Литмир - Электронная Библиотека

– Что ты хочешь этим сказать? – вновь став сурово хладнокровным, задал вопрос Молот, одновременно пытаясь сообразить, к какому рангу причислить этого типа – к тем, с кем он находится по одну сторону закона, что со своими сложностями вариант, или же к тем, кто находится по другую сторону закона, кому нет дела до справедливости и кто следует сухой букве закона, а это не менее сложный вариант.

– Да вот интересуюсь. – Антип начал с лёгкого бриза слов, а закончил полным эмоций штормом чуть ли не обвинений. – Для чего тебе понадобилось разбудить Горелого? – вдавил взглядом Молота Антип. – То ли ты хочешь перед ним покаяться за свою вину перед ним, то ли узнать то, что он от вас укрыл. – С эмоциональным накалом обрушил на Молота своё заявление Антип. Отчего его компаньоны рефлекторно даже чуть оторопились от него, а Молот, явно заведённый Антипом, в ожесточении яростно выкрикнув: «Да я тебя падла!», – бросился в сторону Антипа. Но тут вдруг случилась столь невероятная и необъяснимая на первый взгляд неожиданность, повергшая всех здесь присутствующих людей в шок, что кто остался на ногах, а это был Антип и один из компаньонов Молота, не сразу пришли в себя, пытаясь рассмотреть лежащего под Горелым Молота.

Ну а всё так случилось скорее оттого, что когда Молот так по взрывному себя неосмотрительно повёл и, не разбирая дороги, бросился на Антипа, то он своему ходу зацепился за что-то в Горелом, возможно, за ту же руку (тогда выходит, что Горелый за него зацепился), – Горелый уже не был столь собран, как при жизни, и лежал на столе, как его положили, с раскинутыми руками, – что естественно повлекло за собой ряд предусмотренных цепной реакцией последствий. Так зацепленный Молотом Горелый, потянулся вслед за ним, пока не стянулся со стола и всем своим весом не завалился на заднюю часть ног Молота. Ну а Молот в нервном запале и не понял, что с ним сейчас происходит, и в итоге подкашивается с ног и валится лбом об пол, а сзади на него наваливается Горелый.

И получившаяся на выходе картина ещё та, а если к ней добавить соответствующий комментарий, который тут же последовал со стороны Антипа, то всем вокруг стало ещё страшней.

– А теперь Молот, а по мне так просто молоток, посмотри на Горелого. И не просто в лицо, а прямо ему в глаза. – Громоподобно ахнул на всё помещение Антип, да таким страшным голосом, что один из компаньонов Молота соскользнул с ног и с грохотом присел на свой зад. Что дало свой толчок для действий Молота, так и не сообразившего, что сейчас с ним происходит. И Молот, вывернувшись на спину, приподымает за голову, прилёгшего на него Горелого, и смотрит ему в лицо. После чего переводит свой взгляд на Антипа и вопросительно смотрит на него. Антип со своей стороны приближается к нему, наклоняется к Молоту и низким голосом говорит. – А теперь внимательно посмотри на меня. – И по мертвевшему лицу Молоту стало понятно, что он увидел то, что должен был увидеть.

Глава 4

Теологический разговор

– Что с ним? – спрашивает Людвиг Леонида, собственноручно прикатившего в патологоанатомическое отделение каталку со своим специфическим пациентом. А Леонид даже не заглядывает в сопроводительные документы этого новоиспечённого пациента, что говорит о его большой профессионализме, и выносит свой эпикриз этому пациенту. – Приказал долго жить.

– А ты, значит, не посмел его ослушаться, – усмехнулся Людвиг, – или…– Людвиг недоговаривает свой вопрос, внимательно вглядываясь в Леонида. И только после этого заканчивает свою фразу, – не имел ничего против? – На что Леонид отмахивается, – не говори чепухи. – А вот Людвига это совсем не устраивает и он с возмущённым видом начинает возражать.

