– Доволен?

– Ха! Я буду доволен, когда люди перестанут носить жалкие севарские обноски. Сейчас я лишь слегка удовлетворен. Теперь о твоих вопросах. Фанрайт до недавнего времени оставался вдали от севарской политики, но с приходом к власти графа Корнелиуса все изменилось.

– Корнелиус – севарец. Его назначила королева?

– Конечно. Как и всех остальных. Сначала никому не было дела до Фанрайта. Будто он был той самой таверной на месте стоянки лесорубов, как в стародавние дни. Севарцы оставили город без всякой поддержки после войны, не хотели, чтобы местные ремесленники составляли им конкуренцию, но потом на севере Севарии нашли залежи серебра, тут, недалеко от границы. Сюда потянулось еще больше гоблинов, только вот в Севарию никто ехать не захотел, они не очень любят северные территории. А ты их знаешь, севарцы привыкли получать все, что хотят. Королева пригнала сюда своего ставленника, который не замедлил первым делом отгрохать себе дворец. Сюда потекло серебро из рудников, и начался новый торговый и ремесленный бум. Местная знать, почувствовав большие деньги, не замедлила отполировать своими языками не только всю обувь графа Корнелиуса, но и его жопу.

– Как же тут нашлась целая армия желающих скинуть севарцев? – Скрестил руки на груди Антар.

– А откуда Семер всегда их берет? Богатые становятся богаче, а бедные – беднее. Это правило никогда не меняется, можешь хоть на меня посмотреть. Крестьяне и мелкая знать стонут от непомерных налогов. Как-никак королева любит роскошь и любит воевать. Так что у простых истрийцев всегда найдется длинный список претензий. Ну, ты наверняка в курсе. Я слышал пару историй.

Виктория заметила, как на мгновение во взгляде Антара что-то вспыхнуло, и ей показалось, что он набросится на Гуго. Но вспышка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Антар заговорил, но чуть глуше, чем раньше.

– А про Семера ты что-нибудь знаешь?

– Что этому сукину сыну пора успокоиться, а то скоро вся Истрия превратится в пепелище.

– Он может быть тут, в Фанрайте?

– Здесь, на другом конце мира, в спальне королевы-матери – он может быть где угодно. Но вряд ли местным захочется, чтобы он был тут. Ты понимаешь. Это серьезные проблемы. И необходимость объясняться с королевой.

– И что, совсем никого нет, кого достали эти севарцы?

– Ну-у, может, кроме Адалины Фанрайт. Видишь ли, ее отец не сошелся характерами с Корнелиусом, ну и его отправили на рудники, где, как говорят, он вскоре и умер. Его брат оказался куда сговорчивее, а вот Адалина могла затаить обиду. Я бы затаил. При дворе ее принимают редко, она тут в статусе прокаженной. Никто не хочет заразиться духом недовольства. Хотя явно она никак свою позицию не афиширует.

– Громкие новости были?

– Кроме последнего сражения? Все меркнет на его фоне. Ничего особенного здесь не происходит, Фанрайт – ремесленный город. Скоро будут праздновать именины этого прыща Корнелиуса. Правда, некоторые местные мастеровые всполошились. Говорят, в столице у главного королевского изобретателя Мафенаса Гармского какие-то проблемы. Взорвалась мастерская. Уверяют – грохнуло так, что снесло пол-улицы.

Виктория уже слышала это имя – Мафенас. Она знала его, как и многие другие. Вспышка памяти показалась знакомой, но тут же угасла.

– Мафенас меня не волнует. Что насчет героев?

– Парочка есть, но не шибко именитых. Так, мелочь после битвы. Валентин увел войско на юго-восток. Все считают, что Семер ушел туда. Да и до Монфора там ближе. Война все никак не закончится, и нужны подкрепления. Но я слышал, что королева-мать со свитой решила пройтись с визитом по всему северу. А впереди себя пустила несколько важных героев.

Ей показалось, что Гуго все время говорит с каким-то двойным смыслом, что они с Антаром рассуждают о вещах, которые могут понять только двое. От бессилия у Виктории сжимались кулаки. Некоторые названия или имена звучали очень знакомо, но она никак не могла вспомнить, что те в точности означают. Лишь мигрень разыгралась пуще прежнего.

