– Вот-вот, – кивнул негоциант, – так даже интересней. – Скажу вам по секрету: давно пора прогнать взашей нашего городского голову – никчёмного пустослова, готового лоб расшибить в поклонах губернатору Констанди – и на его место назначить батюшку вашего, Пантелея Архиповича. А то ведь в городе один кавардак да разные непотребства творятся. Возьмите, к примеру, больничное дело. Я не видел ни одного губернского города с таким плачевным состоянием здравоохранения. Ведь у нас, стыдно сознаться, городской врач – один на тридцать пять тысяч населения. Ассистента у него нет и операционной тоже не имеется. Больница мала и коек недостаточно. Спасают лишь частнопрактикующие эскулапы. Но их всего трое, потому и цены дерут несусветные… А с умопомешанными в Ставрополе совсем беда. Их некуда девать. По базарам и паркам расхаживают безумцы с диагнозами мрачного помешательства или неистовства. Этим несчастным не нашлось свободных коек в отделении для умалишённых в больнице местного приказа общественного призрения. И – представляете! – даже там всего один доктор психиатрии! Я готов был взять подряд на строительство новой лечебницы для душевнобольных, но по указке городского головы его передали другому подрядчику, потому что у него, видите ли, цены ниже моих! Да, возможно, я строю дороже, но зато прочно, на века!.. Или вот возьмите второе неудобство – отсутствие водопровода. А уж, пардон, о канализации я и не заикаюсь. Мы же не какие-нибудь древние римляне, чтобы водопроводы да канализации строить… Карабинский источник доставляет всего лишь 25 000 ведер в сутки. Холодный родник в сию жару уже не может дать больше 100 000. Так почему бы не провести изыскания и не снабдить город чистой и дешёвой водой? А то ведь водовозы в жару ведро воды продают по пять копеек! Где такое видано?

– Спасают колодцы. Без них город бы не выжил, – поддакнул Ардашев.

– Вы совершенно правы, Клим Пантелеевич. – Только дело в том, что колодец колодцу рознь. В одном водичка только для питья скотины годится, в другом – лишь для стирки, а в третьем, к примеру, для засолки овощей. А вот таких, чтобы и пить можно было, и еду готовить, и всё остальное – не так уж и много. Вашему батюшке повезло. На территории нового дома был старый колодец с превосходной водичкой. Мои артельщики вычистили его, углубили и обложили ракушечником. Не вода, а святой источник. А всё потому, что неподалёку подземные течения проходят. Они его и наполняют.

Собеседники понимающе кивнули, но ничего не ответили. Девица, сидящая напротив, продолжала безмолвно читать томик какого-то произведения, заботливо обёрнутый в серую бумагу. Ветер слегка теребил её соломенную шляпку с голубой лентой и букетиком искусственных цветов, а чёрная прядь волос маленькой спиралькой свисала у мочки правого уха. Её смуглая кожа и большие чёрные глаза свидетельствовали о восточных корнях. Клим украдкой любовался её красотой. Попутчица это заметила и взглянув на него, обидчиво заморгала длинными ресницами, тотчас их опустив. Она вдруг посерьёзнела и её аккуратный нос горделиво вздёрнулся. И даже чувственные губы обиженно надулись, отчего барышня стала ещё прекраснее. Утянутая корсетом талия и длинное платье с закрытыми рукавами из плотной тёмно-синей дорогой материи хоть и подчёркивали её стройную фигуру и серьёзный достаток, но в большей степени делали из неё мученицу при нещадно палящем солнце. Сразу было понятно, что она не из глухой провинции, куда журналы с последними французскими модами доходят через месяц.

По железному мосту переехали Кубань. Река почти не шумела. Из-за засухи уровень воды упал ниже среднего.

Старая грунтовая дорога, проложенная во время возведения Темнолесского и Стрижаментского ретраншементов[9] солдатами 16-го егерского полка и канонирами 9-го Ставропольского артбатальона давно пришла в негодность. Новое шоссе, протянувшееся извилистой нитью от Невинномысской до Ставрополя, хотя ещё и не законченное, впечатляло. Отсыпанное речным песком с щебёнкой, с дождевыми лотками по краям, оно имело проезжую часть шириной в две с половиной сажени. Мосты построили на века – каменные, бетонные и металлические. Вдоль дороги высились телеграфные столбы с натянутой на них медной проволокой. Столица губернии теперь без труда могла обмениваться сообщениями со станцией Невинномысской. А ещё год-два назад это можно было сделать только через станцию Кавказскую. Из-за этого телеграммы, отправленные из Ставрополя в Невинномысскую, шли два-три дня, и купцы, заключавшие сделки, попросту отправляли сообщения нарочными. Теперь же губернский центр был соединён телеграфом с Ростовом, Владикавказом и Тифлисом.