– А что не так? – более чем надо удивляется Людвиг. – Разве у тебя никогда не проскальзывала мысль об этом не против, при виде совсем конченого негодяя, по вине которого столько людей страдает, и было бы только лучше, если бы они, наконец, отстрадались. Да и бог, чьим инструментом проведения его замыслов в жизнь ты являешься, явно не зря его характер жизни так болезненно предопределил, направив его именно к тебе на излечение от своих недугов. Ну а ты-то уж знаешь настоящий источник человеческих недугов, и что подчас только кардинальные методы дают надежду на спасение. И не пойдёшь же ты против божественного замысла? – даже не вопросительно, а утвердительно обратился Людвиг к Леониду, чем заставил перекоситься взглядом Леонида. Но Леонид крепко стоит на своём осознании своего места в этих стенах и его не так легко разориентировать.

– Не суди, да не судим будешь. – Библейским изречением кроет Людвига Леонид. Но и Людвиг не простой собеседник и ему есть что в ответ противопоставить. – Так ты, значит, руководствуешься страхом перед юридическим преследованием. – Людвиг выражает крайнюю свою озадаченность такой позицией Леонида. И теперь Леонид начинает нервничать. – Не искушай меня, – заявляет Леонид, схватившись за висящий на груди стетоскоп (а ещё кто-то смеялся ему в спину, интересуясь у себя, а зачем ему стетоскоп в этом самом неживом отделении, и кого он, спиритист чёртов, собирается там слушать), – послушать тебя и не найти в тебе сердца. – И эта неоднозначно прозвучавшая угроза со стороны Леонида, достигает своей цели, и Людвиг смеряет свой дух (чего он боялся, не представляется возможным понять).

– Ну, ты же знаешь, – отстраняясь чуть назад от стетоскопа, натужно улыбаясь, начал оправдываться Людвиг, – что я не могу иначе. Одиночество и тоска зелёная заела, и мне нужен хоть какой-то выход энергии. А сюда, ко мне, никто по своей воле не идёт, а я один в своём одиночестве, где собеседники всё люди не живые, с которыми о многом не поговоришь, от скуки постепенно плесневею умом. А они, эти мои пациенты, ещё больше эгоистичны, чем при жизни, и их волнуют только свои внутренние болячки и неустроенности. А спросить меня, как я себя чувствую при виде всей их изнанки жизни, не тошнит ли виде их внутренней жизни, чем укрепляешь свой рассудок при виде всего того, на что ты способен, то этого не дождёшься даже от живых.

– Ну и как ты себя чувствуешь? – спросил Людвига Леонид. Людвиг отрывает свой взгляд от пола, куда он устремился под тяжестью своих грустных мыслей, смотрит на Леонида и говорит. – Сам знаешь, что работа накладывает отпечаток на образ мыслей и настроение. Хотя, пожалуй, у меня живётся всё в точности, как и у вас. Всё или многое, зависит оттого, какой пациент попадёт мне на стол. И хотя мой пациент не доставляет столько много сложностей, как ваш, за которого бывает, что не спишь и переживаешь, а он даже и не думает подумать, что их лечащие врачи так сердечно, а не за какие-то там приятные бонусы, за него всей своей душой переживают, всё же и он подчас доставляет свои хлопоты и переживания. А всё дело в том, что я заглядываю в своего пациента несколько глубже, чем это предписывает специфика моей работы. – Здесь Людвиг, заметив, что его слова прозвучали двусмысленно, делает оговорку, необходимую для правильного понимания своих слов.

– Я наряду с физическим вскрытием, пытаюсь нарисовать для себя картину его прежней жизни, приведшей его к своему печальному результату. И я хоть плоть от плоти материалист, тем не менее, я не только не отрицаю, а признаю важное значение в жизни человека его душевной конституции, которая зачастую имеет для него определяющее значение. И мне иногда одного взгляда в фокусе Ломброзо достаточно, чтобы уже заранее, без внутреннего вскрытия знать, что послужило причиной смерти лёгшего на мой стол пациента. И это не торчащий нож в его боку, а это его безудержное стремление жить, правда, только за чужой счёт. Что в итоге его и сгубило. И это, как понимаешь, не единичный случай, а они чуть ли не через одного. И тут хочешь, не хочешь, а призадумаешься над всем этим …– Людвиг и вправду задумался, погрузившись в свои мысли. И Леонид был вынужден своим кряхтением напомнить ему, что его, в общем-то, ждут.

– Ах, да. – Очнувшись от своего забытьи, говорит Людвиг. – И в связи с этим строишь свои зависимости и логические цепочки. – Добавил Людвиг.

14
{"b":"857129","o":1}