– Ха! Чтобы стать президентом, надо ехать в другую страну! Да и то там эта должность называется «премьер-министр». Мистер Арчи, у них тоже нет настоящего президента. Они исповедуют особый культ. По их верованиям, на высшей должности обязательно должна быть женщина.
– Ее выбирают в ходе голосования?
– Нет, назначает парламент. Но там очень жесткие требования. Надо иметь определенный вклад в экономику той страны, иметь деловую активность. Даже не обязательно там родиться, главное иметь заслуги в бизнесе. А что, это довольно разумно.
Парни еще немного потанцевали с девицами у пропасти. С Люченцей Гильфо они общались совершенно по-приятельски, в то время как взрослые заискивали перед ней. На обратном пути в лимузин к Аркадию подсел один из важных представителей аппарата главы МИД и стал извиняться за возможное чудачество Гильфо. Профессору ужасно много лет, чуть ли не сто – или уже было сто; он родился в другой стране, а сюда приехал около сорока лет назад, уже являясь известным ученым. Люченца Гильфо – его официальная наследница. О ее происхождении Аркадий не спрашивал. Наличие признанных наследников особым образом упрощает сферу налогообложения, и в ряде случаев наследников иметь выгодно. Относительно этой сферы Аркадий уже просмотрел публикации СМИ, только в них говорили не о Гильфо, а о других старых и влиятельных гражданах, как правило, о бизнесменах. Сотрудник МИДа подшучивал над любовью профессора к долгим беседам, но и сам говорил без конца. Это утомило Аркадия еще больше гор. В результате короткий обзор с рассуждениями он писал лежа, поставив на пол лампу.
– Профессор не хуже прочих. Среди коллег его возраста очень часто встречают чудаки, мы это видели и у зайчиков, и у оленей. Прежний маршал… не имел отношения к науке. Он был просто военный. Наверное, не такой тупой солдафон, как его приспешники, у него же были реальные достижения… до того, как он начал бросать товарищей под огонь драконов. – Аркадий еще раз вспомнил рассказы старших волков о том, как Драконий Глаз сжег целый танковый полк. За оружием драконов непрерывно следили малые разведческие группы; Глаз мог исчезнуть и появиться, однако его перемещение прежде целиком зависело от перемещения драконьих вожаков. Они должны были сперва увидеть цель. Вблизи полка никаких драконов не было. Внезапно в небе вырос желтый диск и от него стали быстро распространяться волны. Это значит, Глаз драконов был почти готов к атаке. Все – у кого были мозги – срочно ринулись от танков. Солдафоны по ним стреляли. Было тогда немного солдафонов… Огонь обрушился и десятки машин сразу исчезли в пламени. Взорвался весь боекомплект. Спустя короткое время на волков набросились драконы. Маршал хотел приманить основные силы драконов? – но Олег Радостин говорил, что драконов в том районе так и не разбили. Те уползли и утащили с собой кладки … Темнота надвигается. Аркадий поставил лампу удобнее.
– Я рассуждаю совсем не о том. Профессора мы описали. Что сказать о его протеже?
Люченца Гильфо показалась ему слишком эксцентричной. Дело не в прическе и не в страсти к спонтанным движениям: она могла вдруг ни с того ни сего запрыгать или убежать, если был простор. Аркадия смутил стиль ее мышления. В разговоре мисс Гильфо почти не использовала слов, характерных для молодежной субкультуры, с точки зрения лексического состава речь ее была почти художественной, при том что ей, как она сама призналась, скучно читать большие книги. Свою позицию она сформулировала так: «Зачем мне какие-то чужие мысли, у меня давно есть свои! Это все написано для денег, только и всего!» Аркадию она начала говорить разные комплименты о нем самом, о его внешности и спортивной подготовке. Ей понравилось, как он отделал тех двух бойцов. И еще ей понравилось, как Аркадий с помощью нескольких линий изображал растения, дома и лица. Аркадий спросил, нравится ли ей рисовать. Ни с того ни с сего Гильфо сказала:
– Вам было жалко тех, кого Вы победили? Вы их били с удовольствием?
– Нет, мисс Гильфо, я практически никогда не бью с удовольствием. Но мне их не жалко!
– Вам вообще никого не жалко?
