— Малик, в общем, я твой прапра-, не знаю в каком колене, дедушка. Ты читал ведь историю на листах, что я оставил на столе?

Мой кивок.

— Отлично. Нам будет немного проще общаться. Начну, пожалуй с истории, неразрывно связанной с нашей общей, и являющейся единой целой историей нас с тобой.

Надо было табурет захватить.

— Однажды, давным-давно, когда мы ещё перебрались в эту деревеньку, она была совсем ещё молодой. Не было ещё ни одного сгнившего от старости дома, а жителей — всего сотня. Мы принесли неё свежую кровь, а с ней и здоровье нашим общим детям.

— Двигались мы вместе с торговым караваном из соседнего королевства. Знала бы местная знать, что мы собрались покинуть свой родной дом, убегая от высоких налогов и голодной жизни — казнили бы половину, другую отдав работать на рудник до скончания жизни.

Был в том караван один весёлый купец. Пьянчужка в каждом пути, и умелый словоплет на каждом рынке. Казалось, даже листву опавшую по осени продаст.

Он-то во время пивной попойки, когда наша компания допивала второй боченок за три дня, рассказал, что есть у него книга, найденная на ограбленном обозе в лесу. Даже костей не было, все зверье растащило, лишь рваные истлевшие тряпицы. Ну а зверью, кроме еды ничего не надобно, поэтому все, что не прихватил дорогого с виду, осталось лежать там.

Единственной наградой торгашу за разорение смертного одра книга и была. Заваленная тряпками, досками, с одной стороны обугленными. Повезло, что огонь не взялся. То ли дождь пошёл, то ли отсыревший скраб был.

Взял он с собой её, да так и не открывал, хоть и грамоте был обучен.

В книге той были странные сказания. Не похожие, на сказки для детей и взрослых. Там про Тишину и вычитал. Как сейчас помню.

"В деревне, что Тишиною кличут, на вершине холма, что окольцовано старым кладбищем, есть вместилище знаний. Там смерть, сырость. По древней легенде, вышел от туда первый некромант. Да не тот, что лишь с душами давно умерщих разговаривать умеет, а тот, что подымал в защиту и бой нежить невиданную, слепленную из кусков плоти почивших людей, как своих, так и вражеских, в битву всеземельную, разбившую империю великую на царства мелкие.

В той войне, далекой уже было много богов, но две трети из них пали в битве между друг другом.

И стал тот некромант первым богом мертвых, но уже после того, как потерял всех, кого любил. Покалечили его боги душу, от него ущербные люди пошли — коли один родитель был со сломанной, пустой душой, таковая всегда наследовалась детям. Только чудо могло то исправить.

Зачаровал он жилище свое так, что ни маг с полноценной душой, ни бездушник найти вход не могли. Именно поэтому ты и нашел — у тебя как раз была пустая душа. Как и у меня. А коли, никто больше, кроме магов, святош, да потомственных пустышек- гробовщиков не посещал склеп, кому не следует — найти ничего не смогли. Тут коненчо, и любопытсво сыграло свою роль. Стыдно за своих потомков, что только ты и соизволил прислушаться к отголоскам мертвых.

Когда прибыли в деревню, тут недавно мор был, в котором семья гробовщика и померла. Это был шанс коснуться знаний. Да, это, конечно, не просто работа старостой, коим был я на предыдущей земле, но и место это было занято другой семьей с фамильным древом Тихих. Такова у них фамилия была. От них деревня и взяла свое начало. Их право было занимать место старосты из поколения в поколение.

Ну а я, как и хотел — стал гробовщиком, ищущим знаний. Не сказать, что “свято место пусто не бывает”, как говаривали наши предки, работенка не из приятных, но кому-нибудь пришлось бы за погостом смотреть.

Пока прижился, пока смирился с новой работой, успел захоронить десяток старушек и дедов, да одного младенца мертворожденного. Страшно поначалу было, но быстро привык. Человек — ко всему привыкает.

