1.

– Ну что за едришкин шиш! – Лиза запустила пятерню в утренний ирокез. Что за волосы? Даже короткая стрижка деловой женщины с утра дыбом стоит. А еще короче стричься она не может, потому что ее должность не только деловая, но и государственная – руководитель пресс–службы мэрии. Чиновникам всяческие крайности противопоказаны вплоть до увольнения – включая внешний вид. Вот мэр Путята – всем был хорош, народ Путяту любил, но когда его в Кремле пару раз перепутали с известным комиком Хлоповым и попросили автограф – все, кончилась карьера. И хоть с тех пор много воды утекло, и комик известность потерял, пропал куда-то, но карьера бывшего мэра – ни с места. Он даже в прошлых выборах участия не принимал. Вроде собирался, да что-то передумал. Отпустил бы, что ли уже бороду, да двинул по патриотической колее… Он так долго сидит в засадном полку, что тот уже стал запасным!.. Впрочем, не ей пенять конкуренту шефа на недостаточную активность накануне выборов. В этот раз Путята, правда, выдвинулся, но с мизерными шансами на успех. За десяток лет горожане о нем почти забыли. Вот и славно, одной заботой меньше. Балашков, кстати, все равно нервничает – побаивается даже такого соперника. «Мейнстрим этих выборов будет на моей стороне», – сказал он. А Лиза заметила, что слова в голове мэра особенно путаются в момент волнения.

Эта прическа, вспомнила Лиза, орудуя щеткой, даже за время свидания умудрялась растрепаться. Хотя, надо признать, последние встречи были столь бурными и продолжительными… Тут уж не волосы, тут Эдик виноват. Он так старался… Довольная улыбка растянула ее губы. И сегодня еще встретимся… и растрепимся, с удовольствием припомнила Лиза о намеченном свидании.

Жаль, что хоть нынче и суббота, а перед свиданием нельзя выспаться да отдохнуть. Ну да что тут поделаешь – работа такая. И сегодня общегородской осенний субботник. Раньше, до мэра Балашкова, субботник был один – традиционный весенний. А теперь их два, и горожане к этому уже привыкли. Особенно сотрудники мэрии. Они дружно, во главе с Балашковым, дважды в год выходят и с энтузиазмом метут сквер, расположенный рядом с мэрией. А местные телекомпании с не меньшим энтузиазмом делают об этом репортажи с участием городского главы. Получается – пиар мэра. А как получается – это уже профессиональная тайна.

Хватит причесываться, все равно Эдик растреплет. Я надеюсь… Лиза оборотилась перед зеркалом. Очень даже хороша. Формы чуть пышноваты, зато сложена пропорциональна, и линия талии далеко еще не утрачена. (Рельеф для женщины как экстерьер для собаки – учил когда-то ее, молоденькую, любовник гораздо старше. Старый ты…) Лиза снова улыбнулась, потому что и воспоминания молодости тоже были приятны. Она счастливая женщина, подумала вдруг Лиза, если молодость приятно вспомнить, о ближайшем будущем приятно помечтать – что еще надо? Только стабильности этого положения. Прошлое незыблемо, а вот будущее… Балашков к ней благоволит, с коллегами отношения ровные, с одним происходит тайный страстный служебный роман.

Даже сильно тайный. Когда вчера в том самом сквере, который сегодня они с мэром будут мести, открывался фестиваль скульптуры «Каменная поэма», они с Эдиком стояли на трибуне рядом. В какой-то момент Лизе захотелось взять любимого за руку. Она, конечно, сдержалась и ничего более, чем приветливое выражение лица – как для коллеги положено – не сделала. Зато Эдик посмотрел так, словно она – пустое место! А она не пустое, с ней не то что начальники департаментов, с ней и вице-мэры любезно раскланиваются. В том числе и те, кто терпеть не может. Так что не следует Эдику конспирироваться до такой степени, чтобы подумали, что между ними что-то есть. А уж вражда или любовь – опытные носы обязательно вынюхают. Чем это отзовется – наперед не угадаешь, поэтому лучше вести себя ровненько.

Лиза поморщилась на неприятное воспоминание, быстро позавтракала, подкрасила глазки, губки и была готова ровно через полчаса от назначенного времени. Достаточный запас, чтобы быть уверенной в том, что служебная «волга» ее уже ждет.

