– Но все же мне кажется, он дурачок.

– Безусловно! Он абсолютно недееспособен. У него явно задержка в физическом развитии. Что с того, что он выполняет сотни операций за час? Он же не претендует на роль компьютера.

– Вы не знаете, мог ли он что-то вычислять для своих родителей?

Эбигаль нахмурилась.

– Едва ли. Они сами использовали чужие наработки, просто адаптировали их… Ты очень красивый, Аркадий! Она не писала об этом?

– Кто?

– Ну эта Лука Гильфо! Полное имя ее – «Люченца». Она воображается себя принцессой. Она указала обратный адрес с номером?

– Я не успел разглядеть – Аркадий запомнил номер информационной ячейки, куда приходят все бумажные и цифровые письма. Информация летит почти моментально. От цифровой ячейки есть связь с ее хозяином, который может быть в самых разных местах страны. Аркадий решил не говорить Эбигаль об этом. Та опять нахмурилась – лишь слегка изменив разрез глаз. Аркадий не мог не отметить, что лицо Эбигаль всегда сохраняет аристократическую невозмутимость. Эбигаль показала несколько выступлений профессора Гильфо на научном канале. Текст преимущественно состоял из формул и комментариев к формулам. Аркадий заинтересовался. Эбигаль взглянула на часы.

– Ой, мне пора! Аркадий, пользуйся контентом. Смотри все. Но мне действительно надо спешить. Было очень приятно пообщаться с тобой! – она галантно попрощалась и вышла.

Аркадий решил выйти на профессора Гильфо через Л.Гильфо. Она совершенно на него не похожа. Они вообще разные звери. Вероятно, он ее удочерил. Аркадий стал думать, что писать на ее номер. Сразу написать сложные и развернутые фразы не стоит, она может их просто не понять. Судя по виду, это еще школьница. Писать коротко – неинтересно. Аркадий сочинил взвешенный фраз, где стандартные понятные фразы соединялись вместе. Этот текст он отправил из дипломатической зоны по цифровому каналу. Через час пришел ответ.

«Можно пригласить Вас на стадион?!» Далее идут координаты. Аркадий решил не затягивать и ответил «да». К нему тут же прислали лимузин, вроде тех, которыми пользуется правительство, но совершенно частный. В огромном салоне не было абсолютно никого. Шофер только кланялся и уверял, что доставит без задержек. Лимузин шел быстро, хотя и не очень плавно. Аркадий иногда подскакивал. Лимузин въехал почти на само поле. Остановился только возле боковой полосы. К Аркадию сразу подбежала девочка с короткими рыжеватыми волосами, направленными во все стороны. На ней – молодежная майка и джинсы. Аркадий подумал, это приятельница Гильфо.

– Я так рада! Я так – рада! – она почти схватила его за руку и повела на трибуны, в зону для особых гостей. Со всех сторон шумели зрители. Было очень много молодежи. В ложе для Аркадия прыгали парни и девушки, одетые как и та первая. Они говорили совершенно свободно.

– Лука, это он?! Он! Здравствуйте, сэр! Вы очень красивый!

– Я видела, как Вы их побили! Это так здорово! – шепнула девица и стала показывать. – Вот, вот, и там – болеют за наших! А там и там – за команду… – в грохоте терялись названия. Аркадий решил в это не вслушиваться. В игре участвуют две ведущие команды национального турнира. Перед игрой представитель футбольной федерации поблагодарил местных спонсоров и особенно мисс Гильфо.

