— Натали? — даже удивилась Саша. Столько всего произошло, дриада, казалось, осталась где-то далеко-далеко в прошлом.

— Натали, — уже спокойнее произнес Амвросий. — Как ты думаешь, она меня ждет?

— А она тебе что-то обещала? — не подумав, ляпнула девушка.

И только потом спохватилась: вдруг сделала брату больно?

— Нет, не обещала. А я ведь так и не узнал, какой обет давал Бездне. Вдруг все-таки безбрачия?

Амвросий понурился, взгляд его обычно горящих глаз потух.

Саша смотрела на него и понимала: видит брата таким первый раз.

Да что она! Снежный тоже, судя по реакции, видел своего хозяина таким впервые. Он осторожно, по сантиметру, по сантиметру подобрался и заглянул хозяину в лицо… Потом, видимо, не получив удовлетворительного отклика, лег боком к боку.

— Может, ты дал обет Бездне спасти Кондрата? — Саше стало очень жаль брата, и она подкинула показавшуюся ей привлекательной, способную убить всех зайцев разом идею.

И правда, что же это за жизнь у Амвросия? Сперва его ребенком перебрасывает в далекое будущее. Вдобавок обет этот, непонятно по какому поводу данный. И хорошо, что папа с мамой…

Кстати, о папе с мамой. Теперь, после того, как девушка узнала, что Прасковья, переместившись во времени, потеряла память, Саше стала понятной тревога родителей, последовавших за своим сыном в будущее. Одно никак не укладывалось в эту картину: они-то память не теряли. И Звеновой тоже. Но может, при переходе обязательно надо Бездне что-то отдать, пожертвовать? Вот как Прасковья — память? А Кондрат — по сути, простую человеческую жизнь в окружении родных и близких. Может, его не случайно укусил Лаврентий-червяк?

Что, что в таком случае, должен был отдать Звеновой?

И она сама?

— Ты о чем задумалась, Саш? — голос брата заставил девушку вздрогнуть.

Девушка, боясь своих же предположений, пояснила.

— Нет, Сашка, — покачал головой Амвросий. — Если это так, то я вообще отказываюсь служить такому бездушному конгломерату.

— ?!

У девушки не нашлось слов: не этого она ожидала от брата-монаха.

— То, что ты нарисовала, скорее на божков каких-нибудь майя похоже, — вздохнул Амвросий. — Те тоже по каждому поводу жертвы требовали. У бедных индейцев даже прейскурант был. За дождь надо было одним образом человека определенного возраста и пола умертвить. За удачу — уже другого возраста-пола и иным способом.

— А ты знаешь?.. — Саша с радостью отвлеклась на постороннюю тему от мыслей о возможной жертве Бездне. — Мне кажется, во всех языческих религиях это есть, все рано или поздно к этому приходят. Не за то сожгут-четвертуют соплеменника, так за другое. И по сути дела, не важно, во что человек верует, в милосердную природу или милосердного Бога… Но… — Тут-то девушка и заметила, как дернулся монах, будто от удара током. — Ты меня прости, если я задела твои чувства. Я просто хотела сказать, что боги тут ни при чем, это все страхи человеческие. Вот и Бездна, наверное, тоже ни при чем… — Саша глубоко вздохнула.

Кажется, отвечая брату, она сама нашла ответ на свой вопрос: человек — кузнец своего счастья. Бездна не была виновата, как в том, что Прасковья потеряла память, так и в том, что Кондрат потерял бдительность и недооценил противника. По крайней мере, к ней самой Бездна всегда относилась более, чем хорошо.

Не успела девушка так подумать, как раздался низкий, протяжный звук гонга. Очень, невероятно тревожный звук, от которого взвились на ноги — и брат с сестрой, и псы. Взвились и помчались на смотровую площадку башни. Туда, где оба математика и призрачный музыкант с одинаково брезгливо-напряженными минами на лицах всматривались в озеро, окружающее скалу.

***

Из озера на берег лезли гигантские алые слизни.

Лезли медленно: истошно визжа, толкаясь, переползая через друг друга, время от времени задирая ближайшую особь, но все же неуклонно пробираясь вперед.

— В первый раз здесь такое вижу, — ошалело пробормотал Иннокентий. — Но как? Как в раскаленном озере может выжить такая мерзопакость?.. Впрочем, это сейчас неважно. Важно понять, как нам от них защититься. Есть идеи, ребята?

