По пути сюда я не особенно смотрела по сторонам, не до того было, зато сейчас, поняв, что супруг не желает общаться с молодой женой, выглянула в окно и любовалась маленькими аккуратными домиками, садиками перед ними, цветочками в клумбах и людьми, которые махали мне рукой. Помню, в одном фильме видела, как королева качала ручкой, приветствуя подданных, ну и тоже покачала, что мне, жалко, что ли?

– Вы не можете смирно сидеть? – мужской голос прервал мои приятные мысли.

Я откинулась на спинку диванчика и смерила взглядом этого… Терренса. Интересно, имя это как-то можно сократить? Тер? Рен? У нас собак так называют. Смешно. Представив, как муженек гавкнет, когда я назову его одним из этих вариантов, и начнет вилять… хвостом, я прыснула. Он помрачнел еще больше.

– С вами все в порядке? – голос был хмурый и злой.

– В полном! – заверила я. – В нос что-то попало.

Мужчина задумчиво оглядел меня, видимо, складывая в голове образ, нарисованный добрыми родственниками и теперешний. И, чувствую, что-то не сходилось. Ну и ладно, мне с ним детей не крестить!

Ехали недолго и вернулись опять в наш дворец. Я даже поразилась сама себе – нахожусь тут от силы пару часов, а уже говорю «наш». Так недолго и привыкнуть. Буду потом с родителей учеников требовать обращения к себе «ваше высочество».

Во дворце нас уже ждали. Встречали хлебом-солью, кучей народу и веселыми песнями, усадили за стол в огромном зале, и принялись удивлять блюдами заморскими. Я есть хотела зверски, а потому не стала миндальничать и сразу навернула какого-то мяса с овощами, вкусного и ароматного.

– Прожорливая жена, – задумчиво проговорил Терренс над ухом. – Значит ли это, что и в другом у нее такие же аппетиты?

Я чуть не подавилась. Это в каком таком «другом»? О чем он думает во время пира? Покосившись на руку «супруга», в которой он задумчиво вертел вилку, я вновь уставилась на стол. Чего б такого еще отведать?

Пока глаза мои шныряли по столу, гости принялись говорить тосты. После пятого глотка вина  я почувствовала, как напряжение сегодняшнего дня отпускает меня, а потом и вовсе откинулась на спинку кресла и принялась с удовольствием наблюдать за пиршеством. Благо, что брачующихся не просили целоваться, а то не знаю, как бы выкручиваться пришлось. Ну и муж сидел бука-букой, ни слова молодой невесте не сказал.

Свадебный распорядитель, или как он тут называется, я не знаю, решил, что гостям пора поразмяться, когда матроны завели песню о любви. О грустной любви между простой девушкой и заезжим молодцем, который бедную окрутил, охмурил, да и оставил одну с дитятком, а отец и вовсе из дому выпер. И мыкалась горемычная по дворам, да гостиницам, пока ее очередной хахаль не пристукнул, оставив дитятко сиротинушкой. Даже я впечатлилась. А уж остальные и вовсе зарыдать были готовы, пока на горизонте не замаячила… Верка Сердючка! Нет, ну серьезно, в двери с трудом пролезла тетя габаритами с эту певицу, деловито огляделась, вычленила брачующихся орлиным взором и пошла в нашу сторону, покачивая головой, на которой возвышалось перо неведомой птицы, колыхающееся и привлекающее к себе внимание. Ибо было оно ярко-розового цвета и таким огромным, что я не знаю, какая попа была у пернатого, раз там торчало это недоразумение.

– Чего сидим? – постучала она носком туфельки. – Морды кислые, взгляды потухшие? Где драйв?

Что-то больно словечко иномирное! Я подозрительно уставилась на тетю, но та вдруг мне подмигнула, и протянула руку к Терренсу.

– Встаем, юноша! – прогудела басом «красавица», поманив его пальчиком. – Нечего штаны протирать, пока тут есть скучающие девушки! Ишь ты, невеста уже все салаты подъела, так и в бегемота превратиться недолго.

Король замер. Окинул женщину (в чем я начала сомневаться, больно уж черты накрашенного лица были грубые) взглядом, нахмурился и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что его с места и трактором не сковырнешь. Ишь ты, чурбан выискался.

– А я могу потанцевать и без него! – лихо опрокинув бокал вина в себя, поднялась, слегка покачнувшись, и вышла из-за стола, услышав одобрительный гул. – Меня Эмеридой зовут, – сообщила «Сердючке» и, подхватив рукой юбку, вышла в центр зала.