– Это я организовала! Профессор не особо интересуется, а я – очень! – Люченца Гильфо стала прыгать и свистеть как профессиональный болельщик. Команды атаковали друг друга, били по мячу и по ногам. Нападающие старались точным ударом запустить мяч прямо в голову кому-нибудь из другой команды. Иногда это удавалось. Иногда мяч выписывал резкую траекторию и летел прямо на трибуны. За Аркадием совсем не следили, но он все время старался сохранять спокойный вид. Как и все он не сидел, он стоял и часто поворачивал голову. На лице Аркадия было выражение пристальной внимательности, которая может быть заменой простому пылкому азарту. Среди взрослых зрителей было немало тех, кто болел именно в таком стиле. Взрослые не кричали и не ахали. Во время перерыва Люченца умчалась с приятелями в подтрибунное помещение и принесла оттуда целый пуд всякой снеди. Такую подают в закусочных. Аркадий из вежливости взял сухую витую трубочку и даже сделал вид, что лижет ее. Он держал ее в согнутой руке, потом опустил, потом незаметно сбросил ее на бол. Вся рука покрыта крошками. Аркадий никогда не играл в футбол и почти не видел, как играют. Только в поселке Николая Сергеевича Изморова он видел любительские матчи. Там играли давно знакомые волки, приятели, которые нисколько не пытались повредить друг другу. Здесь же борьба идет в серьез. Предстоит битва за суперкубок. Мечта обладать им лежит в сердце футболистов, поэтому они бьют по мячу, бьют соперников, бьют своих – непреднамеренно, но порой очень сильно. После матча мисс Гильфо пригласила Аркадия к профессору. У него есть целая сеть лабораторий – самая крупная расположена в степи и в горах, где Аркадий уже был. Но есть и более мелкие отделения. Люченца запрыгала и заговорила: «Завтра, завтра!»

Аркадий сообщил в МИД, что намечена встреча с профессором.

– Какой пронырливый волк! Смотрите – только месяц прошел, а он уже и тут, и там. И везде с успехом! Хищник знал, кого посылать. Впрочем, все предводители Кралепора хищники.

– А он?

– Очень деловой парень!

– Но мы обеспечим эскорт мистеру Нескутаеву?

– Это просто необходимо.

Лимузин в сопровождении нескольких машин несколько часов ехал мимо степей, тропических лесов и гор и остановился возле полупрозрачного забора. Там был пропускной пункт, как в армейской части. Внутрь пустили только Аркадия. Через забор можно было видеть разные клумбы и деревца, характерные для загородного участка. Аркадия очень вежливо попросили идти по указателям. Территория была похожа на парк, только без посетителей. Аркадий даже не заметил технических служб. Но они точно есть, кто-то ведь должен ухаживать за всем, что есть. Аркадий увидел изящные дома с портиками, а также небольшие павильоны. Гильфо высунулась из окна и закричала:

– Сюда-сюда-сюда! Мистер Арчи!

Определенно здесь есть сотрудники, но им всем велели спрятаться. Аркадий пересек портик.

Профессор Гильфо – приземистый, очень немолодой господин. Его лицо и стиль движений указывали на то, что иногда ему приходиться страдать от хронических заболеваний. Но во время бесед его лицо преображалось, и он готов был прыгать как приятели Люченцы. Гильфо сразу же заговорил об астрономии и был очень доволен тем, что Аркадий осведомлен в этой области. В его манере говорить было что-то от вузовского педагога, который строго следит за каждым словом и любую оговорку принимает за незнание. Аркадий сперва воодушевился и говорил о звездах свободно. Гильфо его перебил и сказал, что у Аркадия устаревшие данные, и стал терпеливо объяснять, почему они устаревшие. Аркадий про себя решил говорить только то, что явно правильно. А перед тем, как что-нибудь сказать вслух, нужно еще раз это обдумать. Не так просто думать и одновременно воспринимать все фразу собеседника. Аркадий, благодаря уму и многочисленной практике, научился в длинных речах вычленять тезисно одну-две фразу, которые отражают основную мысль собеседника; остальное можно слушать уже невнимательно. Аркадий говорил в спокойном темпе и держал спину исключительно прямо, не касаясь спинки кресла. Гильфо был доволен. После астрономии он перешел к геологической науке, в которой он также имеет массу сведений. Аркадию больше хочется поговорить о математике или программировании; или о физике, наконец. Гильфо выкладывал огромные пласты фундаментального текста, спрашивал мнение Аркадия и снова говорил подолгу. Люченца занималась всем подряд: сидела на ковре, сидела на диване, ходила по комнатам, что-то проверяла на стенах, что-то делала и возвращалась с гибкими стаканами. Профессор выпивал полстакана синих напитков, не предлагая при этом Аркадию. Аркадий заранее попил простой воды. Он взял стакан, только когда Люченца дала ему прямо в руки гибкий усеченный конус. Вода была на вида сладкая и содержала экстракты трав. Аркадий начал говорить быстрее, показывая, что ему некогда пить. Простой воды не приносили. Профессор говорил исключительно о фундаментальных науках и совершенно не донимал Аркадия личными вопросами. Люченца смотрела то на него, то на Аркадия, подложив руки под голову, как это делают детишки.