– Тэбэ страшно? – спросил Имва.

– Пожалуй, по другой причине, – призналась Виктория. – Не могу вспомнить, чтобы приходилось пробираться в охраняемые дворцы под носом у королевы. Разве что это было в последние десять лет, от которых почти не осталось воспоминаний. Мда, так себе шутка.

– Смешно, – улыбнулся Имва. – Мне тоже терзать страх. Но я кое-что понять. Если слушать страх – ничего нэ сделать. Он хватать тебя за руки и ноги, нэ хотеть двигаться. Страх, как могила. Слушать его – и он затащить тебя в землю. Но и жить без страх нельзя. Раньше я думать, что мочь убрать его и тогда быть совсем без страх. Я сбежать из леса. Думать, стать герой, убрать страх. Но страх всегда здесь.

Имва постучал себя по груди.

– Так ты сам убежал из леса?

– Угу.

Виктория, возможно, впервые увидела Имву совсем другим – не ссутулившимся изгнанником, который всего боится, а человеком, который стремится делать то, что он хочет. Да, именно человеком, амеванов Виктория все равно не знала, а все поступки Имвы были так похожи на ее собственные.

– Ты настоящий воин, Имва.

– Я? – Кажется, он решил, что Виктория издевается.

– Конечно! Ну, не совсем обычный, но сам подумай: ты сбежал с родины в чужой мир, где тебя могут убить просто за то, кто ты такой. Ты жил много месяцев рядом с людьми, следил за ними, потом не испугался вступиться за дорогое тебе существо, когда непонятный бугай с девушкой забрались в мельницу. Да ты столько раз нам помогал! Ты освободил своего сородича из-под охраны, спас нам жизнь, остановил этого жуткого старика в моей голове. Тебе не обязательно быть героем. Но ты воин по своей сути, ты боишься и все равно делаешь что-то. Снова и снова. Ты борешься с испытаниями, как и хотел. Боги, да если мы освободим Антара из-под носа королевы, то этой истории хватит на настоящую сагу!

Виктория не стала говорить о том, что некоторые проблемы Имва создавал сам. В конце концов, кто так не делал? Имва приоткрыл рот и несколько раз моргнул, потом недоверчиво нахмурился и опустил голову. Кажется, раньше он даже не задумывался о том, что с ним произошло.

«Наверное, мало кто задумывается. В этом наша проблема: мы живем в бешеном потоке, не размышляя над тем, что с нами происходит. Что мы делаем и зачем. Мне бы тоже не помешало так остановиться и посмотреть назад».

Когда Имва поднял на Викторию взгляд, в нем засквозило какое-то восхищение или что-то связанное с этим. Трудно было понять, относится оно к ней или к осознанию того, на что амеван способен.

– Я воин? Как людской герой? Как охотник?

– Не знаю, про каких охотников ты говоришь, но если тебе не нравится слово «воин», то можешь считать себя борцом. Ты не слушаешься своего страха, ты борешься с ним.

– Бо-рец, – вдохновленно прошептал Имва. – Рантар говорить похожие слова. Там, на арена.

– Значит ему не наплевать на других, – с удовлетворением для себя отметила Виктория. – Вряд ли бы мы справились со всем, что произошло, без твоей помощи. Не знаю, надо ли было тебе убегать с родины, чтобы это понять, но, думаю, ты справился.

Имва менялся в лице, то выглядел торжественным, то растерянным, однако ей показалось, что он доволен. От этого выражения на его лице сердце начало биться сильнее. Виктория вдохновила Имву, открыла ему глаза. Возможно, теперь его жизнь будет совсем другой, и все благодаря ей. Так она всегда и хотела – улучшать жизнь людей вокруг. Раз помогла ему, справится и с Антаром.

Она решила оставить Имву наедине с переживаниями и сама тоже погрузилась в размышления, нырнув в кресло неподалеку. На этот раз Виктория даже не стала следить за слоем пыли или запахом сырости. Она желала, чтобы Антар ни за что бы не достался королеве. Доротея взбалмошная, жестокая, но по какой-то странной причине Антар испытывал к ней привязанность или даже одержимость. Уже этой ночью они могут столкнуться лицом к лицу, и что Виктория ему скажет? Замечательно, если он вздохнет и пойдет с ней… с ними, обратно. Но если нет? О варианте, где он хватается за топоры, не хотелось думать, но Антар мог просто отказаться уходить от королевы.

