– Короче. Я обследовался недавно, – обычно разговорчивый друг тщательно подбирал слова. – Они говорят, типа опухоль…

– Какая опухоль?

– Не врубаюсь. Я пока не кому не говорил. Даже Люсе.

Люся была подружкой Вада, заводная девчонка, по словам самого Вада, начисто повернутая на сексе. У нее были черные как смоль цыганские глаза и потрясающей формы грудь.

– Врачей хрен поймешь! – продолжал Вад. – Они говорят, – оперироваться понта нет.

– Это серьезно?

Алексей сказал машинально. Что-то сказать он был должен, а ничего дельного на ум не пришло.

– Давай после возвращения поговорим! – резко сказал Вад. Его лоб прорезала глубокая морщина, в лице появилось отчужденное выражение.

Разговаривать с ним сейчас смысла не было. Друзья улеглись спать, но Алексей долго ворочался, усилием воли заставляя себя уснуть. Слова Чижова не давали ему покоя. Вскоре он все-таки отключился.

Навигатор забастовал. А спустя пару минут, к нему присоединился провайдер. Значок МТС, робко моргавший в верхнем углу экрана смартфона, погас. При пересечении извилистой горной дороги, на которой едва могли разъехаться две легковых машины, друзья услышали рев мощных двигателей. Вад, по всей видимости, что-то вычитал в интернете, о чем не рассказал Левшову, а потому дернул товарища за рукав.

– Давай, сюда!

Они спрятались за небольшой скалой, по задиристому гребню, напоминающей нахохлившегося попугая. Мимо продвигались два грузовика, груженные людьми в военной форме. Сладко запахло соляркой. Вад пожал плечами.

– Наверное, учения идут…

Лишенные средств навигации, друзья поднимались в горы, сверяясь с бумажной картой. У Чижова и здесь нашелся остроумный ответ.

– У меня фотографическая память! Не заблудимся, бро!

– Если ты такой умный, то почему бабла негусто? – съязвил Алексей.

Он плохо застегнул ремни походного рюкзака, лямка натирала ключицу, и фиксатор подозрительно пощелкивал при ходьбе. Безалаберность – мать русских талантов, Лешка! Любила повторять ему Настя, и громко смеялась, скаля свои белые как сахар, зубы. И еще его беспокоила новость о болезни Чижова, но он слишком хорошо знать упрямый характер однокашника, чтобы начать расспрашивать его об этом. Они двигались по каменистой тропе шириной в полметра, которая примыкала к отвесной скале, уходящей ввысь на сотню метров. Альпийские луга остались позади, справа от тропы простиралось ущелье, на дне змеилась серебристая лента горной реки.

– Метров триста! – на глаз определил глубину ущелья Алексей.

– Триста сорок пять! – с готовностью откликнулся Вад. Он шел вслед за другом, касаясь левой рукой скалы. – Так пишет гугл!

Тропа совершила поворот, задача усложнилась. Карниз сузился, и теперь в глаза слепило солнце. Приходилось вжиматься в скалу, и перемещаться короткими приставными шагами. К тому же на восточном склоне, как объяснил всезнающий Вад, часто дует ветер.

– Летом ветер не очень сильный… – сказал Вад, и в следующее мгновение почва ушла у него из–под ног, мелкие камни посыпались вниз, мощный протектор горного ботинка фирмы skarpa, завис, лишенный опоры.

Все дальнейшее свершилось очень быстро. Алексей схватил товарища за руку, невзирая на острую боль, резанувшую предплечье. Предательски щелкнул фиксатор, лямка хлестнула по щеке, словно кипятком окатило кожу, рюкзак бесшумно улетел в пропасть. Дурак я было, что положил в кармашек смартфон, – подумал Алексей, и совершенно неуместная мысль обожгла стыдом. В памяти процессора сохранились интимные фото подружки. Настя любила крутиться голышом перед камерой. Им обоим это нравилось. А потом он услышал возмущенный крик, словно Вад выражал недовольство бесцеремонным поведением однокашника, успел удивиться тяжести худощавого друга, а сухожилие свела судорога. Он метнул свои семьдесят девять килограммов веса, утяжеленные комбинезоном вперед, как швырял тяжелый снаряд на тренировке, вложив в прыжок силу своих накаченных ног, и упал грудью на крохотный пятачок земли. Вад уцепился в его кисть мертвой хваткой, его левая нога безвольно болталась в воздухе, правым коленом ему удалось опереться на едва заметный каменный уступ. Мешал массивный рюкзак за спиной, увлекающий его в бездну. Борьба за жизнь разворачивалась в тишине, только свистел ветер в ушах. Алексей уперся спиной в скалу, поднажал, и Вад упал лицом на тропу, разбив в кровь верхнюю губу.

