Александр Геннадьевич Зорихин
Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945
© Зорихин А.Г., 2023
© «Центрполиграф», 2023
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023
Введение
Противостояние Советского Союза и стран фашистского блока во второй четверти XX в. является кульминационным моментом новейшей истории, который предопределил расстановку сил на международной арене и заложил основы современного мирового порядка. При этом Красная армия принесла мир и свободу не только израненной войной Европе, но и народам Азии.
Однако руководство современной Японии полагает, что Советский Союз вероломно нарушил условия пакта о нейтралитете 1941 г., развязал советско-японскую войну и незаконно оккупировал так называемые «северные территории» – четыре острова на юге Курильской гряды. Отдельным пунктом в списке японских претензий к Москве стоит судьба военнослужащих Квантунской армии, находившихся в советском плену с 1945 по 1956 г.
Наша страна как правопреемник СССР исходит из принципа незыблемости сложившейся в результате разгрома фашизма международной договорно-правовой системы и выступает за строительство отношений с Японией только на этой основе. Отечественная историческая наука со своей стороны активно участвует в диалоге с Токио, аргументированно и объективно доказывает неизбежность противостояния двух стран во Второй мировой войне и закономерность поражения Японии как союзника нацистской Германии.
На этом фоне малоизученной страницей советско-японских отношений остаётся история разведывательного противоборства двух государств. Несмотря на обилие публикаций о деятельности японских спецорганов против СССР, до сих пор широкой общественности не представлены объективные результаты открытых исследований о роли военной разведки Японии в выработке императорским правительством политики относительно нашей страны в 1922–1945 гг., её участии в развязывании агрессии в Маньчжурии, Китае и МНР, хотя зачастую именно информация разведорганов армии определяла линию поведения Токио в контактах с Москвой и Берлином, способствуя нагнетанию либо нормализации двусторонних отношений.
Ранее решение этой задачи осложнялось узостью источниковой базы в связи с нахождением большинства документов на закрытом архивном хранении. Однако в начале XXI в. Россия и Япония открыли большинство своих архивохранилищ, что позволило изучить механизмы функционирования и содержания информации японской военной разведки, оценить объективность и достоверность поступавших по её каналам сведений о намерениях Москвы и, как следствие, понять логику принятых Токио решений по СССР.
Кроме того, анализ информации и методов деятельности военной разведки Японии даёт уникальный шанс оценить эффективность работы советских контрразведывательных органов всех уровней, выявить слабые места в системе обеспечения безопасности нашей страны и скорректировать актуальную деятельность отечественных спецслужб с учётом использования сопредельными государствами японского опыта.
В отечественной историографии изучение деятельности японской военной разведки в рассматриваемый в книге период началось в 30-х гг. прошлого века, практически сразу после захвата Японией Маньчжурии. Наряду с работами и статьями публицистического плана в 1934 г. появилось первое закрытое научное исследование, написанное начальником кафедры разведки Военной академии имени М.В. Фрунзе К.К. Звонаревым – «Японская разведывательная служба». Кроме того, в 1939 г. в открытой печати была опубликована работа начальника японского отделения 3-го (контрразведывательного) отдела Главного управления государственной безопасности Народного комиссариата внутрениих дел (ГУГБ НКВД) СССР А.А. Гузовского («А. Вотинов») «Японский шпионаж в русско-японскую войну 1904–1905 гг.», а в 1940 г. Особое бюро при наркоме внутренних дел подготовило закрытую монографию «Японская разведка»[1].
В послевоенный период исследования о деятельности военной разведки Японии носили ведомственный характер и выполнялись территориальными органами государственной безопасности и Высшей Краснознамённой школой Комитета государственной безопасности (КГБ) СССР[2]. Работ, предназначенных для широкого круга читателей и исследователей, было достаточно мало[3], что обуславливалось нежеланием органов КГБ раскрывать методы противодействия японской разведке, которые использовались в борьбе с американскими и китайскими спецслужбами. В то же время, в 1989 г., увидела свет монография А.А. Кошкина «Крах стратегии „спелой хурмы“: Военная политика Японии в отношении СССР, 1931–1945 гг.», в которой впервые в научный оборот были введены исследования японских историков, касавшиеся участия разведорганов империи в планировании боевых действий против СССР в 1941–1945 гг.[4]
После распада Советского Союза и кратковременной либерализации архивной политики Федеральной службой безопасности (ФСБ) и Министерством обороны, тема разведывательного противостояния Японии и СССР в 1922–1945 гг. вновь оказалась востребованной отечественными историками. В работах В.С. Христофорова, Е.А. Горбунова, А.В. Соловьёва, Н.С. Чумакова, О.В. Шинина, А.М. Буякова, В.В. Слабука, С.В. Тужилина, А.Ю. Цыбина, А.Б. Шульженко, Л.В. Ку-раса, А.Г. Теплякова, О.Б. Мозохина, А.Е. Куланова были раскрыты детали проводившихся органами государственной безопасности оперативных мероприятий по пресечению агентурной деятельности в СССР зарубежного разведаппарата Генштаба Японии и попыток активного использования им эмигрантских организаций в Маньчжурии[5]. В исследовании В.Н. Хаустова и Леннарта Самуэльсона рассматривается взаимосвязь между деятельностью иностранных разведок, в том числе и японской, и массовыми репрессиями в Советском Союзе в предвоенный период[6]. Значительный объём фактического материала из числа перехваченных советской разведкой и контрразведкой документов японских разведывательных органов в Европе, СССР и на Ближнем Востоке был введён в научный оборот и проанализирован А.А. Здановичем, В.И. Ершовым, В.В. Капистка, Л.Ф. Соцковым, А.А. Кириченко[7]. Существенный вклад в изучение истории формирования и деятельности русского диверсионно-разведывательного отряда «Асано» внёс С.В. Смирнов[8]. В исследовании А.В. Трехсвятского впервые был поставлен вопрос о роли бывшего руководителя органов государственной безопасности Дальневосточного края Г.С. Люшкова в возникновении «хасанского инцидента» и об его использовании японской разведкой в подрывных операциях против СССР[9]. Историк-архивист А.Е. Забелин изучил взаимодействие японской и польской разведок в Прибалтике и Скандинавии в годы Второй мировой войны, а также подготовку переводчиков в харбинской школе русского языка Квантунской армии. И.В. Просветов рассмотрел мероприятия советской контрразведки в предвоенный период против японского разведаппарата в европейской части нашей страны. Вопросы сотрудничества радиоразведывательных органов армий Японии и Финляндии в годы Второй мировой войны нашли отражение в монографии В.В. Никитина[10]. Изучению связей японской военной разведки с лидерами тюрко-татарской эмиграции посвящены исследования Л.Р. Усмановой и А.Б. Юнусовой[11].
Одновременно увидел свет цикл работ украинских исследователей, в котором рассматривались контакты разведорганов японской армии с представителями Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской Народной Республики (УНР)[12]. Они дополнили изданную в 1972 г. содержательную работу «Украинско-японские отношения, 1903–1945» бывшего активиста украинского эмигрантского движения в Северной Маньчжурии Ивана Свита, позднее перебравшегося в США, в которой подробно раскрыта история взаимодействия японской военной разведки с украинскими националистами в Европе и на Дальнем Востоке[13].
