Ему нужно было выйти из комнаты и проветрить голову.

Букер свесил ноги с края кровати и игнорировал ощущение, что кто-то мог вылезть из-под кровати и поймать его за лодыжки. Призраков не было, даже если Ирен говорила, что видела их. Или, может, он верил в призраков, но не считал, что они могли навредить ему из загробной жизни.

Букер решительно вышел из комнаты. Ему нужно было пойти в единственное место тут, где он ощущал себя лучше. Там его разум подавит мрачные воспоминания, и он глубоко уснет.

Кладбище.

Он вышел из дома и устремился к камням далеко на заднем дворе. Может, это было неправильное любопытство. Все же его мать была похоронена тут, когда он думал, что ее тело отправили ее семье. Еще одна заслуга Пинкертонов. Ее могила была не на виду у всех, а на маленьком кладбище, где ее вряд ли найдут.

Он не спрашивал Фрэнка или странного дядю Фрэнка, который часто навещал их, о могиле. Хотя старик ухаживал за домом годами. Люди не говорили о Пинкертонах, будто они были отродьями дьявола.

Стоило произнести фамилию Пинкертонов, и один из них появлялся. И лучше было дать им работу, или они поджигали дом за трату времени.

Фигура стояла на кладбище, белое платье развевалось вокруг нее, почти белые волосы теребил легкий ветерок.

Букер протер глаза, не веря, что на кладбище стоял призрак. Лунный свет мерцал на призраке, и…

Ох.

Она подвинулась, и он увидел, что изгибы, которые она долго скрывала под платьями, были больше, чем казалось. Но он узнал бы ее всюду, даже в тумане кошмара и отчаянии воспоминаний, которые он не хотел пускать в голову.

Ирен. Крохотная женщина, поразившая его в шоу, которое он создал, чтобы отогнать ее.

Редкие потянулись бы к змее без колебаний. Еще меньше людей стояли бы рядом с Букером, упали бы на колени перед ним и проверили, в порядке ли он, когда он выставил ее на общее обозрение, чтобы получить то, что он хотел.

Он отчаянно хотел, чтобы ее татуировки поднялись над телом, как делали его. Букер не хотел быть одиноким, и только она могла помочь ему с этим. Даже если он сделал ее такой, какой хотел больше всего.

Она стояла в центре кладбища, опустив руки по бокам, хмурилась, глядя на надгробие, которое он отлично знал. Что она делала тут в это время ночи? Он знал, что был час или два ночи, но она была тут.

— Чего именно ты хочешь? — прошипела она.

Хороший вопрос. Он не знал, чего хотел, и не ожидал, что она окажется тут.

А потом он понял, что она говорила не с ним. Она не знала, что он был тут. Она смотрела на надгробие, словно кто-то мог выйти из него и поговорить с ней.

Он замешкался, скрылся за большим надгробием. Он прижался спиной к граниту, уселся на мокрую землю и слушал ее слова.

Она была загадкой для всех них. Ирен заявляла, что видела мертвых, но они не видели, чтобы она использовала силы. Только Клара верила ей, но бородатая леди не говорила о том, что произошло между ними. Порой он задумывался, что Клара просто легко верила в такое.

Но теперь у него был шанс увидеть, что она могла делать. Ему отчасти казалось, что он шпионил за ней. Может, так и было. Было не честно, что он подглядывал, не спросив прямо, что она умела.

Он не выходил из укрытия. Он опустил руки на колени и смотрел в ночь, слушая.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — сказала она тихо, голос был легким в ночи. — Да, я вижу, что это твоя могила. Конечно, я это понимаю, но должно быть еще послание, кроме того, что ты тут похоронена. Что же это?

Ирен притихла на пару мгновений. Он чуть не выглянул, чтобы понять, что она делает, но снова уловил ее голос:

— Ты же мать Букера?

Его мама говорила с ней? Вряд ли. Женщина почти не говорила при жизни, стала такой, потому что его отец хотел, чтобы она была идеальной женой.

— О, он рассказывал о тебе, — хрустнул гравий. Она приблизилась к могиле? — Он сказал, что убил тебя.

Да, и это было худшим событием в его жизни.

Мать Букера была его отдушиной. Только она верила в него. Только она видела в нем не оружие. Только она хотела для него хорошее будущее, даже если не могла сказать ему об этом.

