– И вы? – прошептала девочка.
– Да, Алиса. Всё человечество. Твой умирающий разум породил чудовищ, и они поселились в каждом из нас. С того дня все люди рождаются с демонами в голове, и эти демоны терзают нас с детства. Делают многих из нас монстрами, которые жаждут лишь одного: отомстить, мучать и убивать в ответ.
Он вздохнул и продолжил:
– Церебрология не может удалить оттиск, лишь облегчить симптомы, и за прошедшие столетия мы нашли немало способов. Но все они поверхностны и нерадикальны. Если использовать радикальные, погасить сознание, будет хуже: Эхо придет позже и станет сильнее, оно не уйдёт, пока человек не прочувствует его. Староверы считают, что это наказание человечества за грехи, что болью святой великомученицы Алисы Господь карает всех людей. Наша жизнь построена на передышках между Эхом, мы живем в радости, пока его нет, и в мучительном ожидании момента, когда оно обязательно вернется – снова и снова. Мы с раннего возраста учим детей, как принимать Эхо и как не стать жестокими, вымещая полученную боль на других. Эхо приходит непредсказуемо, поэтому наша цивилизация построена на принципе мгновенной заменяемости действий и людей. Алиса…
Гектор задохнулся и замолчал, оперевшись рукой о большой гудящий агрегат. Поднял голову и посмотрел «зеркалу» в глаза.
– Вся наша цивилизация возведена на обломках того дня, когда тебя убили.
Алиса не просто слышала его, она ощутила всё сказанное, все его мысли, как свои. Воспоминания о десятках пережитых приступов заполнили её. Столько страданий.
– Лучше бы я просто умерла, – воскликнула девочка, сердце которой готово было разорваться от услышанного. – И ничего этого не было!
– Нет, Алиса, – спокойно сказал он, и в этом спокойствии было неимоверно-твёрдое решение, выношенное десятилетиями. – Лучше спасти тебя. И тогда ничего этого не произойдет.
– Но как?
– Слушай внимательно. Ты ещё не контролируешь свой дар. Ты не можешь войти в разум кого-то из взрослых и заставить его прибежать наверх. Ты не можешь войти в разум Мирона и раскидать остальных, вытащить тебя. Ты входишь в контакт лишь интуитивно, и с началом избиения у тебя уже не будет сил целенаправленно сделать это. Поэтому у нас только один выход: физически избежать расправы. Тебе нужно вырваться из кольца, а затем убить любого из девятерых мучителей. Чем выше по статусу в вашей групповой иерархии, тем лучше. Это вызовет шок, и они остановятся.
Алиса пыталась понять услышанное. «Мне тринадцать лет» прошептала жалость к себе. «Мне только тринадцать лет».
– Другого выхода нет, – сказал Гектор. – Ты должна прекратить избиение в первые же секунды, иначе потеряешь контроль и уже ничего не сможешь сделать. И тогда погибнет невообразимое число ни в чем не повинных, хороших людей, а жизнь следующих поколений будет убога и полна мучений. Навеки. Даже когда цивилизация восстановится и пойдет вперед. Нужно убить одного из них, чтобы остальные остановились.
– Это же неправильно…
– Это милосердие. Потому что каждого из этих девятерых в итоге поймали и уничтожили самыми жестокими способами. После твоей смерти их лица и имена знал каждый человек на Земле, ведь они убиликаждого. Твоих убийц нашли и казнили, они умерли в ненависти. Ты же можешь принести мир всем людям планеты, ценой жизни лишь одного.
– Я не смогу, – залепетала Алиса. – Я просто не сумею, они же со всех сторон… я не умею драться…
– Ты сможешь. Мы создали симуляцию, и я тренировался все эти годы. Смотри.
Третий глаз зашелестел, и вокруг них разлилась голограмма коридора. Родного коридора Алисиного детдома, он был именно такой, как в реальности, потому что видения этого места приходили всем людям на планете по многу раз в жизни, каждый знал это место и всех действующих лиц. Алиса снова оказалась в стенах интерната, окруженная стаей: Мирон вглядывается издалека, а перед ней Лара, заносит руку с искаженным лицом.
– Смотри внимательно, – Гектор шевельнул пальцем и коридор вокруг них сдвинулся так, будто они сидели на корточках. – Между Шиловой и Долгоносиком просвет. В остальных местах они сгрудились теснее, ты не проскочишь. А этот просвет слева и сзади от тебя, никто не ожидает, что ты нырнешь назад, под низ и вырвешься там. Это твой путь из круга, если не вырвешься, они тебя забьют. Если вырвешься, тебе всего два скачка до чулана.
