Солнце медленно клонилось к горизонту, окрасив в красный широкую, безжизненную пустошь, что раскинулась на месте некогда огромного города. Пыль и руины. И засохшая глина, трещины в которой порой были так велики, что нога случайного путника с легкостью могла бы провалиться в одну из них.

И ни души в радиусе нескольких десятков километров. Только смерть, тоска и шепот ветра, что изредка тревожит тишину этого гиблого места.

Вдруг вдалеке послышался гул – едва различимый шум мотора. Он приближался.

***

Когда Скай очнулась, её первой мыслью было: “Меня похоронили”. Она открыла глаза и увидела лишь темноту. Облизнув пересохшие губы, женщина выставила руки перед собой. Препятствие. Ладони коснулись холодного металла.

Скай тихо завыла. Паника начала душить её неприятным колючим шарфом. Женщине шел уже седьмой десяток лет, но умирать ей совсем не хотелось.

Она ударила ладонью по металлу. Один раз. Второй. Стала шарить руками по сторонам. Тут же она наткнулась на что-то мягкое. Ткань. Нет. Кожа. Скай вцепилась и дернула на себя. Пришлось приложить небольшое усилие, но вещь поддалась.

Скай ощупала её. Это была сумка. Пальцы наткнулись на брелок в виде пластикового шарика, который цеплялся к молнии на боковом кармашке. Такой был на дорожной сумке Эда, которую он всегда брал с собой в рейс. Эд хранил в ней всякие мелочи, вроде кусачек для ногтей, инструментов. А ещё сигареты и документы – нынешнее подобие удостоверения личности.

Женщина нащупала собачку и дернула – молния на кармашке тут же разошлась с соответствующим вжикающим звуком. Похоже, это действительно была сумка Эда, Скай закрыла её обратно и прижала к груди. Присутствие знакомой вещи в руках немного её успокоило.

Сознание постепенно начало проясняться. Она вспомнила рейс. Остромордый микроавтобус, знатно потрепанный временем, как и его бессменный водитель – вечно хмурый тощий Эд с лысеющей головой. Еще двое курьеров в салоне. И она, Скай, на переднем сиденье по правую руку от шофера.

Однообразный убогий пейзаж за окном – пустыня, мусор, руины. Потом удар. Всё вокруг закрутилось, будто бы внутри стиральной машинки. А потом темнота.

Скай сделала глубокий вдох. Второй. Третий. Паника понемногу стала её отпускать.

Всё, что знала она сейчас, это то, что она лежит на спине. Вокруг было темно и очень душно. Может из-за паники, может из-за ограниченного пространства – Скай не хватало воздуха. Ей стало тяжело дышать. Она попыталась выкарабкаться, но поняла, что её ноги чем-то заблокированы – она не могла ими пошевелить.

Женщина пыталась крутиться и ёрзать на месте. Искала руками за что можно было бы зацепиться. Она поняла, что вокруг неё навалены брезентовые мешки, наполненные чем-то мягким, возможно одеждой. Ноги же вытащить ей по прежнему не удавалось. Темнота стала давить на неё. Скай попыталась подвинуть один из брезентовых мешков. Он поддался, но другой тут же свалился на неё.

Скай попыталась отодвинуть его от себя, напряглась. Правая рука сорвалась и скользнула вглубь темноты. Мешок навалился женщине на лицо. Случайно она наткнулась пальцами на что-то холодное. Она ощупала незнакомую вещь и ужаснулась. Нащупала ногти. Пальцы. Руку. Мертвую холодную руку. Скай дёрнулась от неё и закричала.

Истошный вопль, которому она дала волю, продолжался добрую минуту. Пока Скай не поняла, что её сопровождает ещё один звук – топот. Крик застыл у неё в груди, женщина поднесла ладонь ко рту. Где-то сверху, над её головой, ритмично колотя по металлу, в разные стороны металось множество пар когтистых лап.

Твари. Они всё это время были где-то здесь и проснулись, когда женщина закричала. Они ринулись на её крик. Они царапали металл, пытаясь добраться до желанной добычи. И стрекотали. Эти ужасные мерзкие щелчки Скай ни с чем бы не перепутала.

