– Если он не споткнется, то попытается ударить тебя ногой, делай вот так… А если потянется схватить рукой, то вот так…. А если…

Голограмма четко и ясно показывала, как может быть и как нужно делать. Быстрые сцены сменяли друг друга, каждая повторялась по два раза.

– Ты думаешь, что у тебя не получится, – с пониманием сказал Гектор. – Получится, Алиса. Это трудно только из-за барьеров в голове. В самих действиях нет ничего сложного. Одной рукой делаешь так, как будто взяла ручку двери и рывком открываешь на себя. Другую руку ставишь так, будто держишь в ней мороженное. И так с любым вариантом, два-три точных движения, каждое из них простое. Его просто нужно сделать вовремя, и всё.

Алиса молчала.

– У тебя получится, потому что я три с лишним года тренировался в симуляции с лучшими инструкторами по ближнему бою, тренировался в самых разных вариациях развития событий. Знаешь зачем?

Алиса помотала головой, она не могла говорить.

– Потому что мы знали, что твой разум будет в ментастазе с моим. Сейчас ты нырнешь глубже, постарайся почувствовать моё тело как свое. Не думай, просто сделай, у нас мало времени и на кону так много… – голос Гектора впервые дрогнул.

Лица его жены, сына и дочер стояли перед глазами, Алиса видела их и чувствовала пылающую любовь и тупую, многолетнюю боль.

– Когда ты нырнёшь, образуется прямая нейро-мускульная связь, и вся моя мышечная память будет в твоем распоряжении, через новознание перейдет к тебе. Ты получишь опыт трех лет тренировок в ситуации, максимально приближенной к твоей. Нужно только нырнуть.

– Они нашли нас! – воскликнул кто-то по громкой связи.

У Гектора в зрачках были микро-мониторы, на них замелькал инфопоток с десяток камер наблюдения, со множества сканеров и радаров. Его тренированный и аугментированный разум обрабатывал всё сразу, Алиса увидела общую картограмму: заброшенный военно-промышленный комплекс времён Падения, эпохи смуты и постоянных войн. Мятежники создали базу на нижних уровнях, шесть лет потихоньку выстраивали слои защиты, и сейчас на это место со всех сторон рушились мигающие красные треугольники, сходящиеся в одну точку.

Люди в темноте задвигались, часть метнулась к выходу из зала, к коридорам и лестницам, ведущим наверх. Они хватали оружие из ниш в стенах и вставали в давно отрепетированных местах, прячась за приземистыми колоннами.

– Мы войдём в историю, как самые безумные учёные, – донеслись до Алисы слова какого-то из мужчин.

– Не войдём, – резко фыркнул кто-то постарше.

– Мы уничтожаем её, – с горечью сказала одна из женщин.

– Нет, творим, – уверенно ответила вторая.

– Входящие! Держитесь! – крикнула громкая связь.

Сверху рухнули титанические удары, они глухо пророкотали сквозь сотни метров земли и камня, мощь взрывов уходила в буферные зоны, но подземелье всё равно сотрясалось сверху-донизу. Ракеты одна за другой врезались в броню старого убежища, пыль и пепел хлопьями срывались и падали с потолка.

– Защита не выдержала… они обрушили на нас ВСЁ, – сквозь ужас в голосе говорившего послышалось восхищение.

– Алиса! – воскликнул Гектор. – Сосредоточься! Ты понимаешь, что на кону?!

Тёмное эхо билось здесь, совсем рядом.

– Да.

– Ты должна взять себя в руки и защитить всех людей. Ты готова?

Фродо и Люк, Гарри и Бастиан тоже были не готовы.

– Да, – ответила Алиса.

– Обманка не сработала! Они уже здесь! – заорали по громкой связи. – Дроны и эхоборцы!

Динамик надорвался хором криков, стрекотом выстрелов, хаосом взрывов, захрипел и стих.

«ГДЕ ТЫ?» раздалось у Алисы в голове. Все вокруг охнули, это было доминирующее вторжение в разум, штурмовой удар. Но Алиса не почувствовала боли, потому что вся она пришлась на Гектора, ведь мыслительные затраты их единения переносились на него. Гектор упал на колени и схватился за голову, застонал.

– Церебралы! – крикнула женщина из темноты. – Даже сквозь гасящее поле!

Агрегаты вокруг гудели сильнее, прерывисто, неровно.

– Не бойся их, – проскрипел Гектор. – Все параллекты в мире лишь тень тебя, лишь эхо твоей силы, им с тобой не совладать. Ты спасёшься, Алиса.

