Мне это время нравилось, и я планировал пожить тут, хотя бы до девяностых. Дальше покидаем страну, откапываем сокровища, закопанные в районе побережья Индии, и живём как хотим. Однако, это советское время упустить я не хотел. И да, я прекрасно понимаю какие слухи пойдут о нас, но мы женаты, а это всё перекрывает. В будущем такие случаи не редкость, но и в это время случаются. Мы ещё успели сбегать в школу Маши, поговорили с директором, та в шоке на нас смотрела, но обещала всё сделать. Аттестат с оценками заберут родители Маши и привезут через неделю, когда навестят нас. Дальше была посадка, те нас провожали, и всё, под перестук колёсных пар мы покатили в Москву. Маша с нами была, удалось уговорить одного пассажира в другой вагон перейти, ему всё равно, те одинаковые. Ночью спали, а утром прибыли на вокзал. Дальше взяли машину, частника, и со всеми вещами доехали до новенького двенадцатиэтажного дома, «Ленинградка», как её называли. Тут и проживали Ивановы, на шестом этаже. Мы поднялись на нужный этаж, с трудом в лифте с багажом вместились, и отец, открыв дверь, пригласил нас проходить. Сёстры и мать Тихона были тут, вышли встречать.

- Боже, самое страшнее что я могла представить, что привезёт наш Тихон, это вши, как в прошлом году из пионерского лагеря. Но такого даже моя фантазия выдать не могла.

Это немного разрядило обстановку. Машу познакомили со всеми, как, впрочем, и меня. Отец описал мой случай, те только охали. Показали нашу комнату, теперь нашу, раньше в ней Тихон жил, и мы стали обустраиваться. Мать уже приготовила обед, чтобы отметить наше возвращение, так что сели за стол продолжая знакомится. А после обеда отец повёз меня в свой госпиталь, а Машу, мама в нашу с сёстрами школу повела, та сама договорится с директором чтобы её взяли. Ну и насчёт меня поговорит, что память потерял и сейчас обследование прохожу. Пятница тяжёлый день, но нужно. Маше ещё на учёт нужно встать в женской консультации. Кстати, маму попросил поговорить с директором чтобы тот принял у меня экзамены за девятый класс, я хочу учится с Машей. Буду прикрывать её от косых взглядов одноклассников. В первое время те точно будут. По-моему, та не поверила, что я смогу сдать эти экзамены. А сестёр попросил оббежать всех знакомых и сообщить что я память потерял, никого не знаю. Дальше информация сама распространится. Нужно же объяснить почему я никого не знаю. Правда, это лучший ответ. Особенно в этой ситуации

Два дня меня не выпуская из госпиталя, мучили многочисленными анализами, но больше было специалистов другого профиля, особенно среди психологов. Отец поднял всех на ноги, трое докторов наук было и один процессор. Диагноз поставили в воскресенье к обеду. Амнезия. Физически полностью здоров, психологически тоже. Память да, отсутствует, но логично мыслить я не прекратил, многие знания имеются. В общем, социально не опасен. Мне выдали справку что я здоров, но имею провалы в памяти.

Из больницы я вышел с немалым облегчением, и мы с отцом на трамвае поехали домой, тут прямой, без пересадок. Пока меня не было Маша нашла общий язык с матерью и сёстрами Тихона, освоилась, обжилась в нашей комнате. Уже всё прошла, её записали в девятый «В» в нашей школе, и в женскую поликлинику, в нашем районе. Встала на учёт. Я остался один, кому ещё побегать придётся. Мы пообедали, я и предложил Маше прогуляться по городу. Скоро уроки, времени мало будет, а тут выходные, пока ещё тепло, так что мы собрались, и отправились на прогулку. Обе сестрёнки Тихона с нами, как проводницы, показывать всё будут. Однако сразу меня не отпустили, заставили новую школьную форму мерить, мама Тихона её на глаз брала. Как и ожидалась мала, в плечах жала. Я заметно вытянулся за лето. Так что та побежала менять, а мы на прогулку. Великолепно прогулялись, вернулись к ужину, там телевизор все вместе посмотрели и отправились по комнатам. Кстати, в этот раз форма села хорошо, на вырост брали.

