Глава 1

Плоды

В помещении красоты неописуемой (во дворцах всегда так, даже если это дворец для бракосочетаний, самая представительная его часть, где заключаются браки, а по заверениям работников этого агентства, то здесь они только юридически закрепляют последствия вашего выбора, ведь браки всё-таки заключаются на небесах), где из мебели был всего лишь один стол в стиле ампир с парой стульев за ним и ещё сбоку от него стоял небольшой журнальный столик, на котором расположились ваза с фруктами, бутылка шампанского и пара бокалов, за имеющим центральное значение столом, на приставленных к нему стульях разместились две молодые особы необычайной привлекательности, отчасти благодаря природе, а отчасти от того, что они знали толк в красоте и умели её в себе концентрированно выделить и на все сто использовать.

И сидят эти две молодые особы необычайной привлекательности не так уж и без дела, а перед одной из них, той, что в белом платье на ней и с ярко рыжими волосами на голове, которую ещё зовут Валерия, стоит блюдце с апельсином на нём, и она под внимательным наблюдением со стороны своей подруги, конечно, не так по праздничному одетой, но всё же не без своих изысков, с именем Марго, своими острыми ноготками разделывает на части этот оранжевый плод. И так это у неё захватывающе дух получается, – она с применением своего ручного, до чего же острого инструмента, ноготков, как скальпелем срезает шкурку апельсина, оголяя тем самым его внутренность, – что Марго и глаз отвести не может от происходящего с апельсином.

И вот когда апельсин освободился от своей одёжки, а сам он как цветок лотоса, раскрылся перед ними всеми своими лепестками в виде долек, Валерия отрывает один лепесток этого цветка и протягивает его Марго.

– Вот попробуй. – Говорит Валерия. Марго смотрит на протянутую ей дольку апельсина, затем на Валерию и, вновь вернувшись к дольке апельсина, берёт её. После чего она эффектно снимает её ртом с руки и начинает её распробовать – как она это делает, то ли раскусывает её, то ли вначале все соки выжимает, а затем всё остальное, доподлинно неизвестно и остаётся только домысливать.

– Ну, что скажешь? – спрашивает Марго Валерия. Марго проглатывает остатки апельсина и говорит. – Вкусно.

– А что это вкусно значит? – спрашивает Валерия.

– То, что природа подсказывает, что плод созрел. – Следует ответ Марго.

– А по сути, это значит, что пришло его время. – Сказала Валерия.

– Пожалуй. – Согласилась Марго.

– И выходит, что вкус, цвет и всё другое соответствие зрелости плода, есть значение времени, в основе которого лежит рациональность природы. – Сказала Валерия.

– Наверное. – Неопределённо согласилась Марго.

– Так и с человеком, – взяв дольку апельсина с блюдца, сказала Валерия, – только его характеристики зрелости определяются несколько иначе. А вот умение их распознавать, открывает широкие возможности для …скажем так, большей конструктивности диалога с ним. – Не трудно было догадаться, в чью сторону был направлен этот посыл Валерии. Ну а Марго не только было не трудно догадаться, а она чуть ли с полуслова понимала Валерию.

Между тем Валерия возвращает на место взятую дольку апельсина и берёт лежащий на другом блюдце ещё неочищенный апельсин, с которым она так же умело разделывается, как и с первым апельсином, после чего из него вынимается одна из долек и протягивается Марго. На этот раз Марго не спешит взять протянутую дольку, а вопросительно смотрит на Валерию.

– Вначале попробуй. – Ничего не объясняя, говорит Валерия. И Марго уже с долей опаски, осторожно берёт эту дольку апельсина и теперь не сразу её всю в рот кладёт, а самый краешек откусывает и ждёт, что же дальше будет. И это будет, буквально немедленно происходит, как только вкусовые рецепторы Марго распознали, что это Марго там вкусила. А вкусила она на этот раз такую кислятину, что не покривить лицом в ответ, значит покривить душой. И Марго от этой вкушенной кислоты и сама лицом становится кислой, так что о том, чтобы дальше откусывать от этой дольки апельсина и речи быть не может. Да что там речи быть не может, а Марго эту дольку в руках держать не может, ей кажется, что её пальцы рук начинают пропитываться этой его кислотой и окисляются. И Марго немедленно избавляется от этой надкусанной лишь с краю дольки апельсина, бросив её на блюдце.