2.

Сквер рядом с мэрией был усеян не только трудолюбивыми сотрудниками мэрии, но и мраморными заготовками самых разных, но всегда внушительных форм. Эти глыбы приволокли сюда не случайно. С завтрашнего дня над ними будут колдовать 13 скульпторов, съехавшихся из разных городов страны для участия в «Каменной поэме». Они высекут изваяния, а хозяйственное управление мэрии щедрой рукой расставит их по зеленым уголкам города. Это мероприятие придумал еще Путята, и традиция осталась даже с приходом мэра Балашкова. Официально его организацией занимается клуб «Фонарь Диогена», где Путята является президентом. Видимо в честь заслуг экс-мэра ему позволили каждый год собирать и проводить этот фестиваль скульптуры. Традицию не прервал даже один прискорбный случай, который получил огласку благодаря своей пикантности.

Один мажор по фамилии Иваньков, кажется, зашел в кусты Центрального сквера по надобности да столкнулся там лицом к лицу с белой каменной бабой. С перепугу он даже штаны расстегнуть не успел. А уже потом, на выходе из сквера, его за мокрые брюки задержал милиционер, а после сбивчивого рассказа в отделении о белом бабьем призраке без глаз (скульптура была выполнена в античном стиле) за ним приехала скорая помощь и отвезла в сумасшедший дом. Лечился Иваньков долго, но все насмарку: как только увидит женщину в белом – лечащего врача, например, а то и просто блондинку – сразу на его брюках расползается мокрое пятно. Выкарабкался Иваньков в тот момент, когда в отделении вдруг вместо белых халатов приказали носить голубые. Говорят, это Иваньков старший постарался. А перед Иваньковым–младшим, настрадавшимся от блондинок, встал вопрос – как сохранить свободу? Сначала он решил стать байкером или готом, чтобы вокруг даже халаты были черными. Но помешали блондинки – они же всюду, особенно пергидрольные! Тогда Иваньков плюнул на брутальность и вступил в черно–розовые ряды эмо. Теперь даже если с ним случится какой-нибудь конфуз, то его легко объяснить повышенной эмоциональностью.

Забавно, что его папаша сам является членом «Фонаря Диогена» и каждый раз произносит прочувстваванную речь на торжественном открытии «Каменной поэмы». После истории с сынулькой его спичи стали даже пафоснее, видимо на том основании, что его семья принесла «Поэме» самую дорогую жертву. Не считая, конечно, другой истории, когда один пьяница, пересекая парк по диагонали, впечатал «порше кайен» в скульптуру «Диоген в бочке». Бочку Диогену аккуратно забетонировали, а вот «порше», перейдя в категорию металлолома, стал дешевле в 100 тысяч раз. Капитализация мажора Иванькова, в общем, осталась без изменений, так как и до и после описанных (каламбур вышел!) выше приключений не превышала стоимости металлолома.

Но эти истории нисколько не дискредитировали полезное начинание по снабжению города скульптурами. Их, как узнала недавно Лиза, за прошлые годы расставлено по паркам уже 100 штук. На этой ровной цифре энтузиазм не угас, и очередные 13 изваяний нынче должны пополнить белокаменные ряды.

На открытие фестиваля традиционно собирались не только друзья Путяты (все – члены клуба «Фонарь Диогена») но и крупные чиновники мэрии и даже сам Балашков. Несмотря на длительную отставку, Путята, видимо, сохранял какой-то политический вес. Лиза долго искала этому объяснение и решила, что тут ситуация, похожая на международный ядерный паритет. Как известно, государства, обладающие ядерным оружием, побаиваются и уважают друг друга, несмотря на то, что никто из них применять его вроде не собирается. Так и чиновники определенного ранга обладают атомной силы компроматом друг на друга, но не могут его использовать, поскольку дела-то они делали вместе. Правда, это правило действует с оговоркой «когда каждому есть что терять». Проигравшего нельзя загонять в угол, поэтому у Путяты есть не только свой клуб «Фонарь Диогена», где кучкуется теневое правительство города и «запасной» бомонд, но и вполне устойчивый и доходный бизнес. Здесь присутствует и нравственный императив: нельзя доводить человека до состояния, когда он решит, что для заработка все средства хороши…