Багу и в голову прийти не могло, что отсутствием засады он обязан исключительно Богдану, да еще сметке и человеколюбию славного старика-служителя готеля. Сами того не ведая, оба единочаятеля – Баг и Богдан – уже начали работать в этом деле вместе: ничего еще не зная о том, что каждый успел и что узнал, но волею судеб уже помогая друг другу. Воистину не о них сказал Учитель в эпизоде сороковом главы пятнадцатой «Лунь юя»: «Коль пути различны, вместе планов не замышляют». По делу Незалежных Дервишей Баг и Богдан ничего еще не замыслили вместе – но месяц назад пути их совпали, похоже, раз и навсегда.
«Удивительное паучье гнездо… – думал Баг, складывая нехитрые пожитки в сумку. – И кто же у нас главный паук? Зозуля? Абдулла? Мифический Горний Старец?»
Напряженно размышляя, Баг закурил. «Итак. Что у нас есть? Зозуля – дервиши – Жанна и Богдан, причем Жанна куда-то пропала – Горний Старец, человек или бог – жители города, усиленно копающие землю в поисках клада Дракусселя. Как все это связано вместе? – Баг взялся за „Керулен“, перламутровая инкрустация на крышке блеснула в лучах солнца. – Много неизвестных, одно понятно – ключик, скорее всего, в логове дервишей».
Баг включил компьютер, присоединил к нему телефонную трубку, вышел в сеть и принялся скачивать информацию, которую расторопный Фочикян уже успел сбросить по указанному адресу.
Внезапно «Керулен» издал свист, возвещающий наличие новой почты.
Письмо было только одно.
«Драг еч Чжучи, сим настоятельно рекомендую вам обратить самое пристальное внимание на исчезновение в Асланiвськом уезде французского профессора Кова-Леви. Интересы страны и межгосударственные требуют, чтобы он был найден как можно скорее и в возможно более полном здравии. Мэй-ли».
Баг замер с сигаретой в руке.
«Амитофо… Мэй-ли! Принцесса Чжу!»
Перед его мысленным взором снова живо встала она – такая легкая, прекрасная, утонченная… Такая невообразимо далекая в небесных высях дворцовых чертогов Ханбалыка. Милая девочка императорского рода…
Баг жадно затянулся, пытаясь совладать с бурей, мгновенно забушевавшей в груди.
«Кто я для нее? – горько вопросил он себя в который уж раз. – Всего лишь мелкий винтик громадного государственного аппарата, толковый, надо признать, винтик, славно и без запинок крутящийся, но – не более… Безликий служащий из армии управленцев, каждый день заботящихся о благе страны. Для меня те три дня – словно три благоуханных лотоса посреди болота. А для нее – лишь слегка будоражащий воображение эпизод среди неги и покоя Запретного Города, откуда она вырвалась на миг в поисках острых ощущений. Перчинка короткого приключения на безвкусном и жирном трепанге жизни… О чем я вообще думаю?!»
Невыносимая печаль наполнила сердце Бага. Услужливая память воскрешала одну картинку за другой…
Какое сухое, официальное письмо!
Баг зверски умертвил сигарету в пепельнице и тут же схватился за другую. Руки сами потянулись к «Керулену» и набрали адрес чата Мэй-ли. Введя свой ник и пароль, Баг замер с занесенным над клавишей пальцем и некоторое время тупо смотрел на экран. Картинка у входа – красивая девушка с высокой прической, лучась бриллиантовой улыбкой, подмигивала ему с экрана. Такая искусственная, неживая, нарисованная – совсем не похожая на принцессу.
– Эйтс-с-с-с… – выдохнул Баг и опустил палец на клавишу.
Мэй-ли в чате не было.
В чате вообще было пустынно.
Баг унял нервную дрожь облегчения: он по-прежнему не представлял себе, что сказал бы, будь принцесса в чате. Но ее там не было, не было, не было…
«Что это я?» – вновь укорил себя Баг и почти прокусил сигаретный фильтр.
Он оторвался от «Керулена» и сделал по комнате пару кругов, освежая в памяти комментарии Чжу Си на третью главу «Лунь юя».
Не помогло.
Тогда Баг прочитал наизусть всю двадцать вторую главу. Но даже она не принесла успокоения; Баг то и дело ловил себя на том, что в честном и преданном, но недалеком Му Да видит себя. Может, умный да искушенный человек нашел бы способ задержать принцессу, или хотя бы заинтересовать ее своей особой?
А Стася? Баг ей уж почти сутки не писал…
В полном отчаянии Баг мысленно обратился к «Алтарной сутре».
И только тогда почувствовал, как спокойствие и умиротворение, потребные для вдумчивой розыскной работы, наконец начали снисходить на него.