– Приехали… – он сплюнул, на шее набухли вены, лицо побагровело.

– Здрасьте, девочки! – в тон ответил Алексей.

Они переглянулись и громко расхохотались. Когда приступ истеричного смеха прошел, Вад в типичной для него манере всезнайки, сообщил, что обратного пути у них нет. Часть почвы провалилась в ущелье, разделив печальную участь рюкзака Левшова, и новенького смартфона «Самсунг», с закаченными фотографиями обнаженной москвички.

– И что делать будем, бро? – спросил Алексей.

Вместо ответа Вад вытер тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы, обследовал их временное убежище, и обнаружил узкий лаз в скале, частично сокрытый валунами.

– По ходу, там проход?

Алексей скептически осмотрел щель в скале, шириной сантиметров сорок. Туда могла пролезь разве что очень стройная девушка. Изнутри потянуло травянистым запахом. Вад шмыгнул носом.

– Может я крейзи, но пахнет травой или чаем…

– Конечно, крейзи! – охотно согласился Алексей. – И я лошара, что поперся с тобой!

Что-то едва слышно дрогнуло в скале, почти неуловимое, робкая вибрация тронула вековые стены. Неожиданно, Алексею стало страшно. По-настоящему. Вад приложил ухо к стене, и затаился, как умный доктор, слушающий сердцебиение больного.

– Че то мне этот гул не по кайфу заходит…

– Спасибо, успокоил! – через силу усмехнулся Алексей. – В это время года не бывает обвалов?

– Давай эти камни раскидаем!

– Типа, работа исцеляет?

Вад подошел к сложенным в пирамиду валунам, и начал их оттаскивать в сторону. А ведь и правда, – пирамида! Подумал Левшов. Камни словно нарочно здесь сложили! Он поднял овальный булыжник, отложил к краю пропасти, взял другой.

– Их будто нарочно вытесали! – сказал он. – Гладкие, ровные, одного размера.

Вад пожал плечами. Такой жест мог означать, что угодно, но в первую очередь он значил то, что неунывающий хейтер и блогер, Вад Чижов тоже испугалсч. По мере того, как пирамида из камней таяла, открывался вход в пещеру. Травяной запах, исходящий оттуда, стал вполне осязаем. Снова дрогнула скала, сильнее, чем в предыдущий раз. Далеко наверху что-то охнуло, будто тяжело вздохнул разбуженный великан.

– Быстрее! – крикнул Вад.

Места для камней на площадке уже не оставалось, пришлось сбрасывать их в ущелье. Массивные валуны исчезли в бездне с пугающей тишиной. Проход освободился достаточно широко, чтобы туда могли пролезть двое взрослых мужчин, но Вад медлил. Нечто в этой тьме было страшным и непостижимым, словно за пологом пахнущей мятой и базиликом мглы, властвовала сама смерть. Несущийся сверху шум нарастал, звук был сродни шума приближающегося локомотива, только усиленный многократно. Посыпались мелкие камушки, осколки жалили незащищенную шею как стая пчел.

– Туда! – крикнул Вад, ее голос потонул в дьявольском реве лавины.

Алексей пригнулся, и на четвереньках нырнул в расщелину, ободрав плечи о стены.

– Давай! – он протянул товарищу руку.

Вад замешкался, – рюкзак мешал ему пролезть вовнутрь.

– Брось его! – что было сил закричал Левшов, и не услышал своего голоса. Его заглушил рокот камней. – Брось на хрен!

Он не мог услышать ответа Чижова, но видел, как тот вцепился в застежку рюкзака. Свет померк, каменная лавина в считанные мгновения закрыла проход. И воцарилась тишина. Мертвая и неподвижная.

ПЕЩЕРА

Наступившая мгла оглушила его. Так случается после нокдауна, – пропущенного удара в так называемую «стеклянную» точку, – нижнюю часть подбородка. Боксер остается на ногах, слышит голос тренера, доносящийся из угла, видит соперника, но он «плывет». Реальность искажается. Какое-то время Алексей оставался на одном месте. Вад не мог погибнуть. Это невозможно. Сейчас яркий свет хлынет в пещеру, и появится ухмыляющееся лицо однокашника. Очкуешь, бро? Круто я тебя разыграл?