Марк выглядит обычно, ходит уже который год в одной и той же толстовке, темно-коричневой куртке, но зато в белых кроссовках, которые не совсем подходят для ранней весны. На руке часы, на ногах утепленные спортивные штаны. Кем он работает? Вот уж не знаю. Но глаза у него уставшие, поникшие, безжизненные. Избегаю всяческого зрительного контакта с ним. Кутаюсь в свой халат, пытаясь закрыть те участки тела, которые подверглись сквозняку.
– Марина, здравствуйте. У меня к вам просьба, извините. В школе, где Юлька учится, сейчас карантин, мои родители заболели. А мне нужно срочно на работу, понимаете? Не могу взять дочь с собой, мне не с кем ее оставить. Юлька еще маленькая, как бы она чего не натворила…
Он говорит немного дергано и обрывисто. Нервничает. Боится, что я пошлю его, и тогда у него не останется никаких вариантов. Пытаюсь вспомнить, сколько лет его дочери, что он не может ее оставить одну. Я тоже долго не могла привыкнуть к самостоятельности Ромы, это особая родительская фишка, понимаю Марка. Он трясется над своей дочерью, как я трясусь над своим семнадцатилетним сыном.
– У меня выходной, так что могу побыть с ней, – улыбаюсь Марку, чтобы немного успокоить его.
– Спасибо! Спасибо большое! Вы не представляете, как это важно! Спасибо! Я сейчас ее приведу.
Марк искренне радуется, вижу появившуюся улыбку на его лице. Она такая скомканная и непривычная. Наверное, редко он улыбается, разучился. Мужчина убегает в квартиру напротив и скрывается за дверью. Я в этот момент успеваю снять полотенце и пройтись им по волосам. Ромка выходит из ванной уже умытый, с уложенной прической и с котенком на руках. Красавчик! Захожу после него и вешаю полотенце. На большее времени не хватает, так как в прихожей слышатся шаги. Иду им навстречу, и передо мной возникает маленькая девочка, затем в дверном проеме вырастает Марк. Они забавно рядом смотрятся: такой мощный отец и такая маленькая дочка. Худенькая, бледненькая, но улыбчивая, в отличие от Марка, тоже в белых кроссовках. Подхожу ближе и по дороге пытаюсь вспомнить, каково это – общаться с маленькими детьми. Ведь Роме давно не шесть лет. Хотя… может, мой метод подходит к любому возрасту?
– Юля, привет, – хочу быть милой, но выглядит слишком наигранно. – Давай помогу с рюкзаком.
Марк снимает со спины дочери рюкзак и протягивает его мне. Девочка вопросительно смотрит на папу, он кивает глазами в ответ. Юля вмиг поворачивается ко мне, и тут ее рот открывается:
– Привет. Папа сказал, что я сегодня буду вашей гостьей. Это круто! Я буду делать уроки, а еще покажу вам свой канал на «Ютубе». Хотите? У меня семьдесят подписчиков. А еще мне нравятся «Смешарики», если что. Вы любите смотреть мультики? Ух ты, а это кто?
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть, на что указывает девочка. Это котенок выбрался из рук Ромы и на свою беду проходил мимо по коридору.
– Его зовут Лорд, и он подарок для одной девушки, – отвечаю я.
– Так, мне пора. Юль, давай только поскромнее, хорошо? Марина, вот вам на всякий случай мой телефон, звоните, если что. Юле я позвоню вечером, – говорит Марк. Он почти уходит, но после мнется у выхода и возвращается одной ногой в квартиру. – Я забыл, вам ведь нужны деньги на продукты, сейчас…
– У меня все готово, не нужно, – отказываюсь я и перевожу внимание на девочку. – Юль, у меня там оладушки стынут, пойдем завтракать.
Марк шепотом произносит слова благодарности и на этот раз уходит из квартиры окончательно. Юля снимает кроссовки, куртку и шапку, вешает их на вешалку и проходит за мной в кухню. Выставляю на стол оладушки, интересуюсь, что девочка пьет.
– Какао с двумя ложками сахара, пожалуйста, – отвечает она.
В этот момент почему-то ощущаю себя бариста, который готовит напитки по заказу. Но подчиняюсь, для меня это в новинку, внутри становится как-то приятно.