Поля, выжженные безжалостным солнцем, представляли жалкое зрелище. Трава на лугах пожухла, и пастухи угнали отары овец поближе к холмам. Там, в тени между возвышенностями, ещё сохранилась сочная растительность. Лишь одинокие бурёнки неподалёку от дороги лениво и невозмутимо пережёвывали то, что находили под копытами.

Возница, чтобы напоить лошадей, сделал первую остановку через десять вёрст у ночлежного дома с пристроенной к нему караулкой и колодцем. По его словам, такие пристанища построили на шестой, пятнадцатой, двадцать девятой и сорок пятой версте от Ставрополя. А на семнадцатой и тридцать шестой версте возвели две добротные почтовые станции – «Горная» и «Равнинная». В них можно было не только снять комнату для отдыха, ожидая смены лошадей, но и перекусить. Словом, всё уже было почти готово для открытия шоссе и запуска дилижансов от Невинномысской до Ставрополя.

За время стоянки купец успел вынуть из чемодана коробку, разрисованную весенними цветами, на которой читалось: «г. Гродно. Кондитерская Копача». Протянув её попутчикам, он сказал:

– Угощайтесь. Мне эти марципановые конфекты родственники прислали. В здешних краях таких не делают, вот и вожу собой.

– Безумно вкусно, – призналась барышня, отведав одну из них в форме маленькой груши. – Меня зовут Анна.

Мужчины почтительно склонили головы, и по лицу каждого пробежала одобрительная улыбка.

Отведав сластей, испив колодезной водицы, пассажиры снова забрались в коляску и тронулись в путь.

– Простите, что не представился сразу, – обратился к Дубицкому сосед Ардашева. – Не хотелось вас перебивать. Меня зовут Осип Ильич Вельдман. Еду из Владикавказа в Ставрополь и собираюсь пробыть в вашем городе несколько дней. Не посоветуете ли, где остановиться?

– Можно в «Лондоне», на углу Хопёрской улицы и Николаевского проспекта, но лучше в «Варшаве» на Казанской площади. Гостинице всего три года. Любимое место заезжих артистов. Там даже небольшой концертный зал имеется.

– Мне бы место поспокойнее.

– Тогда подойдёт «Херсон» у Поспелова, рядом с «Варшавой». В этой гостинице в 1856 году останавливался персидский поверенный Махмуд-хан со свитой и сопровождающими его казаками. Павел Кузьмич Поспелов даже табличку повесил об этом событии. Сказывают, персиянин настолько доволен остался постоем, что знатно одарил хозяина.

– Чувствительно вам благодарен. Лучше места не придумаешь.

Переехав по мосту реку Егорлык, коляска вошла в ложбину, лежащую между горами Стрижамент и Недреманная. На возвышенности, у хутора Извещательного, виднелась ещё сохранившаяся сторожевая казачья вышка, откуда служивые наблюдатели извещали Ставрополь о появлении горцев. Несмотря на то, что Кавказская война закончилась четверть века тому назад, набеги туземных хищников прекратились не сразу.

Клим снова погрузился в чтение «Северного Кавказа». Раздел «Происшествия» рассказывал об иной, менее привлекательной стороне жизни губернского центра. Среди заметок о кражах скота, торговле запрещённым товаром и поножовщине у обжорных рядов на Нижнем базаре, внимание привлекло сообщение о нелепой трагедии: «Вечером третьего дня на Александровской улице в доме нумер 73 найден труп частнопрактикующего врача О. С. Целипоткина. Как следует из осмотра, смерть наступила по причине падения тяжёлой люстры на голову доктора. Сие случилось из-за размыкания одного из звеньев бронзовой цепи, удерживающей керосиновую лампу в кабинете, где он вёл приём. Единственное окно было затворено на шпингалет. Входная дверь также оказалась запертой изнутри. Тело обнаружила горничная, заглянувшая в щель между портьерами закрытого окна и тотчас сообщила в полицию. По прибытии на место, помощник полицмейстера В. А. Залевский и городской врач А.Ф. Мартынов засвидетельствовали смерть хозяина дома. Супруга покойного, отдыхавшая на водах с детьми, была срочно вызвана телеграммой в Ставрополь и уже вернулась. Отпевание и похороны О. С. Целипоткина имеют быть завтра в два пополудни».