И только после начал думать, где бы знания того некроманта найти. Не подумай, я вовсе не хотел стать повелителем мертвецов, костей и прочей требухи. Но в записях того мага могли остаться способы, как стать магом. А значит, обрести полноценную душу. Помнить всё и всех, кого покинул, вернуться к ним и помогать жить, как и раньше было. Мелкие интересы, но за могуществом я и не гнался никогда, боялся, коли заметят — снова душу поломают и снова после смерти забвение.

В записях я много интересного узнал, но работа грязная очень была. Однако от осознания того, что можно открыть путь к восстановлению душ всем людям, перевешивало отвращение к мертвечине.

Слушал я приоткрыв рот, устроившись на колоде, что выносил перед уборкой “прихожей” в склепе. Сначала история казалось интересной, я люблю истории. Но когда речь зашла о событиях давних, становилось немного жутко, но еще более интереснее, и чем ближе к сегодняшним дням — тем жутче. Сказание о древнем некроманте меня удивили, а вот о том, что была за тайна у моего предка — побежали мурашки по коже.

— В моей душе, выражаясь простым языком — нехватка силы магической для начала ее заживления. А что в твоей не так?

— Э… — Я поискал в вызванном тексте что-то примерно похожее по содержанию. Так хорошо, как библиотека в голове, всё записано. — “Недостаточно энергии для восстановления. Для восстановления данных найдите источники энергии. “

— Вот и в моей тоже самое.

— Дед Огнеступ, а как ты понял, что слова эти значат?

— Тут секрета нет, Малик. Коли твоя душа не новая, часть воспоминаний с прошлых жизней может вернуться. Но только если к ним напрямую обратиться. Но коли не знаешь их содержание — то так и не узнаешь о них.

— Так что надо сделать, чтобы набраться силы магической для заживления души? Трупы потрошить? — мои глаза сейчас со стороны, наверное, смотрелись, как самые ценные монеты торгаша.

— Теперь уже нет, Малик, ничего этого не нужно. Я тогда все сделал. Тогда надо было нервы у трупов кислотой расщепить. Я яблочную использовал. Потому так много работы было, много ли кислоты в яблочном соке? Да и откуда его столько набрать. Пришлось и яблочный сад сажать. Пока он вырос — я состарился.

— А зачем это делать было?

— Когда душа тело покидает, часть нейронного кружева оставляет свое… эхо, про него самого ты уже прочел. Эхо это остается по всей нервной системе человека, и по телу чуть меньше. Чтобы высвободить накопившуюся энергию — его нужно было разрушить. Да не просто порвать, а расщепить. Огнем действовать нельзя было — унесло бы все вместе с пеплом.

— А как же не улетучилась она?

— В телах, чьи обладали душами, во всем теле частички этого кружева, не только в мозге и нервах. Значительно его много еще и в подкожном жире. Им я над могилами рисовал сети, как паучьи — и энергия оставались в них надолго. А каждую могилу объединял в сеть с остальными, побольше, центр которой там, где это древо жизни.

— А почему оно светится? От магической энергии?

— Да, от маны, так ее правильно называть. И еще, само древо имеет душу, но отличную от человеческой. Оно и разумно и нет. То есть имеет разум, но не настолько развитый, как у людей, скорее как у ребенка малого, что только научился говорить. Благо не капризничает.

— А почему ты здесь застрял?

— Потому что немного не доделал печать. Энергии хватило бы для восстановления моей души, если бы ты дорисовал сети на тех могилах, где есть отголоски.

— Но там мои мама и папа…

— Малик, ты же читал записи? Если попробуешь задать им вопрос, где надо подумать — они тебе не ответят. Они даже не часть воспоминаний, а скорее часть образов, наиболее сильно отпечатавшихся в их сознании при жизни.

— Я не смогу.

— Малик, я тебя прошу, ни как возможный будущий маг, чью судьбу ты решаешь, а как твой предок. Ты мой правнук. Подумай над тем, что можно вернуть справедливость в мир. И равенство свободы от смерти, независимо от того знать ты или нет. Для всех. Я уверен мы бы смогли вернуть этому миру смысл жизни. И еще. Чтобы тебе активировать душу, тебе нужно в два раза больше энергии. Я уже вижу твой статус. Тебе понадобится кладбище побольше.