Из комнаты выходит Ромка в школьной форме и с сумкой. Он учится в другом лицее, там отчего-то нет карантина, так что внеочередной выходной ему не светит. Он с удивлением посматривает на юную гостью и кривит на меня глаза. Я усмехаюсь. Да, сынок, пока ты одевался, я успела обзавестись еще одним ребенком. Почти смеюсь. Рома, может, и видел раньше Юлю во дворе или на лестничной площадке, но разве он заострил бы на ней свое внимание?
– Дочка Марка, нашего соседа. Он попросил посидеть с ней, у них в школе карантин, – поясняю.
– Везет им, – грустно протягивает Рома, садясь за стол. – А ты теперь мать Тереза?
– Нет, я просто мать, Ром. Потребовалась моя помощь, вот и помогаю.
Рома замолкает и приступает к оладушкам, уминает их за обе щеки. Юля не уступает Роме по скорости и тоже ест оладушки, один за другим, только при этом еще успевает разговаривать. Таким образом я узнаю, что Марк работает отделочником, то есть занимается ремонтом в квартирах и домах на заказ. Действительно, работа пыльная, поэтому он не хотел брать с собой дочь. Потом Юля рассказывает про учителя по английскому языку, какой он строгий и требовательный. Всему классу за просто так «двойки» ставит. Еще девочка не забывает про Лорда, говорит, что папа обещал ей летом подарить кота. И теперь она придумала, какого. Наблюдаю, как Ромка хочет возразить девочке, но сдерживается в последнюю секунду, заедая свое рвение оладушком.
Я гремлю посудой в раковине и продолжаю слушать разговорчивую девочку даже тогда, когда Рома уходит в школу. Сколько же в ней энергии, остановите ее кто-нибудь! Но Юля не сдается, позавтракав, она достает из рюкзака учебники и тетради. Узнаю, что она учится всего лишь в первом классе, так вариант с самостоятельностью ребенка отпадает. Рано ей еще бродить по дому одной, Марк прав. Юля фальшивит, когда читает задание. Она проглатывает буквы в словах и оттого не понимает, что от нее требуется. Заканчиваю мыть посуду и сажусь с ней рядом за стол. Я согласилась побыть ее нянькой, значит, могу внести свою лепту в дело.
– Не спеши, когда читаешь. Здесь ты пропустила окончание, а здесь проглотила середину слова. Получилась фигня, – тыкаю в учебник пальцем и мысленно взвешиваю, считается ли слово «фигня» плохим для семилетней девочки? Надо как-то постараться и воздержаться от подобных выражений.
– Фигня! – отмахивается Юля от учебника.
Блин. Походу ей понравилось. Теперь нужно чем-то отвлечь, чтобы Юля забыла это слово. Напрягаю свои извилины, и мне сразу же вспоминается метод зеленой ручки: когда делается акцент на верно выполненном задании, а не на ошибках. С Ромой прокатывало. В свое время он отвратно писал букву «а» и было непонятно, то ли это «а», то ли «о». Я не ругала его за подобное написание, помню, как в черновиках подчеркивала зеленой ручкой красивые буквы. Роме это нравилось. После он старательно выводил каждую букву, и через месяц я подчеркнула зеленой ручкой все, что он написал в тетради. Этот метод работает, правда, я уже начала с ошибок… наверное, это заложено в нас: автоматически видеть сначала плохое и только потом хорошее. Хочу исправиться.
– Ты здорово произносишь буквы «р» и «л», даже взрослые не всегда могут похвастаться таким произношением.
– Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет, – быстро и гордо произносит скороговорку Юля, затем делает остановку, чтобы перевести дыхание и говорит: – Папа научил.
Марк занимается дочерью, похвально. Он не сбагрил ребенка бабушкам и дедушкам по типичному сценарию, воспитывает ее сам. Это заслуживает уважения.
Вместе с Юлей читаем задание, тактично выделяю слова, где девочка проглотила буквы. Она повторяет за мной. Почти идиллия, мне нравится помогать ей. Это возвращает меня в те времена, когда Рома был маленьким. И только сейчас приходит осознание того, что раньше было проще. Чем взрослее он становится, тем больше вырастают его проблемы. Бенгал не в счет.
– Теть Марин, я всё, – дергает меня за халат Юля.
Юля хорошо пишет, говорю ей об этом, и девочка широко улыбается. Она встает из-за стола и бежит в сторону котенка. Лорд подрывается с места, чтобы убежать от своей преследовательницы. В квартире становится шумно от детского смеха и топота маленьких ножек. Мне нравится наблюдать за тем, как Юля играет с котенком, словно смотрю старый фильм.
