Мария

Читаю сообщение от мужа: «Зайди в мой кабинет».

«Ок», – отвечаю ему.

Зачем я ему понадобилась? Знает ведь, что занята.

Включаю в телефоне фронтальную камеру, быстренько поправляю русые кудри. Столько укладывала их с утра, а толку ноль – торчат как попало. Оно неудивительно, учитывая, сколько мне пришлось побегать по дому.

Сегодня день рождения дочки, и у нас настоящий дурдом «Ромашка». Последние часы я рысью носилась из кухни в гостиную, чтобы подготовить все к празднику.

Кладу телефон на стол, подхватываю блюдо с пирожными и спешу в гостиную.

Вообще-то, дорогой муженек мог бы и сам спуститься. А то закрылся в кабинете со своими бумагами, и как будто его тут нет вообще. Может, что случилось?

В дверях кухни я натыкаюсь на сына.

Мой черноволосый черноглазый Давид – копия папы, даже хмурится, как мой муж Айк.

– Мам, там одна мелкота, я не хочу сидеть с пятилетками. Аниматор тупой…

Ну да, ну да, девятилетнему мальчику детский праздник не очень интересен.

Все же прошу ласково:

– Давид, у твоей сестры день рождения. Побудь с ними немного, а завтра вместе сходим в кино. Договорились же…

Сын кривит губы.

Ему моя просьба поперек горла. Упрямый, и этим он тоже в отца.

– Ну Давидик, золотко мое, побудь с сестрой, я прошу, она тебя так любит…

С этими словами перекладываю блюдо с пирожными в одну руку, а второй обнимаю сына за плечи, пытаюсь поцеловать в щеку.

Он тут же морщится, смотрит на меня с осуждением.

– Мама, я уже взрослый, не целуй меня!

Он говорит это и спешит вернуться в гостиную.

Вот так, уже взрослый, уже вырос настолько, что достает мне до подбородка, и уже «мама не целуй». А кажется, еще недавно был крохой, моим сладким, нежным Давидиком. Я родила его в восемнадцать, это произошло почти десять лет назад, а кажется, будто вчера. Как быстро летит время…

Так, некогда поддаваться ностальгии.

Спешу в гостиную вслед за сыном. Вскользь отмечаю, что он послушно уселся возле сестры и смотрит, как аниматор показывает фокусы со шляпой и живым кроликом.

Быстренько водружаю принесенное блюдо на стол, где уже стоит множество угощений.

Хозяйским взглядом осматриваю просторную, украшенную разноцветными шарами гостиную.

Маленькие гости с мамочками прилипли взглядами к аниматору. Вот и отлично.

Никем не замеченная, выскальзываю из комнаты.

Спешу к лестнице второго этажа.

Витая, с деревянными перилами, она ведет прямиком к дверям нашей спальни. Детские комнаты чуть поодаль, а кабинет мужа – в самом конце широкого коридора.

Туда и направляюсь.

Обычно я стучусь, чтобы, не дай бог, не потревожить супруга и не нарваться на его недовольный взгляд. Но ведь Айк сам меня позвал, поэтому не соблюдаю этот ритуал, тихонько открываю дверь.

И застаю такую картину, что мне резко плохеет.

Передо мной двое – мой Айк и его секретарь, Ве-е-ерочка…

Они стоят ко мне боком и даже не замечают, что уже не одни.

Мой высокий статный муж с довольным видом расстегивает ремень, а Вера уже на коленях, уже облизывает свои накачанные гелем губехи, видно в предвкушении. Она убирает назад длинные черные волосы, собирается сделать ему…

Это какой-то кошмар из параллельной реальности.

– Ты зачем меня позвал? Чтоб я посмотрела, что ли? – кричу на выдохе.

Эти двое наконец оборачиваются.

– О-о, – картинно тянет Вера и встает с коленей, поправляет коричневое платье.

Айк быстро застегивает ремень, сверкает черными глазами и недовольно рычит:

– Ты почему заходишь без стука?

От его вопроса у меня лезут на лоб глаза.

– Серьезно? Это все, что ты можешь мне сейчас сказать?

Айк буравит меня гневным взглядом, потом поворачивается к Вере:

– Иди, ты мне сегодня больше не понадобишься.