— Убираться отсюда надо, — Бориса так и передернуло, — пока они к башне не подобрались.

— Точно! — очнулась Саша. — Те слизни, которых мы уже видели, могут становиться очень маленькими! Вдруг они протиснутся в щель и заразят башню?

— Нет, Сашка. — Страх близкой опасности не помешал Звеновому трезво оценить ситуацию. — Та разновидность слизня, склизкий мститель, живет в гордом одиночестве. Как те, в лаборатории, накинулись друг на друга, забыла? Эти же как-то друг дружку терпят… Что же мы стоим?

— Да, бежим ко мне на островок! — воскликнул Борис.

И был миг, когда Саше показалось: предложение призрака более чем разумно. Потому что слизни уже заползали на утес.

Но уже в следующий миг раздался голос Иннокентия:

— В сторону, братцы!

Гостей башни буквально разметало по краям площадки. А Иннокентий несколько раз подряд хлопнул с ладоши, и из недр башни появился громадный шланг.

— Ну, если и это их не возьмет… — На лице Иннокентия на миг проступил ужас. Все-таки его орудие на гигантских слизней не было рассчитано — только на мзрюков. Но потом отшельник взял себя в руки: — Отойдите ребят, от краев площадки. Купол сниму.

Он мог бы это и не говорить: все присутствующие, включая псов, и так инстинктивно жались к центру площадки, ведь слизни медленно, неуклонно поднимались по утесу к подножию башни.

— Пожалуй, одного шланга будет маловато. — Иннокентий казался совершенно спокойным. — Ребята, не поможете?

— Как? — Бориса трясло.

Он, не имея возможности добраться до своего рояля, вооруженный только смычком, чувствовал себя беспомощным.

— Надо будет сыграть арию на шланге, сосед, — не удержался от улыбки Иннокентий. Он несколько раз хлопнул в ладоши, и из пола выросло еще четыре шланга! — Как знал, что понадобятся, сделал запасные… Разбирайте, ребята! Поджарим эту нечисть!

«Как же мы их поджарим? — мелькнула у Саши паническая мысль. — Если они из огненного океана лезут?»

Но за громадный шланг девушка все-таки крепко схватилась обеими руками — тот оказался неожиданно легким, а на ощупь почему-то мягким, несмотря на шершавый внешний вид. Преодолевая противную слабость в коленях, Саша подошла к краю площадки… И почувствовала рядом с собой верного Конопуша!

«Спасибо!» — мысленно поблагодарила девушка друга.

— Приготовились! — скомандовал Иннокентий. — Делай как я… — нацелился он на разевающего усеянную в три ряда острейшими зубами пасть гигантского слизняка. Из шланга Иннокентия шибануло направленной струей чистейшего яркого света! Слизняк истошно завизжал, завертелся на месте волчком… Но свет жалил, бил, и слизняк, вспыхнув свечой, сгорел! — Пли!

Из шлангов в руках путешественников ливанул невыносимо яркий свет.

***

Через несколько минут все было кончено.

Верхние ряды гигантских слизней сгорели. Остальные слизни поспешно убрались восвояси. Какое-то время поверхность озера бурлила, колыхалась… Потом все стихло.

— В жизни не видел ничего подобного. — Призрак отер со лба призрачный пот. — Это что, порождения Бездны?

— Может быть, темных ее слоев? — вопросом на вопрос ответил Амвросий.

— Кстати, это объясняет то, — без привычной иронии произнес Звеновой, — что слизни ополчились на нас ровно в тот момент, когда мы собрались спасать Кондрата.

— Спасать Кондрата? — вздрогнул Амвросий. — То есть, я понимаю, что мы и так собирались его спасать. Но… При чем тут слизни?..

— Он относится к так называемым пророкам. Или жрецам. Но это не самое главное. Гораздо важнее то, что он нужен, — пожал плечами Иннокентий. — Нужен Бездне. Причем, как темным слоям, так и светлым. И за ним идет охота.

Саша поначалу в разговор не вмешивалась. В голове не укладывалось: как та лиричная субстанция, которой была Бездна, могла породить таких омерзительных существ? Но потом девушка вспомнила, каким в результате инициации стал Федор Оспин… И будто не по своей воле произнесла: