Вот же… Ломанулся к холодильнику и банку редбулька выдул. Может и правда к мозгоправу сходить, что он, как запойный, Тьма сохрани, мечется?

Лисия открыла дверь задом, потому привет Лодвейн ему и сказал. В брюках приветствуемый был особенно хорош.

Курточка коротенькая, сапожки, кудрявое темно-рыжее вокруг головы мечется, прелессссть.

— Что зубья вывесил? Держи вот, — и вручила ему два объемных пакета, а сама принялась из куртки вытряхиваться. — А чего дубарь такой у тебя?

Дан плечами пожал. Сгрузил пакеты на столик в зале.

— А там что? — спросил он погромче, Лис уже на кухне гремела и, наверное, подкрутила обогрев, потому что Лодвейну стало слегка жарковато.

— Ну что ты, как не родной, — Лисия появилась из кухни, оттолкнула его от столика и принялась с комментариями сортировать принесенное.

— Так, я тут принесла журнальчики всякие, — Дану стало еще жарче, — вот, это тебе, для вживания в образ, — ему сунули шуршашку с какими-то черными шмотками, — это мне, — еще одну шуршашку Лисия отложила в сторонку и отчего-то заволновалась. — Фильмы еще. Во! “Ужас на крыльях ночи”. Не смотрел? Ну ты… А ну, точно, извини. Не смотрел, так еще лучше. Убойная лента про мага-метаморфа полудемона Батмейна. Я три части взяла. Еще сетесериал “Драгул, великий и ужасный”... Ну что ты замер как колом пришпиленный! Иди, приводи себя в рабочее состояние для сеанса терапии.

Еще и в спину попинала по направлению к спальне. Дан смутился, но старался вида не подавать.

— Не нервничай, я аккуратно, — добила Лис и потащила оставшееся позвякивающее вместе с пакетом на кухню.

Становилось все интереснее.

В свертке оказался костюм того самого мага-метаморфа. Бесстыжее трико, магпластовый панцирь, маска на пол-лица с дырами для глаз и ушами на макухе, и сбруя с… брррр… летучемышиными крылами. Если сначала Дан ржал, как припадочный, прыгая вокруг кровати и пытаясь натянуть трико и все остальное, то крылья вызывали содрогания, но он все-таки их нацепил. Гордый своей первой победой, вырулил из спальни и собирался вальяжно привалиться к косяку и зубом цыкнуть на шебуршащуюся вокруг столика Лис, но тут дурное крыло растопырилось, зацепилось за приоткрытую дверь и Дан вломился в косяк тем самым зубом, которым цыкнуть собирался. Да так и замер. Подумал, если сейчас шевельнется, у него зубы посыплются, как у активиста на демонстрации, и слова всякие посыплются тоже. А тут дама в гостях, жена эльфья, привыкла к обходительному обращению и возвышенному всякому. Эфарель, небось, не выражается или выражается, но как-нибудь поэтично и возвышенно, а у Лодвейна сейчас из возвышенного только торчащее дыбом крыло, нервы и… о… очень много нервов.

— Данчик?.. — позвала Лисия, пару раз всхрюкнув, но не больше, наверное, посчитала, что над болезными смеяться не в дугу. — Ты там живой?

— Не уверен…

На столе зазывно и художественно разложено было по мисочкам и налито по бокальчикам и он слегка воспрял. Отлип от косяка, целомудренно запахнулся в крыло. В этом трико он чувствовал себя голым больше, чем если бы вообще в одних крыльях был. Дурная фантазия тут же представила сюжет…

— …отличный сюжет с эффектом присутствия! — щебетала Лис, запихивая информкристалл в разъем под проекционным шаром. — Мышей этих там конечно толпы, но мы же здесь как раз для этого?

— А? — моргнул Дан.

— Ты вообще как, готов? — Лисия повозилась на диванчике, перегнулась через спинку и потянувшись, задернула плотные ночные шторы, погружая комнату во тьму… Ну, почти, все же день на улице. Таинственно замерцал шар над столом, Дану в руки сунули порцию для снятия стресса. самое время. Что-то он психует больше, чем в комнате с мышами. Клыки мерзко шкрябнули по стеклу бокала. И когда из шара повалили во все стороны летучие морды, все из бокала, что не вошло в Дана, вошло под магпластовый панцирь, растекаясь по обтягивающей футболке, стремясь к трико.

— Дан? А ты чего не ешь?

Лодвейн обернулся, Лис орнула и двинула его по носу диванной подушкой.

— Эй? За что?

— Я пришла, чтоб твой страх лечить, а не что б ты мне новых насовал. Глазья потуши! Жуть какая!

Вокруг проектора продолжали метаться мыши, тлела луна, скучал на крыше башни невостребованный герой с крылами…

— Слушай, тебе не интересно? Что ты ерзаешь?

— Я вино пролил и мне мокро. И не страшно никак, неудобно только. Штаны эти дурацкие натирают.

— Так снимай, — простодушно предложила Лисия.

Дан воспрял и принялся выбираться из бездной сбруи, а Лисия решила сменить тактику. Схватила оставшийся невостребованным пакет и ускакала в ванную.

— Попробуем по-другому, — попискивала она оттуда, пока Лодвейн сражался с трико. Выбраться из него оказалось не легче, чем влезть. Он опять попрыгал на одной ноге, сбил пальцы о ножку дивана, чуть не развернул столик.

— Я думала, обойдется без этого, думала, это совсем уж на крайний случай, — сказала она и вышла.

Дан отвесил челюсть. К моменту фееричного появления, на нем из набора Батмейна остались только крылья и трусы, а напротив стояла шикарная, невероятно аппетитная и обалденно развратная… мышь. С такими прекрасными… глазами. И тоже очень удивленная. А еще Дан почуял, что давление неудержимо поднимается. Из проекционного шара звучала тревожная музыка, посвечивало красным, блики сочно ложились на весь этот ужасно привлекательный минималистичный наряд.

— Вкусссная… Напасть… напасть… — взвыла натура.

— Лис… С этого нужно было и начинать, — севшим голосом выдал Дантер и набросился на свой страх с непреодолимым желанием его… ее… победить.

Стол он все-таки опрокинул. Потом опрокинул свой страх на диван и победил. Потом победил еще раз. И еще.

Кажется, теперь при виде летучих мышей реакция будет далека от изначальной.

Реабилитация

Разводились тихо, по-семейному. Церемонно расписались в документах в магистрате, получили статус свободных личностей, посмотрели друг на друга и решили это дело отметить. Пятнадцать лет все-таки. И если для Альвине это было ерундой, то для Лисии вполне себе этап жизни. Он так-то тоже не бог весть какой муж, если разобраться, пусть ему по рангу не положено люстры вешать.