– Опять ты за старое, – Кир вздохнул. – На счет чего хоть предчувствие, можешь понять?

– В том-то и дело, что нет, – Ит с досадой покачал головой. – Ерунда какая-то, вот честно. Ни откуда, ни почему… а, ну на фиг, – он махнул рукой. – Будем считать, что я просто устал. Два последних года выдались какие-то нервные.

– Значит, устал, – покивал Кир. – О, морожено тащат, – оживился он. – Слушай, ну хоть мороженое местное тебе нравится, а, псих?

– Да нравится мне всё, – Ит умоляюще взглянул на Кира. – И погода, и мороженое, и что первую мишень нашли. Просто предчувствие это… ладно. Всё. Проехали.

***

– Не должна бы помнить, но, тем не менее, помню, – женщина усмехнулась. Она была моложавая, яркая, но возраст, и немалый, чувствовался – манерность, обороты речи, движения выдавали в ней человека хорошо пожившего, и много повидавшего на своём веку. – Когда вы сказали, я и сама удивилась. Надо же, Варька не пропала из памяти, оказывается. Странно.

– Почему странно? – осторожно спросила Берта.

– Уровень не наш, – женщина дёрнула плечом. – Где были мы, и где это… мышиное семейство.

– Кристина, почему мышиное семейство? – спросила Эри.

– Лучше Крис, – поправила женщина. – Они были бедные. Но… как бы вам объяснить… бедными люди выгладят очень по-разному. Можно быть бедным, но при этом не быть жалким. Понимаете, о чем я?

– Не очень, – признался Фэб. – Объясните, если вас не затруднит.

– Ну, например, собака. Варька же гуляла с моей собакой, за деньги, – ответила Кристина. Берта коротко глянула на Фэба, но тот в этот момент смотрел на визуал, и взгляда не заметил. – Её наняла моя мама. И вот когда мама с ней расплачивалась, у Варьки был такой вид, словно она у нас эти деньги украла, а не заработала. Глаза в пол, лицо красное, как чужое берет, ей богу. И на учебе она вела себя не лучше, – Кристина поморщилась. – У них с матерью было хобби, они оперу любили. Ездили, слушали, когда получалось. И вот, например, собирается к нам на гастроли какой-то известный оперный певец. Билеты дорогие. Что сделает нормальный человек? Попытается заработать, где-то деньги достать, подсуетиться. Что делала Варя? А Варя начинала копить. Откладывала обеденные деньги, например. Ходила пешком, десять автобусных остановок. И так далее. А никаких попыток подработать, чтобы получить эти самые деньги, она не делала. Убогое жалкое мышление какое-то, вот честно.

– Но вы же сказали, что она гуляла с вашей собакой, – напомнил Лин. – Значит, она всё-таки подрабатывала, выходит дело?

– Она гуляла с Эльбой только потому что моя мама договорилась с её мамой, – покачала головой Кристина. – Инициатива исходила не от Вари. И даже не от её мамаши, разваренной лапши, такой же, как сама Варька. Мама моя была жалостлива без меры, вот и старалась всем, кому только можно, помочь. Хоть чем. Оттуда и эти прогулки, которые, к слову, меня лично только бесили.

– Почему? – удивился Фэб.

– Да потому что грязные Эльбины лапы мыла я, а не те, кто задумал таскать собаку по грязной пойме, – Кристина вздохнула. – Нет, наша девочка была счастлива, конечно, но большой необходимости с ней гулять по грязи не было. Достаточно было бы и двора.

– Ясно, – кивнул Фэб. – А вы не знаете, что с ней и с её матерью случилось? Мы пытались их разыскать, но ничего не сумели найти. Ни могил, ни упоминаний.

– Война случилась, – голос Кристины потяжелел. – Скорее всего, они были в одном из эпицентров сами понимаете, чего. А после такого, конечно, ничего не останется. Ни могил, ни упоминаний.

– Война была ядерной? – уточнил Фэб.

– Угу, – кивнула Кристина. – Сперва не была, а потом вдруг стала. Но про это запрещено говорить. Я и не буду. А что случилось, могу предположить. И Варька, и её мамаша были патриотки, и когда объявили набор, они пошли. И в результате я сижу тут, и говорю с вами, а они превратились в ничто. В пепел, в лучшем случае. Там же должен остаться потом пепел, верно?

