— Убили ее, — не обратил внимания на «сестренку» Звеновой. — Убили во время первого же задания. На Патриаршем мосту, 6 марта 2018 года около часа пополудни.

После этих слов воцарилась тишина.

Было слышно, как стучится в окна поднявшаяся метель. Как тихонько поскрипывает деревянный алтарь… Слушал ли их разговор Магистр? Ни Амвросий, ни Николай не задавались этим вопросом. Перед глазами ученого лежала, сама собой перелистывая страницы, старая потрепанная временем ученическая тетрадка в клетку…

— В той-то тетрадке я и вычитал, — Николай, как наяву, видел ту страницу, помеченную номером «12», — что можно попросить Бездну попасть в нужный тебе момент времени. Но я не стал торопиться. Больше месяца ушло у меня на то, чтобы сконструировать вот этот прибор…

Ученый вынул из кармана нечто размером со спичечную коробку. Но вот Николай движением большого пальца передвинул какой-то рычажок, и прибор начал увеличиваться в размерах!

— Это железоуловитель. — Молодой ученый критически осматривал собственное изобретение. — Засасывает все известные науке будущего сплавы, в том числе и так называемые «заговоренные».

— Заговоренные? — насторожился Амвросий. — Это те, которые… не могут воздействовать на колдунов?

— И эти. И наоборот. То есть те, которые колдунов и колдуний убивают.

— Так их, порождения диавола!

— Эх, Амвросий-Амвросий! — Молодой ученый покачал головой. — А ты? Ты сам ведь тоже владеешь немалой колдовской силой. И ты прекрасно об этом знаешь. Так?

Монах в ответ вскинулся было… и вдруг криво усмехнулся. Но вслух ничего не сказал.

— Я не знаю точно, как и чему вас там учили в средневековой Школе, — как ни в чем не бывало продолжил беседу Звеновой, — но у нас с Сашкой был учебник, в котором черным по белому написано, что Бездна может одаривать людей самыми разными талантами. А уж как там человек этим талантом распорядится — вопрос другой. Кто во вред людям, а кто и на пользу. И неважно, кем будет такой вот одаренный, магом или ученым.

— А кто же такие священники, не подскажешь?

На монаха было страшно смотреть. Его глаза горели яростью, ноздри раздувались. У него была своя правда!

И в то же время Амвросий знал: его мать была самой настоящей ведьмой. Понимал он и то, что сам обладал немалой колдовской силой. Потому что именно вдвоем с мамой они спасли жизнь мальчонке, сиганувшему с громадного тополя — неудачно приземлившемуся, сломавшему обе ноги и сильно ударившемуся затылком о камень. Тогда-то мать и указала на ту самую беседку, в которой лечили Николая. Мальчонку положили на пол, мать протянула руки… Протянула точно так же, как сделала это его сестра спустя восемнадцать лет.

«Прикрой меня, сынок, — попросила еще тогда Мария. — Я знаю, у тебя получится».

Тогда Амвросий так и не понял, о чем его попросила мама. В смятении он начал молиться — чтобы не навредить, а помочь. Помочь матери и мальчишке. Он не видел, что беседку окутало отводящим взгляды пологом. А ведь внутри нее бушевали лилово-багровые всполохи. Всполохи Бездны…

— Я вижу, ты и сам уже обо всем догадался, — с грустной улыбкой произнес ученый. — Из таких, как ты, получаются священники от Бога. Или от Бездны, все равно… И, хочешь ты этого, или нет, но настоящие священники одного поля ягода с магами. Есть, конечно, небольшие различия… Но они именно что небольшие. Однако в вашей, скажем так, профессии, очень много шарлатанов. Впрочем, как и среди магов, разумеется.

Николай умолк, взвешивая, говорить то, что вертелось на языке, или нет.

— Но почему ты мне поверил? — Монах пристально смотрел на Николая. — Для тебя же явилось неожиданностью то, что я натравил псов инквизиции…

— На Сашку? — Звеновой выглядел спокойным. Но глаза выдавали его с потрохами: только попробуй, тронь ее! — Больше так не делай.

— Не буду, — серьезно ответил Амвросий. — Я сестренку пуще жизни беречь буду!.. Но ты не ответил на вопрос.

— Интеллект в тебе увидел. — Ученый пожал плечами. — Не похож ты на тупого религиозного фанатика, уж прости.

