Когда отворилась дверь суда, Клер первым увидела лицо Эндрю Мора. Их взгляды встретились, и он слегка кивнул головой, как бы желая сказать: «Вы сможете, Клер». Она медленно шла, не смотря ни вправо, ни влево, не отрывая глаз от его лица, как будто Эндрю протягивал ей спасительную ниточку жизни… Клер едва ощущала толчки и чуть не потеряла сознание, когда кто-то схватил ее сзади за край платья. Через несколько часов она наконец поняла, что какой-то человек действительно оторвал кусочек от ее шелкового наряда в качестве сувенира.

В конце концов дверь за закрылась ней; Эндрю заботливо взял ее за руку и спросил:

— С вами все в порядке, леди Рейнсборо?

Клер кивнула, но ее глаза были полны ужаса. Эндрю вспомнил, что ему уже приходилось видеть подобное выражение. Гуляя по лесам вблизи своего имения, он наткнулся на капкан, поставленный каким-то охотником. В него попала небольшая лисица, ее лапа была намертво зажата. Эндрю хотел пристрелить животное, но не смог — почти детеныш. Он приблизился к капкану, ласково успокаивая и желая освободить лисицу. Но вдруг Эндрю обратил внимание на выражение ее глаз. Они переполнились страхом, но в самой глубине их светилась необычайная смелость. Лисица зарычала на него, не подпуская к себе…

В испуганных глазах Клер сияла та же смелость, которая дает силы для защиты собственной жизни. Она поможет ей рассказать все.

А если нет, тогда они проиграли, оба.

Джайлз и Сабрина постарались приехать на суд как можно раньше. Толпа еще только начала собираться, когда они были уже на месте. Брат и сестра смотрели друг на друга, как бы пытаясь предугадать поведение Клер в этот страшный день.

Стены в помещении накалились от жары, дышать было почти невозможно. При появлении Клер поднялся такой шум и вой, что Джайзлу очень живо представились тесные круги дантовского ада.

Он видел, как Эндрю ведет ее и усаживает на скамью подсудимых. Клер побледнела; казалось, ее трясет от холода. Но приглядевшись внимательнее, Джайлз заметил, что на ее шею ниспадают локоны волос, а руки прикрыты длинными рукавами черного платья. «Нет, дело не в холоде…» — мелькнула мысль в его голове. Жестом отчаяния и беспомощности Уиттон так ударил кулаком по перилам ограждения, что испуганная его поведением Сабрина взяла его за руку.

— Я должен быть рядом с ней! — напряженно произнес он.

— Да, Эндрю прав… А ты представляешь, что с тобой сделает толпа, если ты встанешь на ее сторону? Понимаю, что для тебя это невыносимо, но твое беспристрастное поведение — лучшее, что можно сделать для Клер сейчас.

Когда члены суда заняли свои места, Джайзл пристально рассмотрел их всех, одного за другим.

«Боже мой, как поведут себя решительные судьи?! — думал он. — Как они посмотрят на нее? Как на миловидную молодую женщину, вызвавшую ревность своего мужа? Или как на жертву маньяка? По этим бесстрастным лицам мне трудно что-либо прочитать…»

Коронер, сэр Бенджамин Роок, слыл твердым человеком, очень хорошо умеющим сокрушать все надежды подозреваемых. Ему не нравилась появившаяся и все более распространяемая тенденция пользоваться услугами адвокатов. Сэр Роок — пожилой человек, которому больше нравилось право мужа «наказывать» свою жену, чем право жены на защиту.

Первыми были вызваны те свидетели, которые прибыли сразу же на место убийства: местный констебль и двое полицейских. Они подтвердили основные показания и рассказали, что в лорда Рейнсборо стреляли дважды из его же собственных пистолетов. Подробный осмотр показал наличие раны на голове, появившейся в результате удара чем-то тяжелым и твердым.

— Этот удар мог стать причиной смерти? — задал вопрос коронер.

— Да, милорд.

— Что делала леди Рейнсборо в момент вашего прихода?

— Ее нашли стоящей над мужем с каминными щипцами в руках.

— На ней была кровь?

— Да, милорд. Ее платье покрывали пятна крови.

— У меня больше нет вопросов, — произнес Роок.