– Скорее всего, да. Должен. Грустная история, – заметил Фэб. – В любом случае, спасибо, что согласились с нами побеседовать.

– Да не за что, – пожала плечами Кристина.

– Простите, последний вопрос, – вдруг произнесла Берта. – Крис, как вы считаете, от них могло хоть что-то остаться, кроме пепла? Какие-то личные вещи, упоминания, хоть что-то? Или они были настолько закрытыми, что это исключено?

– Вещи? – переспросила Кристина. – Думаю, ничего не осталось. Время тогда было, знаете ли, смутное. Что там, что тут, в Китае. Маловероятно, что кому-то было дело до их вещей. Не до того, знаете ли.

– Ясно, спасибо, – Фэб покивал. – А Варвара не была случайно умственно отсталой? – уточнил он.

– Нет, не была, – покачала головой Кристина. – Но её часто так называли, из-за наушников. Она музыку постоянно слушала, с совершенно обалделым и тупым выражением на лице. Рот открыт, и глаза в разные стороны. Наушники ей, кстати, тоже кто-то подарил, – добавила она. – Сильно устаревшие, но хорошие. Ну, она вроде бы говорила, что хорошие. Ей нравились. В трёх местах изолентой перемотаны, зато немецкое качество, – Кристина засмеялась. – Вообще, спасибо вам. Вы разбудили мою память, что-то давно я не вспоминала ни Москву, ни маму, ни юность. А сегодня, пожалуй, устрою себе вечер ностальгии, – она улыбнулась. – С чаем, сладкими пирожками, и просмотров старых записей.

– Иногда это бывает довольно мило, – Берта улыбнулась. – Спасибо вам за беседу, Крис. Вы нам очень помогли.

– Обращайтесь, – кивнула та. – Если смогу быть чем-то полезной, буду рада.

***

– Ну, что скажете? – спросил Рэд, когда связь прервали. – Какие будут идеи и предложения?

– Я бы хотел посмотреть генетику, – Фэб задумался. – Вопрос только, как.

– И зачем, – добавила Берта. – Хотя… а знаешь, ты прав. Генетика нам нужна.

– Модель, – озвучил общую мысль Кир. – Загнать в память Альтеи, и выстроить полноценную модель. Поэтому давайте-ка прошерстим от и до генеалогию этого семейства. Не может у них не быть хоть каких-то родственников, пусть и дальних. А остальное уже дело техники.

– Боюсь, местные нас за это по голове не погладят, – заметил Рэд.

– С чего это? – Кир нахмурился. – Мы не воссоздавать кого-то собираемся. Всего лишь посмотреть на человека, каким он был, поискать нужные нам маркеры. Никакого криминала не вижу.

– Это ты не видишь, – Рэд вздохнул. – Ладно. С местным пообщаемся мы с Фэбом, но позже. Давайте искать. Марфа! – позвал он. – Собери нам максимально возможное количество информации по семье Агаповых, часть которой проживала на улице пятая Кожуховская, дом четырнадцать.

– То есть поиск невозможен? – спросила Берта.

– Поиск невозможен, – подтвердила система. – Вам придется ограничиться общими данными.

– Мы и так пока что ограничиваемся общими данными, но нам нужно найти хотя бы место гибели человека, – резонно заметила Берта.

– Поиск невозможен, – повторила система. – Сожалею.

– Ладно, – сдалась Берта. – В таком случае, этот вопрос снят. Следующий вопрос. Варвара Агапова была зачислена во взвод, медсанчасть номер 318. Где дислоцировалась часть?

– Запрещенная область поиска, – тут же ответила система. – Набор в часть происходил на территории Южного округа Москвы. Последующие этапы перемещения участников событий являются закрытой областью поиска.

– Сдаюсь, – Берта подняла руки. – Спасибо, Марфа. Больше вопросов нет.

– Всегда рада помочь, – ответила система.

Берта привычно активировала отсечку, и сказала в пространство:

– Альтея, что у нас с поиском следов военных действий?

– Выполнено, – тут же ответила Альтея. – Если угодно, могу сделать полную реконструкцию событий.

– Угодно, – кивнула Берта. – А сколько шла война, кстати?

– Четыре года, – Альтея помедлила. – Событие позиционируется как Последняя Глобальная война, после неё войн на планете больше не происходило.