– И что это сейчас было? – с недовольной гримасой лица обратилась с вопросом к Валерии.

– Это обратная сторона зрелости, не зрелось. – Хладнокровно ответила Валерия.

– Я это уже поняла. Но зачем нужно было мне давать его пробовать? – со всё тем же недовольством и чуть ли не раздражением вопросила Валерию Марго.

– Чтобы ты прочувствовала контраст и как это кисло. А то ты уже и забыла, что это такое и как это на вкус. – Сказала Валерия. И судя по всему, а именно по успокоившемуся и выгладившемуся лицу Марго, Валерия нашла для неё убедительные слова.

– Ну а для чего мне это сейчас нужно? – спросила Марго.

– Для большей вовлеченности в ожидающее нас действие под названием скрепление уз брака. – Сказала Валерия. После чего она поднимается из-за стола, подходит к столику с фруктами и шампанским, берёт оттуда пустую тарелку и возвращается с ней обратно. Здесь она отламывает от спелого и от недозрелого апельсина по дольке и кладёт их на эту тарелку. После чего смотрит на Марго и говорит:

– С виду и не отличишь.

Марго согласно кивает и ждёт, что дальше будет. А дальше ничего особенного не происходит. Валерия возвращает эту тарелку назад, на столик с шампанским. После чего она возвращается за стол и начинает его приводить в готовность для встречи гостей. Для чего много и не нужно сделать, а нужно лишь убрать блюдца и разделанные апельсины в пакет. Когда же Валерия с этим делом справилась, а затем привела себя в должный порядок, – для этого всего-то нужно, что в телефонное зеркало посмотреться и сдунуть со лба сползшую на него чёлку, а так в ней всё обворожительно и прекрасно, – то она смотрит на свои ручные часы и пока ещё есть несколько минут до начала чьего-то торжества, задаёт Марго вопрос. – Знаешь, почему в этом итоговом для чьей-то судьбы помещении нет зеркала?

Ну а Марго сразу и не заметила, что здесь нет зеркала, и только сейчас, когда к ней с вопросом обратилась Валерия, она окинула взглядом торжественный зал для бракосочетания и, не обнаружив зеркал, дала свой ответ. – И даже не догадываюсь.

– А чтобы у людей брачующихся, у тех из них, кому этот шаг дался с величайшим трудом, при виде своего отражения в зеркало, откуда на него непременно посмотрит полный смятения и сомнений, последние свои секунды свободный человек, который постарается его непременно переубедить в этом его шаге, не смог бы заручиться от него поддержкой и дать заднюю. «Ты ведь ещё так молод, да и сам знаешь, что нагуляться ещё не успел, так что на кой тебе эта спешка, тем более это всё идёт наперекор твоим взглядам на себя. И если ты в чём-то и основателен, так только в своём разгильдяйстве и распутном поведении, ведь сам же глаз своих не сводишь, не как полагается с невесты, а со свидетельницы даже не твоей невесты, а твоего распутства», – с каждым взглядом на себя в зеркало, где рядом нет никого и нельзя просмотреть, несмотря на наличие окружающих, будет убеждать себя жених. Пока так не убедит, что и не заметит, как уже стоит у входа в бар, где его ждёт прежняя, полная одних только прав и никаких обязательств жизнь. – Со знанием дела, с умением расставить свои акценты и художественно подчеркнуть то, что нужно подчеркнуть, – а в этом во всём талантливая Валерия не имела равных, – сказала Валерия, раскладывая на столе всё необходимое для предстоящего события.

– Я бы на месте неуверенных женихов, да и их невест, не зеркал бы опасалась, а вот таких как ты регистраторш их отношений. – Заявила Марго. – Я правильно понимаю, – с хитринкой в глазу посмотрев на Марго, спросила её Валерия, – такую, ради которой можно всё бросить и не испытывать угрызений за то, что все свои привязанности оставил в прошлом, и посвятил всё своё будущее моему поклонению.