Коридор снова развернуло, теперь ракурс сверху и сбоку, бледная фигурка Алисы, вытянутой в прыжке, перемещается к чулану, из которого ее только недавно вытащили. Сколько же они готовились к этой попытке, сколько разных людей с разными профессиями и талантами трудились над этой голограммой, разрабатывали этот план?.. Строили павильон и тестировали одну сцену снова и снова… Приводили для участия своих детей, а потом перестроили павильон под размеры взрослых, и взрослые изображали детей, а Гектор изображал Алису.
– Ты физически слабая и не умеешь драться, – сказал он. – Поэтому круг наших возможностей ограничен, но есть оптимальный способ: разбитые банки. Забежав в чулан, хватай самый крупный осколок. Не бойся порезать руку, ты ее в любом случае порежешь, это не сташно и не особенно больно. Мы не знаем, какие там валяются осколки, мы видели только место, где тебя избивают, остальное экстраполяция. Но там разбилось много банок и обязательно будут подходящие осколки, схвати самый острый и удобный, можно двумя руками.
В воздухе перед Алисой повисали, сменяя друг друга, разные виды осколков, отсортированных по форме, размеру и применимости. Неэффективные и неудобные были помечены красным, приемлемые желтым, оптимальные зеленым. Самыми эффективными оказались крупные и крепкие, идущие от горлышка банки, ведь там был гладкий и удобный полукруг, за который можно взять осколок и он будет почти как нож. Анимация сбоку показывала, как быстро обернуть верх осколка в обрывок старой газеты.
Алиса не могла быть полностью уверена, что всё происходящее не бред.
– Схватишь осколок, развернись лицом к двери. Не упирайся в стену, тебе нужно пространство для маневра, поняла? К этому моменту кто-то из них уже добежит до входа в чулан, скорее всего Долгоносик. Он не боится тебя и полезет вперед, он будет в ярости и не будет осторожен. Его статус в групповой иерархии достаточно высок.
Зеркальный Гектор прямо смотрел Алисе в глаза.
– Если ты убьешь его, этого будет достаточно. Они разбегутся и мир будет спасён. Сейчас я научу тебя, как это сделать максимально быстро и легко.
Каждый раз, когда он заканчивал свою реплику и расслаблял мышцы, передавая контроль за телом Алисе, чтобы она могла ответить, девочка лишь молчала и пыталась справиться с дрожью. В этот раз ей было гораздо легче быть здесь, повиснуть в его теле, чувствовать его разум где-то снаружи своего, быть не одной. Но это всё равно истощало, Алиса чувствовала, как драгоценные минуты уходят и мысли начинают путаться. Чувствовал это и Гектор. На таймере оставалось около трёх минут.
– Когда Долгоносик вбежит в чулан, он с высокой вероятностью споткнется о стекло или упавшие старые вещи. Когда он споткнется, нужно левой рукой схватить его за волосы или за плечо и дернуть вперед, он потеряет равновесие и начнет падать лицом вниз. Ты просто подставишь под него правую руку, и он упадет горлом на осколок. Вот так. После этого нужно выдернуть руку, слегка отводя в сторону, чтобы порез был шире. Остальные уже сгрудятся у входа в чулан и хорошо всё увидят, крови будет много, это напугает и остановит их. Большинство убежит, никто не осмелится подойти к тебе. Не бросай осколок, стой с окровавленным стеклом в руке, чтобы все его видели.
Они думали над этим несколько лет. Когда у коллег и друзей Гектора возникла сама идея о том, что можно помочь Алисе, научить ее, как спасти мир – они превратились в круг единомышленников. Поверили, что смогут всё изменить, победить Эхо, избавить человечество от катастрофы и вечного ужаса, живущего в каждом из нас.
Для этих людей воткнуть стекло в горло Долгоносика и выдернуть осколок в сторону было самым простым, самым логичным и оправданным поступком, который только можно себе представить. Они родились и выросли в мире большей жестокости, большей боли. В мире Эха. Эхо терзало их с детства, и в нем Долгоносик был абсолютным злом и врагом. Один из девяти всадников апокалипсиса, он раз за разом убивал каждого человека на Земле на протяжении десяти поколений. Так естественно было разработать план и хладнокровно тренироваться, чтобы убить его. Всё это настолько логично вытекало одно из другого, причинно-следственные связи прошлого и будушего переплелись так тесно за прошедшие три сотни лет, что их было невозможно расплести и исправить. Но можно обрезать осколком стекла.