– Для чего ты все это спрашиваешь, Антар? Уж кто-кто, а ты должен знать эти вещи не хуже меня.

– Скажем так, в последние годы я немного отстал от жизни. Теперь наверстываю. Последний вопрос. Где в городе есть мастерская, в которой не любят задавать вопросы?

– Ну, тут таких хватает, особенно в гоблинском квартале. А что конкретно тебя интересует?

– Ключ-монолит, – вставила Виктория, но по пристальному взгляду Антара поняла, что сболтнула лишнее.

Гуго оживился и даже слегка приподнялся в своем кресле, не скрывая любопытства.

– Монолит. Надо же! Большая редкость. Даже не знаю, где их могут изготовить.

– Это не так сложно, как кажется. Можно сделать почти вез…

– Ты можешь назвать конкретную кузню или мастерскую? – с жаром вмешался Антар, сверкнув на Викторию глазами.

– Могу назвать даже парочку. Но лучше все-таки подойдет мастерская Хато. Эти ребята занимаются самыми разными делами, возьмутся и за ключ. Только учти, Хато очень недоверчив, даже для гоблина. Скажи, что пришел от меня, и тогда он поможет. За стоящую плату.

– Где его найти?

– Не так далеко: в начале гоблинского квартала, возле башни с часами.

Тут произошло то, от чего Виктория едва не вскрикнула. Антар схватил Гуго за ворот и наклонился вперед. До той поры их разговор напоминал встречу старых знакомых, но теперь она уже не была так в этом уверена.

– Ты всегда был сообразительным парнем, Гуго. Если ты хоть кому-то расскажешь обо мне или о том, что услышал, то я начну в тебе сомневаться. Нам ведь этого не надо?

Гуго покраснел и что-то с трудом прохрипел. Антар еще пару мгновений не ослаблял хватку и только потом разжал пальцы. Гуго закашлялся, хватаясь за воротник, и чуть не выплеснул остатки сока на пол.

– Я схожу на разведку, – повернулся к ним Антар, и под его взглядом Виктория поневоле сжалась. – Из дома ни ногой, и за ним приглядывайте. Скоро вернусь.

Вряд ли Антар ожидал, что они станут задавать вопросы. Тут же, натянув свою шляпу пониже на лицо, он широкими шагами спустился вниз. Лишь после того, как тяжелая поступь смолкла и дверь скрипнула, Виктория смогла выдохнуть. Видимо, остальные тоже испытывали схожие чувства. Гуго мрачно разглядывал их.

«Зато ты в своем доме, а я толком не знаю ничего о себе. И кто из нас узник?» – подумала она, разглаживая грубую ткань одежды на коленях. Эта роба жутко кололась и мешала даже подумать спокойно. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Виктория решила заговорить первой.

– Он всегда был такой мрачный?

Гуго выдержал долгую паузу, прежде чем ответить. В какой-то момент ей показалось, что его презрительный взгляд прожжет в ней дыру.

– Не думаю, что на свете есть человек, способный его понять, – Гуго отпил из чашки и на этот раз даже не поморщился.

Из приоткрытой комнаты выбежал пушистый кот, недоверчиво их разглядывая. Его широкая морда напомнила Виктории мужика, что допрашивал ее в тюрьме, и она скривилась. Кот тоже явно был не рад встрече, подергивая хвостом. Чего она никак не ожидала, так это того, что Имва вскочит и прижмет к себе петуха. Округлившимися глазами он следил за котом. Поняв, что все удивленно на него смотрят, Имва неловко улыбнулся и очень медленно сел.

– В наших краях это опасный зверь, – сказал он, не сводя взгляда с животного.

Гуго лишь покачал головой и дернул ногой в сторону кота.

– Уходи, ты, шерстяной мешок. Мешаешь.

Кот презрительно отвернулся, сверкнув переливающейся полосатой шерстью, и ушел на кухню. Виктория решила продолжить свои расспросы.

– Как его зовут?

– Это Велюр. Почти такой же древний, как и я.

– С каких времен вы с Антаром были знакомы? Кажется, вы хорошо друг друга знаете.

– Время – не гарантия того, что можно узнать человека. Впрочем, вы оба наверняка знаете его совсем недавно, так?

– С чего вы взяли? – Имва не торопился вступать в разговор, выглядел он растерянным, поэтому общаться приходилось Виктории.