На глаза накатились слёзы. Женщина тихонько заплакала. Она заскулила, зажав рот рукой. Нет, её не похоронили. По крайней мере специально. Но лежала она сейчас в железном гробу посреди пустоши, где не было ни одной живой души, способной помочь. Только ветер гонял пыль по руинам старого города. Её окружали темнота и орава голодных тварей, одержимых жаждой скорее добраться до своей жертвы.

***

Она потеряла счет времени. Мёртвая рука, на которую она наткнулась, пока копошилась, вероятнее всего принадлежала Эду. Теперь он лежал справа от неё. Скай предположила, что металлическая преграда над ней, в которую она уперлась, выставив руки, это днище микроавтобуса. В брезентовых мешках они везли вещи и провизию в Кэмден.

Твари снаружи немного успокоились, и бегали по машине уже не так активно, но всё ещё скреблись когтями по металлу, мечтая вскрыть, в конце концов, эту гигантскую консервную банку.

Скай полушепотом позвала своих попутчиков по именам. Не отозвался никто. Она думала, что, возможно просто не все еще очнулись, но в глубине души понимала, что осталась она одна. В этом плане присутствие тварей даже радовало её. Топот их лап и периодический стрекот разбавляли её одиночество. Просто потому, что рядом было что-то живое.

Это был не первый её рейс через пустошь. Найти работу после вторжения было, конечно, не так сложно, как в её родном городе после университета, но Скай нужна была именно должность курьера.

Женщин, к тому же её возраста, мало кто хотел брать на такую работу. “А если ты в дороге окочуришься? Чего нам тогда с тобой делать?” – часто слышала она.

Но Скай не прекращала попыток. Когда вторжение началось, она видела, как погибли её дети. Её внучка, Лизи, тогда находилась в Моунтауне, в интернате для одаренных детей Солжайна. Скай не видела её смерти и думать даже об этом не хотела. Она хотела лишь одного – объехать все возможные укрепления. Обыскать каждый угол в пустоши. Искать до тех пор, пока не найдет свою внучку.

Единственным, кто согласился взять к себе Скай курьером, был Эд. Этот вредный зануда старик, полный желчи. Казалось, злость жрет его изнутри, потому он такой тощий, а черты его лица такие угловатые. Люди бежали от него. Никто не хотел с ним работать.

Ко всему прочему, Эд был ярым сексистом. Даже после вторжения он был убежден в том, что женщине негоже держать в руках оружие, а призвание её в том, чтобы готовить еду и штопать раненых. Но никак не рассекать полную опасностей пустошь.

Потому по началу он не взлюбил Скай. Но работать с ним все-равно никто не хотел, и ему пришлось к ней привыкнуть.

Скай была женщиной в теле. Не смотря на возраст, сила ещё не покинула её рук. Поэтому со временем Эд начал её побаиваться – она могла и отвесить, если её обидеть. Потому не распускал при ней ни язык, ни руки.

Несколько раз их пытались ограбить во время рейсов.

Преследователи, рейдеры, здесь их чаще называли стервятники, как правило, всегда были на байках – транспорт не такой вместительный, но маневренный и быстрый. Между собой Эд и Скай прозвали их всадниками постапокалипсиса. Все они были вооружены, и либо пытались загнать машину курьеров в ловушку на специально заготовленные шипы, либо стреляли по колесам.

Но Эд был не промах. Как и Скай. Скай отгоняла ублюдков двуствольным обрезом. Когда она высовывалась из окна, небрежные пряди её серебряных волос, торчащие из съехавшей на бок заколки, развивались по ветру. Она недолго целилась, и – “Ба-бах!”. Эд научил её стрелять. Дело ей это в последствии понравилось. За их совместную карьеру ей удалось даже выбить из седла пару ублюдков.

Старик же был знатный лихач, всегда гнал машину на всех парах – ни один стервятник не рисковал гоняться с ним по бездорожью.

***

“Вот и долихачился…” – подумала Скай, лежа в перевернутой машине посреди пустоши. Эд не справился с управлением. Автобус улетел в кювет. В итоге трое погибли, а та, которой все пророчили случайную смерть в пути ввиду возраста выжила, но… “Лучше бы умерла…” – женщина обреченно вздохнула.