Он говорил так убежденно, что она наконец поверила.

– Ты спасёшь всех, кто живет в двадцать первом веке. И всех остальных.

«ГДЕ ТЫ, ДЕВОЧКА. ОСТАНОВИСЬ.»

– Ныряй, – с трудом вымолвил учёный, он задыхался. – Ныряй так глубоко, как только сможешь. Забудь на секунду, что ты не я, стань мной.

Алиса закрыла глаза.

Они висели друг напротив друга в сумраке его разума, и Гектор протягивал руку, где вибрировало, пело воспоминание, абсолютно счастливое и неимоверно горькое. Оно манящим сгустком света жило и дышало на ладони, Алиса потянулась, коснулась его, и свет заполнил сознание целиком. Она провалилась в нечто бездонное – чужую жизнь, и потеряла себя, забыла, кто она, где и что происходит, зачем всё это. Забыла, что нужно бояться и страдать, а сознавала лишь, что нужно радоваться и любить.

Гектор сжимал в объятиях жену и сына с дочкой, смысл своей жизни, таких маленьких и таких доверчивых, тёплых. Ему было бесконечно хорошо с ними; они всегда будут вместе, всегда будут опорой и радостью друг для друга. Теперь он знал, что сумеет защитить их от Эха и других опасностей жестокого мира. Гектор знал, ради чего делает то, что делает, он приносил жертву ради высшей цели, и уже не сомневался. Когда отец встал, дети заплакали, потянулись к нему, понимая, что он уходит. Жена сидела, бессильная от горя, и смотрела, как затравленный зверь, она не могла его простить. Гектор вырвался из рук детей и оттолкнул их. У самой двери он повернулся и нажал на свою руку в трёх местах: три нервных узла, триединство боли, священный знак параллектов чёрного эха, дань памяти всем, кого мы потеряли, кто поддался мукам или был убит. Гектор уходил, чтобы никто никогда больше не сделал этого жеста. Чтобы люди забыли и никогда не узнали о нём.

Алиса выплыла из глубины и судорожно пыталась отдышаться.

Бой шёл на подступах к залу – искорёженный дымящийся дрон влетел из коридора и рухнул, развалившись на оплавленные куски. Удар импульс-оружия отбросил одного из защитников, с пробитым и гаснущим энергощитом в руках. Его искалеченное тело ударилось о старую каменную стену и нелепо скатилось на пол.

Ослепительная вспышка, внутрь влетели гранаты, но из техно-узлов в сводах выросли силовые сферы, и взрывы грохнули, не произведя эффекта. Несколько боевых дронов летучими тенями метнулись поверху, под сводчатым потолком, из стен выдвинулись туррели и обрушили на них град деформирующих снарядов. Десяток быстрых черных фигур вкатились в зал и открыли огонь, ответные гранаты защитников отскочили на них же, тела падали, пробитые и прожженные, взрывы разметали всех в стороны.

Гектор упал на пол, задыхаясь от боли – десятки государственных церебралов, элита Ментального Легиона сомкнули разумы в боевом единении и били по ренегату изо всех сил. А половина подавителей уже перестали гудеть и замолчали, выведенные из строя.

«ГДЕ ТЫ. АЛИСА. ОСТАНОВИСЬ И УМРИ.» сотрясающе приказал голос. «НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ. ТЫ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ. ТЫ ХОЧЕШЬ ЭТОГО. ЭТО ОСВОБОЖДЕНИЕ. ЭТО РАДОСТЬ. ОСТАНОВИСЬ. НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ.»

Девочка увидела эхоборца, спецназовца в черном с импульсным орудием в руках, он был дважды смертельно ранен, но экзоскелет ещё держал его на ногах. Разбитая бронемаска слетела, открылось окровавленное лицо. Он заметил скрюченную фигуру на полу, накрытую градом обломков. Эхоборец мог выстрелить, но не выстрелил, а шагнул вперед и нагнулся, поднял Гектору подбородок, вглядываясь Алисе в глаза. Это был молодой мужчина лет двадцати семи, наверное, красивый, очень подтянутый и статный, идеально натренированный и безжалостный к врагам, но главное, стойкий. Эхоборцы умели выдерживать первые признаки Эха и не отключаться сразу. Этого звали… Анджей, и он отчаянным усилием воли и предельным навыком самоконтроля мог сдерживать беспамятство на протяжении сорока трех секунд. Рекорд корпуса.