— Не похож. — Инок поморщился — как будто съел незрелую клюкву. — Я не придерживаюсь определенной конфессии и, если совсем уж откровенно, даже религии. Мне хочется постичь истину. Кстати о конфессиях… — Взгляд инока упал на учебник истинной истории религии. — Я прочту обязательно. Вот только, сомневаюсь, что узнаю много нового.

— Но почему ты тогда набросился на Сашку? — Заявленное монахом о конфессиях и религиях настолько не вязалось с обликом того фанатика, которым еще совсем недавно казался Амвросий, что у Звенового отвисла челюсть.

Глядя на изумленное лицо собеседника, монах не мог не улыбнуться. Правда, улыбка вышла кривой:

— Набросился вот… Во-первых, я все-таки верую. И верую глубоко… — Амвросий испытующе так посмотрел на собеседника.

— Я не собираюсь разводить теологические споры, дружище, — пожал плечами Звеновой. — Но ты сказал «во-первых». А что во-вторых?

— Появилась, понимаешь… — Голос, манера говорить Амвросия изменились. — Не знаю, поверишь или нет, но в Москве появилась группировка молодых да ранних. Детей воруют, на кладбищах умерщвляют.

— Это их ты выслеживал в том кафе… «Остров», кажется?

— Нет, — покачал головой монах. — Там другая мерзопакость была, людоеды. Но мы отвлеклись. Помнишь, ты говорил о каре господ… то есть, о штрафах?

— Говорил… — Николай кисло улыбнулся. — Сдается мне, Бездна не любит, когда человек диктует ей свои условия. Хоть, судя по всему, и идет навстречу отчаянным просьбам. Родителей вот твоих перенесла в твое время. А потом…

— Что «потом»? — вскинулся Амвросий.

Но, видимо вспомнив слова сестры о том, что она с шести лет росла одна, сник.

Звеновой смотрел на инока, обхватившего руками голову, и понимал: наверняка он думает о родителях. Николай и хотел бы ему помочь, сказать, что его отец так и числится пропавшим без вести, а мать — на задании, но выбрал промолчать. Может быть, и потому, что его собственное будущее было не определено. Кто знает, что от него потребует Бездна взамен на исполнение его просьбы — оказаться на Патриаршем мосту в определенный год, день и час? Что станет с Сашкой, если Бездна заберет его из этого времени? Если Бездна допустила, чтобы девушку убили, то…

— Если со мной что-то случится, — медленно произнес Звеновой, — ты уж позаботься о сестренке, ладно?

— Ладно, — кивнул монах. — Только вот что я тебе скажу. Мне думается, из этой ситуации нам всем стоит выбираться вместе. Кажется, я нащупал новый путь в поисках истины.

Амвросий залпом допил чай и, пожелав собеседнику спокойной ночи, начал читать вечернюю молитву.

Николай еще какое-то время сидел, уставившись на окно. Слушал, как завывала вьюга. И думал — о том, что, кажется, он обрел друга. И веру — в то, что все будет хорошо.

Глава 14, в которой Звеновой находит ту самую ученическую тетрадь

То и дело гудя, поезд плавно набирал ход.

Позади остался завтрак — яичница с беконом и горошком, бутерброды с сыром и кофе с молоком. Магистр от еды и кофе отказался. Сам себе заварил чаю — лакал из миниатюрной пиалы, пока Саша и ее товарищи разделывались с яичницей.

Признаться, Саша все ждала, что Магистр спросит, как и грозился, о «результатах раздумий». Но тот почему-то предпочел молча лакать чай.

«Странно, — наблюдала за упитанным на вид куратором девушка. — Когда же он ест? В лаборатории я тоже не замечала за ним страсти к еде…»

Не успела Саша так подумать, как рысь бросил на нее такой взгляд, что воспитанница предпочла выкинуть эти и подобные им мысли из головы.

— Вот и правильно, — сказал Магистр вслух. — Вы вот что, ребятки! Езжайте-ка в контору все вместе. Саша, проведешь ребят в лабораторию.

— А им разве не надо будет выбирать куратора? — Девушка непонимающе уставилась на рыся.

— Нет, не думаю, — покачал головой тот. — А если и надо будет, то тебе же проще.

Окончательно запутав воспитанницу, рысь отвернулся, всем своим видом показывая: разговор окончен.