Секретарь тут же хватает со стола портфель и уносится в коридор, усиленно пряча взгляд. При этом чуть не сбивает меня с ног.

А у меня в мозгу все крутятся его слова «Сегодня не понадобишься». Значит, завтра продолжат, что ли?

– Зайди, – требует муж и шагает в мою сторону.

Наверное, впервые за десять лет нашего брака я его не слушаюсь.

Стою как приклеенная, пытаюсь прийти в себя.

– Зайди, сказал, – гаркает он, уже почти подойдя ко мне.

От его грубых слов у меня будто включается мозг и восстанавливаются двигательные функции.

Разворачиваюсь и на полной скорости мчусь к лестнице.

– Мария, стой! – кричит он мне вслед.

Не слушаю его, продолжаю бежать.

Но я на каблуках, так особо не побегаешь. А он – быстрый, тренированный, к тому же значительно выше ростом. Догнать маленькую меня для него не проблема.

Слышу его шаги за спиной и очень скоро чувствую его стальную хватку.

Он цепляет меня за плечо, а потом обхватывает другой рукой за талию, прижимает спиной к себе.

– Что за цирк? Успокойся. – Его голос почти ровный, почти такой же, как всегда.

– Не трогай меня! Не смей! – цежу сквозь зубы, в попытке освободиться.

Айк резко поворачивает меня к себе, припечатывает к стенке.

– Ты что так взбесилась? – спрашивает он недовольно.

Смотрю на него и не верю. Он правда не понимает?

– Я же все видела своими глазами! – кидаю эти слова ему в лицо. – Ты и она…

Айк невозмутим, он отвечает как ни в чем не бывало:

– Что ты видела? Как я поправлял ремень на брюках?

От такой наглой лжи мне становится просто дико.

– А твоя секретарша при этом стояла на коленях и тянулась к твоему хозяйству! Она уже даже губищами своими причмокивала, предвкушала небось. Ты свинья!

– Ничего не было, не дури, – отрезает он строго. – Вера просто привезла мне бумаги.

В этот момент мы оба слышим чьи-то шаги на лестнице.

Вскоре вижу голову свекрови.

– Айк, Мария, нашли время обниматься, – вместо приветствия ворчит она. – Барсег, ты посмотри – их гости ждут, а они тут…

– Нехорошо, пойдемте. – За ее спиной появляется свекор. – Хватит миловаться.

Наверное, со стороны и вправду кажется, будто муж прижал меня к стенке ради ласки.

Мне хочется истерически смеяться.

Обнимаемся, ага, как же, милуемся…

– Не смей никому ничего говорить, – шепчет мне на ухо Айк. – Ты ничего не видела.

– Я не вернусь на праздник, – тихо отвечаю.

– Еще как вернешься, – цедит он сквозь зубы. – Я не потерплю скандала.

Потом впивается в мой локоть своей ручищей и больно сжимает, заставляет подчиниться.

Мария

Я оглядываюсь на Айка, и первое, что хочу сделать: завизжать, потом топнуть ногой, и выдать на-гора все, что видела в кабинете.

Пусть свекры смотрят на меня во все глаза, это не мне сейчас должно быть стыдно.

Будь что будет, гори оно огнем…

Я уже открываю рот, но в этот момент внизу слышится стук двери, а на лестнице раздается топот детских ног.

– Мамочка, где ты? – кричит Лиана.

Она несется наверх так быстро, что ее черные хвостики то и дело подпрыгивают.

За ней поспевает Давид.

– Шоу уже закончилось, ну вы где? – возмущается он.

Их появление отрезвляет.

Я вмиг понимаю – ничего-то мне сейчас говорить нельзя.

Если при свекрах я еще могла решиться выкинуть фортель, то при детях сделать такое будет свинством.

Как я при них могу сказать плохое про их отца? Зачем им знать о том, какой он кобель? Я не хочу делать им больно.

– Пойдемте вниз, – бодро командует Айк.

Все спускаются.

Меня же он ведет как под конвоем.

Даже когда мы оказываемся в гостиной, он не отходит, внимательно следит.

И я играю свою роль.

Натягиваю на лицо улыбку, даже отвечаю что-то гостям, беру предложенный мне стакан апельсинового сока. Пригубляю, но вкусовые рецепторы будто атрофировались, ничего не чувствую.