Адвокат Клер бегло опросил полицейских и отпустил их, не вдаваясь в подробности.

«Эндрю слишком быстро отпустил этих двоих, — подумал Джайзл. — Ну а теперь, когда пришла очередь местного констебля, который первым прибыл на место происшествия, он займется им более основательно».

— Вы говорили, что видели, как леди Рейнсборо стояла над своим мужем, вернее, над его телом?

— Да.

— Держа в руках каминные щипцы?

— Да.

— Как она их держала?

— Что, как, мистер Мор? — переспросил констебль, видимо, сбитый с толку этим вопросом.

— Как она держала их? Сбоку от себя? Или перед собой?

— Ну… Она держала их перед собой, мистер Мор.

— Как будто пыталась защитить себя, верно?

— Вообще-то, да. Хотя от кого защищаться? Лорд Рейнсборо был мертв, как вошедший в половицу гвоздь, — проговорил констебль, оглядывая членов суда и пытаясь определить последствия своей шутки. Он явно считал, что женщина поступила глупо, защищая себя от совершенно мертвого мужчины.

— Вы находите смерть лорда Рейнсборо смешной, констебль?

Слуга закона изменился в лице.

— Конечно, нет.

— Факты говорят, что, когда вы зашли в библиотеку, леди Рейнсборо не была убеждена в том, что ее муж в бессознательном состоянии. Ей казалось, что он встанет и вновь бросится на нее, не так ли?

— Данное свидетельство не дает основания предполагать нападение на леди Рейнсборо, мистер Мор, — прервал его коронер.

— Мои извинения, сэр Бенджамин. Я слегка забежал вперед. Итак, констебль, она вела себя так, словно думала о нем, как о живом?

— Да, сэр.

— Не могли бы вы описать, как выглядела леди Рейнсборо в этот момент?

— Пятна крови на платье, если это то, о чем вы хотите узнать.

— Хорошо. А как ее лицо? Как оно выглядело?

— Ну, если вы это имеете в виду, — ответил солидно констебль, — на нем были небольшие ссадины и кровоподтеки.

— Небольшие? — переспросил Эндрю.

— На щеке наливался кровью синяк, а губы распухли.

— А шея?

— На шее я ничего не заметил.

— Понимаю… Хорошо, большое спасибо, констебль.

Сабрина повернулась к Джайзлу:

— Тебе не кажется, что Эндрю слишком любезен с ним?

— Да. Но я бы хотел, чтобы он все-таки добился признания констебля в том, что на ее шее были кровоподтеки.

— Тш-ш-ш, Джайлз. Вызывают Питерса…

По сценарию коронера дворецкому задавались те же вопросы, но ни один из них не касался того, как выглядела Клер в эту ночь.

Сэр Роок спросил, действительно ли слуги проснулись от звуков ссоры между супругами той ночью.

— Не могу сказать за всех, — важно ответил Питерc, преисполнившись таким чувством собственной важности и значительности, что Джайлзу захотелось ударить его. Весь его вид говорил о том, что ему глубоко противно быть втянутым в такое дело и весь этот цирк вызывает у него величайшее отвращение.

— Что вы увидели на письменном столе и на полу? — спросил коронер.

— На столе и на полу, милорд? О, конечно же пистолеты. Точнее, на столе стоял пустой ящик из-под них, а оружие лежало на полу.

— Вы узнали эти пистолеты?

— О, да, конечно, милорд.

— И кому они принадлежали?

— Лорду Рейнсборо. Он так гордился ими. Ведь они сделаны по особому заказу, розовое дерево с инкрустацией.

Дворецкий печально покачал головой.

— Да, Питерc?

— Тогда я еще подумал: «Какая насмешка! Ведь леди Рейнсборо убила его из его же собственного пистолета».

— Протестую, ваша честь. Мы еще не пришли к окончательному заключению о том, что это — убийство. Ваша хозяйка, Питерc, еще не признана виновной ни в каком преступлении. Поэтому сейчас и ведется расследование.

Коронер, соглашаясь, кивнул головой в знак признания протеста.

— Задавайте ваши вопросы, мистер Мор.

Не поворачиваясь лицом к дворецкому, Эндрю приступил к допросу.

— Как долго вы служили в доме Рейнсборо, мистер Питерc? — небрежно спросил он.