Утром в понедельник тридцатого августа я отправился в школу. Меня Ольга, младшая сопровождала, показывала где та находилась. Директор был у себя. Постучавшись, я зашёл. Почти час мы с ней разговаривали, я уговаривал тут разрешить мне сдать экзамены экстренном, мол, с супругой хочу учиться, но та ни в какую. Высмеяла, и отправила прочь. Ничего, я тоже память длинную имею. Ещё пересекутся наши дорожки.

Вышел из школы я злой и раздражённый, но всё же быстро вернулся к хорошему настроению, ничего, главное в одной школе учиться будем, чуть позже, как придут документы из её школы в Новгороде, оформят как полагается. Я думал Машу не возьмут, всё же беременность, скандал, не рискнут, но нет, взяли. Видимо смогла мама Тихона надавить на нужные рычаги чтобы это произошло. Время пока было, я отправил сестрицу домой, и запрыгнув на трамвай покатил к парку Горького. Проверился несколько раз, слежки не было. Дальше вышел к парку, а тот реконструировали, но к счастью нужный участок не затронули. Дерево тоже стояло, только стало заметно крупнее. Подняться к дуплу я сходу не смог, сбегал к ближнему магазину хозтоваров, купил моток обычной бельевой верёвки, вернулся, сделал петлю, перекинул через ветку вставил ногу в петлю, и подтягивая себя, поднялся. Всё довольно просто. Дупло на месте. Начал копать и есть находка. Всё что я прятал было на месте, даже деньги не особо скукожились, вполне годные, но жаль что уже не действительные. Надо узнать, их меняют ещё или нет? Думаю, что нет, но узнать стоит.

В магазине промтоваров кроме бельевой верёвки я купил хозяйственную сумку, плотная такая, оставлять в дупле ценности не стоит, мало ли кто мог видеть это, поэтому разворошив всё, доставал золото убирая на дно, а сверху прикрыл всё старыми банкнотами. Да, тут точно хватит и на дом с машиной или на кооперативную квартиру. Спустившись вниз, и по-хозяйски свернув верёвку, мало ли пригодится, я осмотрелся и отправился прочь. Добрался до дома Ивановых, кивнув местным знакомым, которые меня приветствовали, но я их пока не знал. Дважды останавливали, уточняли правда ли память потерял и их не помню? Всегда подтверждал. Думаю, один одноклассником был, возраст подходил. Тот уточнять не стал, спросил и ушёл задумчивый. Держать ценности дома, с мелкими сёстрами которым до всего есть дело, опрометчиво. Найдут. Поэтому я решил использовать другое место для хранения, вне квартиры.

Поднялся на крышу, она тут открытая, залитая гудроном, и на верёвке сумку спустил в воздуховод. Вот теперь найти будет сложно. Спустившись, я вошёл в квартиру, ключ у меня свой был, и забрав Машу, та гладила школьное платье Ольги, мы отправились гулять. Зашли в ювелирную мастерскую и мне уменьшили кольцо по размеру. Теперь на пальце носил, безымянном. Пока гуляли я расспрашивал жену как той живётся со свекровью. Оказалось, нравится, мама Тихона той понравилась. Ну а я намекнул:

- Знаешь, Маш, тут появилась возможность свить своё семейное гнёздышко. Как ты на это смотришь?

- Не понимаю.

- Я нашёл клад, видимо военных времён. Бандитов. Там старые советские рубли до размена, больше десяти тысяч. Тысяча рублей, если на наши, современные рубли переводить. Жаль уже не обменять, я заходил в сберкассу, уточнял. И золото было. Хватит на двухкомнатную кооперативную квартиру, на машину, на жизнь. Кому золото продать я нашёл, стоматологи небольшими партиями скупают. Там лом, ювелирных украшений мало, уйдёт быстро.

- Тиша, это не красиво. Этот клад принадлежит государству, нужно его сдать и получить свою премию.

Последнее та сказала с заметным энтузиазмом. Посмотрев на ту, я печально вздохнул и сказал:

- Маша, Советский Союз самая богатая страна в мире. Она, не обращая внимания на нужды своих граждан, тратит огромные деньги, миллиарды, на разные войны, на другие страны, в Африке или Азии, ничего не получая взамен. Даже банального спасибо. Я свой клад не собираюсь передавать тем, кто не заботиться о своей стране, а заботиться только о чужих.

- Ты как-то странно говоришь. Мы должны помогать пролетариям других стран. Мы потерпим.