ПРЕДИСЛОВИЕ

Владимир Буев появился в литературных салонах Москвы несколько лет назад – посещал презентации, творческие вечера, круглые столы. Он работает в сфере предпринимательства и финансов, поэзией ранее не интересовался, но внезапно, слушая стихи современных поэтов, ощутил в себе потребность откликаться на их произведения собственными стихами.

Сам он называет свои тексты пародиями, но это скорее рефлексия на чужие стихи. И она вполне оправдана. Топливо, которое приводит в движение механизм создания нового стихотворения, есть ни что иное, как поэтическая энергия. И Владимир Буев, являясь своего рода творческим индикатором, своими откликами на отдельного автора безошибочно указывает – в этом источнике она есть.

Современное литературное сообщество сегодня испытывает большой кризис – авторы лишены читательского внимания, рецензий на свои книги, критических и литературоведческих замечаний. И потому такие активные читатели, как Владимир Буев, сегодня на вес золота. За несколько лет пристального внимания к современной поэзии Владимир Буев опубликовал свои подборки в «Литературной газете», «Литературной России», газете «Истоки», журналах «Вторник», «ЛитеRRа Nova», «Камертон», на электронных порталах «Articulationproject.net» и «Textura.club», в альманахах «Vita» и «Ликбез». А откликов на любимых поэтов хватило на полноценный сборник. Эта книга – своего рода эксперимент, новая форма рефлексии нелитературного человека на литературное произведение.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Мне в детстве было многое дано:

тетрадь, фломастер, твердая подушка,

большая спальня, низкое окно,

донецкий воздух, угольная стружка.

Когда на подоконнике сидишь,

то терриконы сказочней и ближе.

Мне нравилась базальтовая тишь

и мертвый флюгер на соседней крыше.

А за полночь, сквозь шорох ковыля,

сквозь марево компрессорного воя,

подслушивать, как вертится Земля,

вращая шестеренками забоя.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Я необычной девочкой росла:

укладываясь к ночи средь подушек,

я втихаря с собой всегда брала

все типы угля в качестве игрушек.

Тетрадь, фломастер – как у всех детей,

но антрацит и кокс милей зверушек.

Во снах про террикон мне пел Орфей,

под утро пробуждалась я средь стружек.

Глаза открою – и к окну бегом

(не к зеркалу и даже не умыться!)

Шахтёрский с детства жил во мне геном.

…Мне и теперь компрессор ночью снится.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Москву от верха и до низа

набил рекламой Дед Мороз,

и кажется, что мир пронизан

жужжанием волшебных ос.

На площадях торговых полок

игрушки выстроились в ряд.

О, рощи пластиковых елок!

О, стаи плюшевых зверят!

Мы знаем, знаем, счастье рядом,

всяк к поздравлениям готов,

неси, Мороз, в мешке нарядном

здоровье, деньги и любовь!

Гирляндою электроемкой

прибрав квартиру до небес,

мы будем снова пить под елкой

и, словно дети, ждать чудес.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Зима в Москве, но не крестьянин

тут торжествует – быть беде!

Был Дед Мороз то ль филигранен,

то ль совершенно обалдел.

Что приволок с собой из дали

под новый год нам Дед Мороз?

Таких ли мы подарков ждали,

Как рои диких страшных ос?

Они жужжат, Москву пронзая.

Заполонили всё подряд:

И пластик ёлок облепляя,

и стаи плюшевых зверят.

Мешок уж пуст. А где же бабки?

А где любовь? Здоровье где?

Все – врассыпную без оглядки:

кусают осы. Быть беде!

Да Дед Мороз ли это, люди?

Иль засланный извне шпион?

Мы все так грезили о чуде,

а город тучей жал спалён!

Здоровья нет – теперь лечиться

(яд впрыснут в человечью кровь),

С остатком денег распроститься

и веру потерять в любовь.

Не Дед Мороз, а Клаус Санта!

Не избежит и он потерь:

электроёмкою гирляндой

огреем, если стукнет в дверь.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Темнота уже близка,

звёзд за ободом несметно —

ночь в стакане молока

наступает незаметно,

а вверху под потолком

свет струится бледнолицый —

это ангел в молоко

добавляет мед с корицей

и мешает на весу

разнородные частицы,

быстро, словно колесу

больше не остановиться;

темнота неглубока,

и теперь уж на исходе

ночь в стакане молока

на ореховом комоде.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Ночь покапала в стакан

и сгустила краски жизни,

сыпанула звёзд в экран:

вид небес безукоризнен.

Стоит глянуть в потолок:

чу! там чёртик! так тревожно!

Только б он не уволок

молоко моё, безбожник!

Лапы в чёрных волосах

так и тянутся к стакану.

Что случилось?.. Чёрт – в слезах!

Он голодный? Или… пьяный?

Не успев взойти, заря

не спасла продукт коровий:

на комоде… пузыря

нет – ушёл дурман из крови.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Строительство стеной обнесено,

у входа клен раскинулся, дряхлея,

посмотрит сторож в темное окно —

и вспомнит Канта или Галилея.

Он по ночам, как водится, не спит,

за ухо треплет рыжего котенка,

и слушает, как дом – растущий кит —

поет во сне пронзительно и тонко.

Он держит пистолет за рукоять,

ведь он один из сотен миллионов

постиг искусство – честно охранять

поющие дома микрорайонов.

Потухли звезды, ночь умерщвлена.

Охранник видит: цвета солидола

плывет над крышей полная луна,

и выпадает свет из-под подола.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Он прежде, видно, лекции читал

То ль в ПТУ, то ль в важном местном вузе.

Про Канта, правда, вряд ли что-то знал,

Но что слыхал – так точно! Он не лузер.

Раз рядом клён, то есть и Галилей.

Коль клён одрях, без Канта – как без духа.

А впрочем, в этой стройке нет милей

Котёнка… после трёпки с рваным ухом.

Гнетут воспоминания о том,

Как в местных вузах провели реформу:

«Философов» отправили гуртом

Послушать песни строек в униформе.

Теперь и кит, и котик под рукой.

И стройку, и страну спасти возможно.

Вот и Луна – она-то здесь на кой?

С неё подол «философу» снять сложно.

И сторож, притомившись сторожить,

Одновременно думая о Канте,

Мечтает в этом доме сам пожить,

Как человек, поддавшись пропаганде.

Земля зарёй уже навещена —

Цвет солидола станет ночи пухом.

И здорово, что ночь умерщвлена,

А вовсе не котёнок с рваным ухом.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Невзрачный район, как помарка,

побелкой исправлен давно,

здесь пахнет вином и зажаркой

от послевоенных домов.

Здесь ветер гуляет по крышам,

чуть слышно гудят провода,

и в каждом строении рыжем

из крана выходит вода.

Живут здесь легко и без веры,

не парятся по мелочам,

но месседжи в высшие сферы

пытаются слать по ночам.

Ночная верхушка поселка

украшена теплой луной,

стоит новогодняя елка

на детской площадке одной.

Вода здесь выходит из крана

и в снег превращается, чтоб,