Эх, раззудись, плечо! То есть, нога! Даром я на танцы ходила что ли?

Музыканты подхватили свои инструменты и заиграли… я не поняла, что. Какой-то заунывный напев, что-то среднее между церковным гимном и шотландской волынкой. Тьфу! Где веселье? Мы тут вообще меня замуж выдаем или отпеваем?

Оглядела творцов безобразия, прищурилась, а потом направилась к ним под взглядами остальных гостей. Ну а что, свадьба у меня или где?

В общем, оказалось, что та музыка была типа разогрева для стройных юношей. Они поняли, что разогреваться надо было не так и не тем, а после того, как я велела принести им вина, так и вовсе раздобрели и принялись внимать моим наставлениям, какую музыку следует на свадьбах воспроизводить, и, судя по взглядам, мальчики меня поняли, свои ошибки осознали и обещают исправиться. Так и случилось. Едва я спустилась по небольшой лесенке, как над притихшими гостями полились звуки вальса. О, да! Мой любимый танец!

Муженек сверлил меня мрачным взглядом, все также скрестив руки на груди, а тамада, напротив, стала вытаскивать гостей в круг.

– Сейчас наша Эмерида покажет всем танец, – вещала она в массы, – а то засиделись мы тут! Разомнемся же, друзья!

Дамы оказались смелее своих мужей, и стали смотреть, как я, задрав юбку до колен, показывала им шаги медленного вальса. Ну и дела! Они тут что, вообще не танцуют? Или только народные танцы типа «два притопа-три прихлопа»?

– Удивляюсь, жена, – прозвучал вдруг над ухом глубокий задумчивый голос, – откуда в тебе такие знания?

Я едва успела распрямиться, как впечаталась спиной в грудь «супруга», а он уже был готов к подобному, схватил меня за руку, крутанул вокруг оси так, что я даже взвизгнула, а потом прижал к себе, зажав правую ладошку своей лапищей.

– Ну же, Эмерида! – насмешливо прозвучало над ухом. – Как ты там учила? Раз-два-три, раз-два-три?

И тут я совершила первую ошибку – подняла голову и встретилась взглядом с черными глазищами. Они смеялись! Мой чопорный супружник насмехался надо мной! Ах так!

– Раз-два-три! – послушно согласилась я, поднимая левую руку и кладя ему на плечо, – а вы должны обнять меня за талию!

– Так? –  он положил горячую ладонь на мою поясницу и рывком прижал к себе.

– Да! – пропыхтела я, стараясь создать между нами хотя бы сантиметр пространства.

Но где уж там! Терренс был словно скала, возвышаясь надо мной и с насмешливой улыбкой глядя откуда-то сверху.

Пары вокруг уже быстро кружились, освоив простой ритм, сбиваясь с ног и хохоча. Сердючка курсировала туда-сюда, подбадривая народ, а я все не могла оторвать взгляд от лица горбоносого, который с интересом уставился на меня.

– Ну же, Эмерида, где твоя смелость? – подначил он вновь.

Я вспыхнула, только сейчас поняв два момента – он перешел на «ты», и он смеялся надо мной!

– Здесь! – я сама прижалась к нему и сделала первый шаг назад, заставляя мужа качнуться в мою сторону.

Мне показалось, что он умел танцевать вальс! Во всяком случае, ни разу не сбился с ноги, не остановился и не запнулся – вел уверенно и ловко по кругу, следя за другими парами. В голове моей возникло подозрение, что это ЖЖЖЖ – неспроста! Но спрашивать сейчас – значит навлечь на себя подозрения. А они ох как возникали в голове! Неужели этот Терренс бывал в моем мире?

Едва музыка стихла, как гости принялись требовать еще, а мы с мужем изучали друг друга взглядами, стоя напротив и прищурившись.

– А ты, оказывается, не так скучна, как описывали, – хмыкнул муж, протягивая руку. – Добро пожаловать, Эмерида Аластарская.

Эмерида

Сон снился сладкий. Будто бегала я по полю в одних панталонах, а за мною тоже в таком же одеянии, но с рюшами скакал Алекс и кричал, мол, снимай их, снимай, а то они мужчин отпугивают, а я подбрасывала ноги и чувствовала, как мои пятки щекочет трава. И было смешно. Хохоча, запнулась, повалилась куда-то в цветы, а сверху на меня прилетел сноп из золотистых пшеничных колосьев, который отчего-то сказал басом: «Просыпайся, дурында, все на свете проспишь!».