Аркадий удивился.
– Отчего же, я испытываю сочувствие ко многим. Но те субъекты были мои противники, поэтому зачем мне их было жалеть?
– Вы никого не жалеете! – сказала Гильфо уверенным тоном. – Вы решительный и… злой! Внешне Вы очень мягкий, но в основе, я вижу, Вы жесткий, даже жестокий!
Аркадий решил не спорить со странной девицей. Гильфо стала много говорить о типах личности и о психотипах. В той стране психологию считали очень солидной, значимой сферой деятельности. В Кралепоре психологию изучают только как раздел науки, довольно небольшой. Гильфо с увлечением говорила о подходах, позволяющих отличить плохого зверя от хорошего. Аркадий заметил, как она сама путается в положениях: то она говорит, что совсем плохих нет, что нельзя делить всех на хороших и плохих, поскольку внутри каждого – целая вселенная; но спустя несколько фраз она начинала критиковать простых граждан за их необразованность и бескультурье. Аркадий не мог понять, что у нее в голове. Он видел ее три дня, и в каждом дне ее интонация была очень неоднородной. Она ругала волков, хвалила Аркадия, говорила, что у волков есть то, чего нет у псов и койотов, восхищалась тиграми и ругала тигров. С чего она взяла, что Аркадий жестокий? Неужели только из-за нескольких слов, сказанных им (о работе КРБ в этой стране никто не может знать подробно. Кстати, на боевых операциях Аркадий не предавался жестокости никогда, он просто эффективно выполнял задачу). Однажды она начала восхищаться чем-то явно примитивным, неизящным. Аркадий даже подумал, что у нее есть психический сдвиг. На функциональных способностях это не сказывается – девушка резво движется, ловко нажимает на кнопочки; она умеет быстро договариваться – не исключено, что в этом ей помогает статус. Профессор Гильфо находится на особом счету у правительства. Он не засекречен, но информация о нем проходит сквозь тесное сито цензуры. Внешние контакты с профессором тоже резко ограничены. Едва Аркадий сел в кабину, ему сразу же начали рассказывать истории из давнего прошлого. Лимузин летел по дороге, мягко вписываясь в самые крутые повороты. Аркадий тем временем слушал легенды от сотрудников МИДа. О визите к профессору не спрашивали абсолютно ничего. В тот же день Аркадия пригласили на охоту. Представители разных ведомств, большие чиновники вылетели ранним утром в другой конец страны. Самолеты с госномерами садились вблизи большого живописного озера. С высоты птичьего полета берега похожи на гиперболу. Южный берег утопает в тропических гущах, тогда как на севере есть специальные площадки, уходящие на сто метров от берега. Дичь вылетает из мелких островков, среди которых есть искусственные. Дичь также может собраться в стаи и лететь тесным клином от других берегов. При выстреле клин моментально распадается. Тысячи крякающих точек начинают разделять на стаи, иногда целиком выпадают из клина. По отдельности утки очень быстры. Для профессиональных стрелков за честь считается попасть в отдельно летящую утку. Аркадий не видел таких птиц прежде. Их перья имеют серо-синие и голубоватые тона, которые хорошо сочетаются с безоблачным небом и с водой, что позволяет отдельным уткам хорошо маскироваться. В одиночку утки никогда не крякают. На специальных лодках сотрудники быстро подъезжают к сбитым уткам и выхватывают, пока их не утащили в воду хищные рыбы. Их длина не больше, чем хвост министра легкой промышленности (это пес). По словам министров, отважные тигры кое-где ловят таких рыбешек прямо хвостами, без использования удочек и наживки. Аркадию сразу же пояснили, что это происходит в случае крайней необходимости. Хищные рыбешки обитают во многих озерах, но нередко сами становятся добычей крупных птиц. «Сэр Арчи, Вы спросили, есть ли тут большие рептилии? Есть, размером с украшение мистера Вилзе!». Лев Вилзе руководит спортивной сферой. Его украшение (хвост) бьет по бокам, когда хозяин сбивает добычу. Если цель улизнула, хвост бьет еще сильнее, и рядом с ним стараются не стоять. У Вилзе средний рост и хвост его нельзя назвать очень длинным. Аркадия спрашивали о диких ящерах и драконах.