Она не произнесла ни слова за три года, пока не попросила его убить ее. Слова преследовали его по сей день.

«Твой отец вернется завтра ночью пьяным. Я хочу, чтобы ты убил нас обоих и убежал отсюда, мальчик мой. Спаси себя от такой судьбы».

Букер смотрел на поле, светлячки плясали над высокой травой. Они лениво летали, напоминали тысячу звезд на ночном небе. Они были красивыми, и он на пару мгновений представил простую жизнь, как у них.

Ирен тихо рассмеялась.

— Понимаю, он сделал это не нарочно. Я и не думала, что он убил тебя, потому что хотел. Он лучше этого.

Разве? Вряд ли она так хорошо его знала, чтобы так думать. Слова Амелии крутились в голове. Дьявол. Монстр. Мужчина, созданный убивать и отправлять людей в Ад, где их мучили вечность.

— Нет, — сказала Ирен, — он хороший. Я знаю, даже если так думают не все.

Хоть кто-то живой так думал. Мама Букера считала его хорошим, даже когда его жизнь была на худшем этапе. Она была доброй, заботливой, всегда ставила его выше себя. Это значило для него больше, чем он говорил ей.

Жаль, он не смог сказать ей лично. Он многое хотел бы сказать матери, но не успел.

— Думаю, он довольно красивый, — продолжила Ирен. — Так ведь? Я понимаю, почему некоторые его боятся. Те татуировки грозные, но под ними поразительные черты. И, конечно, он хороший в душе, от этого нравится мне еще больше.

Он ей нравился?

— Конечно, он мне немного нравится. Думаю, если бы я встретила его на улице до всего этого, то поразилась бы и заговорила с ним. Может, просто спросила бы, как прошел день.

Он не сомневался в этом. Ирен была слишком доброй. Если кто-то и остановил бы Пинкертона на улице, чтобы спросить, как его жизнь, то это странная Ирен.

— Даже если он прячется за надгробием, думая, что я его не вижу.

А он думал, что она была глупой, когда только встретил ее.

Букер выглянул из-за камня и поймал ее веселый взгляд. Она сидела, прислоняясь спиной к могиле его матери. Надгробие было выше ее крохотного тела, и он знал, что по краям была вырезана его фамилия. Пинкертон. Снова и снова.

Но смотрелось не так и плохо, когда такой камень обрамлял ее.

— Как ты узнала? — спросил он.

— Призрак стоит рядом с тобой, — рассмеялась она. — Он усиленно указывает на тебя. Думаю, он верит, что ты пытаешься напасть на меня из засады.

— Может, я так и делал.

— Сомневаюсь.

— Ты во многом сомневаешься насчет меня, — он мог обсуждать тот разговор. Она знала, что он подслушивал. — Ты сказала много приятного, Ангел.

— А ты продолжаешь меня так звать, — ответила она. — Я не ангел, Букер.

— Тогда ты обманула меня, — он смотрел на нее в свете луны. Серебристые волосы и белое платье, белая кожа блестела от ранней росы. Она не знала, что он был уверен, что она упала с небес, чтобы пытать его.

— Если я ангел, то где мои крылья?

— Ты просто их не видишь, — тихо ответил он. Вокруг них ожили сверчки, музыка ночи и тайны во тьме. — Но не переживай, я их вижу.

Ирен похлопала по земле рядом с собой.

— Иди сюда. Если хочешь участвовать в разговоре, то не нужно больше прятаться.

— Я не думал, что могу в нем участвовать.

— Твоя мама тут, — Ирен огляделась и нахмурилась. — Точнее была. Теперь ее нет. Странно.

— Она так умеет, — он встал на ноги и прошел к ней, сунув руки в карманы. Мурашки бегали по груди.

— Что умеет?

— Пропадать, когда ее ищешь. Она хорошо научилась прятаться.

Ирен скривилась.

— Полагаю, не от хорошей жизни?

Гравий хрустел под его ногами, пока он шагал к ней. Букер медленно опустился, дал ей шанс отодвинуться, если она хотела. Но она этого не сделала. Или не собиралась поддаваться ни на дюйм. Они оказались прижатыми друг к другу от плеча до колена.

— Точно.