«Ну и что? Пусть отказывается, разве моя жизнь от этого изменится? Почему меня так это беспокоит?»

«Женщины вечно думают о глупостях», – сказал ворчливый голос в голове Виктории, и она увидела перед собой обширные золотые поля и фигуры в белых передниках. Кажется, это был ее дом. Но это был не ее дом.

Виктория провела рукой по лицу, избавляясь от чужих мыслей, и постаралась вернуться к болезненной теме. Если Антар откажется, то она со спокойной душой уйдет от него, будет свободна. Между ними нет обещаний, нет ничего, что связывает Викторию с Антаром и его пропавшим сыном. А дальше? Этот вопрос беспокоил ее всю жизнь. Что ждет за очередным поворотом судьбы? Если не будет Антара и их цели, то уйдет Имва, он тоже не будет больше связан обещаниями. Наверняка он решит ей помочь, но потом захочет вернуться к себе. И Виктория останется одна. Единственная в мире без друзей, без хороших знакомых, без части своих воспоминаний.

Рана на ноге немного пульсировала. Ох, в последнее время она ранит себя слишком часто. Сначала ожог, теперь это. Боль мешала сосредоточиться. Виктория могла бы найти способ вернуть воспоминания. А потом разобраться со всем остальным. Но она казалась себе незаконченной, уязвимой. В ту ужасную ночь, на подстилке тюрьмы, она решила, что это конец. Но Антар вытащил ее. Точно так же, как когда-то из неприятностей ее выручал дед, а до него отец. Виктория знала много вещей из истории, искусства и науки, но не знала ничего о том, как быть, если тебя найдут утром на полу церкви в окружении горы трупов. А она не была уверена в том, что это не повторится. Случаи с арены и бала во дворце прямо говорили Виктории самое страшное – она не властна над собственным разумом и телом.

Еще долгое время она сидела и размышляла, наблюдая за тем, как причудливо изгибаются тени, как Имва гладит перья петуху, как Гуго, продолжая работу, взял кота на колени вместо того, чтобы по обыкновению прогнать. Вся эта простота и размеренность, пусть и кажущаяся, вызывала теплоту, разливающуюся по телу несмотря на то, что вокруг было холодно, а проклятые сквозняки никак не успокаивались. Трудно было вспомнить, когда Виктория могла вот так просто просидеть целый день рядом с теми, кого успела неплохо узнать и кто готов был бы прийти ей на помощь. Она горько усмехнулась. Проблемы с памятью были ни при чем.

Вечером, когда они начали примерку костюмов, очарование маленькой иллюзии исчезло.

– Это всего лишь набросок, раньше я бы даже за порог вас в этом не выпустил, но времени больше нет, – Гуго придирчиво рассматривал их, обходя со всех сторон, дергая то за манжеты, то за брюки. – Хорошо, что я хоть начал готовить их заранее. Антару повезло больше, он получил законченный вариант.

Виктории казалось, что она и раньше носила нечто подобное. Простые формы, никакого стеснения в движениях – этот наряд был куда более мужским, чем женским, но она всегда ценила в одежде удобство, а не внешний вид. Темный стеганый дублет с черно-бордовыми брюками в полоску. Имва был одет в нечто похожее, только в зелено-коричневой гамме.

– Выглядит отлично.

– Чушь собачья, но за лесть спасибо. А тебе, мой гордый амеван, я сделал плащ с кольцами для хвоста. Боги, неужели я это сказал? Тут, видишь? Просовывай сюда и сюда. Так хвост никто не увидит, он прячется за складками, а при ходьбе будет казаться, что плащ дергается на ветру.

– Спасибо.

– Надеюсь, боги не покарают меня за это, – вздохнул портной, но вся его прежняя воинственность по отношению к амевану будто испарилась. – Ну, вот и все.

Гуго развел руками, давая понять, что пора прощаться. Виктория с грустью улыбнулась.

– Мы так благодарны тебе. Но нам скоро уходить. Ты не останешься собирать вещи?

– Нет. Я уже давно собрал маленький мешок с самым необходимым.

– А как же твои платья и костюмы?

– Барахло. Пора оставить все позади и создать что-то поинтереснее. Надоело мне сидеть в этой промозглой дыре, отправлюсь куда потеплее. Говорят, в Монфоре еще знают, что такое стиль. Прихвачу только с собой этот блохастый курдюк.